— Психолог хренов!
Я свернул налево, направив машину к посёлку.
Далеко мы не уехали. За ближайшим же поворотом нашим глазам открылось невесёлое зрелище.
Дорога на несколько метров была усыпана кубиками битого стекла. Один ботинок, через три-четыре метра — другой, ещё дальше — сломанной тряпичной куклой с вывернутой неестественно шеей — их обладатель. Под головой — алая лужица.
Поперёк дороги взрывом развернуло их малолитражку. Удар был страшен — он уничтожил всю переднюю часть автомобиля вплоть до самых сиденьев, оставив лишь днище, чудом держащееся на порванных колёсах. Капота, двигателя, приборного щитка и руля просто не существовало.
Ещё один труп болтался на скрученных лонжеронах рамы. Срезанная половина черепной коробки валялась на земле. В неё, как в чашу, стекало тягучее гнойно-жёлтое месиво мозга.
То, что осталось от задней части машины, было сплюснуто, зажав, как в тиски, находившихся на заднем сиденье. Остаток крыши, загнувшись, перекрыл возможность извлечь их со стороны отсутствующего передка. Оттуда слышен стон.
Мы подошли поближе. Живая женщина находилась внизу, на полу. Что с ней — понять невозможно. Нам видна была только смятая каштановая коса. Над ней громоздилось тело старухи с полуоторванными руками, обильно присыпанное — мне сначала показалось, что сахарной пудрой — мельчайшими осколками стекла. Увенчивала пирамиду мёртвая овчарка. Её открытый, отливающий тусклой рыбьей чешуёй глаз взирал на меня с немым укором. По всему выходило, что их настиг снаряд танка, предназначавшийся нам.
Люси не упустила случая уколоть меня:
— Ну что, сигаретку с фильтра прикурим или пилочку поищем?
— Задача… Ведь не вынуть её, однако. Кузов резать нужно.
— Чем? Зубами грызть?
— Грызун здесь не я, а ты. Тебе и знать лучше. Позвонить, чтоб подмогу прислали?
— А где ты находишься?
— Чёрт его знает…
Задача, похоже, становилась неразрешимой. Или съездить в посёлок, поискать инструмент по металлу? На худой конец, пару грузовиков — растянуть кузов. Там пока найдёшь, пока обратно — беспокоиться не о ком будет.
— Что стоишь?
— Жду руководящих указаний.
— Ну, стой…
Послышалось урчание хорошо отрегулированного мощного двигателя, шорох шин по асфальту. Снова из ниоткуда возник и мягко встал рядом с нами великолепный, ослепительно снежный фургон со знакомой надписью на бортах и вертящимися на крыше проблесковыми маяками.
Дверцы его широко распахнулись, и оттуда выскочили подтянутые крепкие ребята в голубых комбинезонах.
— Добрый день, коллеги. Припухаете? Что тут у нас?
— Три трупа, в самом низу женщина жива. Осмотреть не смогли — не подлезешь.
— Не беда.
Повинуясь жесту старшего, один из медиков установил маленькую фырчащую машинку, оказавшуюся чем-то вроде портативного компрессора, и присоединил к ней шланг с механическими ножницами на конце. Захрустел металл кузова, легко поддаваясь усилиям инструмента. Другие члены бригады в это время уже приволокли жёсткие носилки, воротничок на случай травмы шейных позвонков, развернули ящик, приготовили шины. На крышке ящика в нужном порядке выстроились флаконы с растворами, капельницы, шприцы и бинты.
Ножницы на конце шланга сменил пневматический домкрат. Ещё пара минут и разрезанный кузов заскрипел, раскрываясь коробочкой. Мертвецы отнесены в сторонку и аккуратно уложены на траву. Под спину и шею пострадавшей подведён жёсткий ворот-подкладка, застёгнут на груди ремешками.
Больная подхвачена тремя парами сильных рук, бережно перемещена на носилки. Умело подогнана и наложена на сломанную ногу шина, одновременно установлена капельница. Носилки бесшумно скользнули внутрь фургона. За матовыми стёклами загорелся свет. Старший опустил видеокамеру, при помощи которой он документировал слаженные действия своей бригады.
— Счастливо, коллеги. Полицию на место происшествия мы вызовем сами, можете ехать.
Вся операция заняла от силы десять минут. Мы поблагодарили избавителей за помощь и уселись в свой побитый вездеход, ощущая себя нищими родственниками на купеческой свадьбе.
Я тихонько объехал роскошный реанимобиль слева и двинулся далее. Начальница взялась было комментировать:
— Умыли…
И вдруг больно, с размаху вцепилась мне зубами в мочку уха.
— Охренела?!!!
— Обернись!
В боковом зеркале медленно удалялся выручивший нас реанимобиль с нарисованным на капоте красным шестиконечным крестом…
Узнав, где мы находимся, и подрядив водителя из местных за довольно грабительскую сумму перегнать наш горемычный транспорт на базу, мы наконец-то сумели отзвониться. Голос диспетчера выражал недовольство:
— Пауль-Борис один-девять, слышу вас. Где столько шлялись? Записывайте…
Я, не слушая, бросил трубку на капот.
— Как поняли, один-девять?
— Мы не можем выполнять вызов.
— В чём дело?
— У нас человеческие жертвы.
— Кого убили? Полиция в курсе?
— Не мы. Нас.
— Не поняли вас, один-девять.
— Бригада неполная. Один убит.
— Врач?
— Нилыч.
Вскрик. Тишина. Только через пару минут всхлипнула не вовремя включённая рация.
— Зу… Предлагаемый маршрут…
Захлопнулась левая дверца. Молодой кудрявый парубок швырнул кепку на капот.
— Как поедем, господа? — Он обернулся в салон. — Эй, а это что? Я трупы возить не подряжался! Цену давали — перегнать машину, а такого уговора не было. И вообще, я не знаю, от чего он сдох. А ну, зараза какая… Э-э, ты чего, ты брось… — забормотал, увидев наши глаза, затеребил дверную ручку, тщась вылезти.
Не успел. Мой удар вышвырнул его из кабины. Парень с трудом встал на ноги, шатаясь, зажал рукой разбитый в кровь рот.
— Да я что… Я ничего… — залепетал он растерянно, — так-то можно бы…
— Отдай деньги и убирайся! — прошипела Люси злобно.
Потрясённый ненавидящим выражением в её маленьких глазах, водитель дрожащими руками положил деньги на капот и поспешил исчезнуть. По-моему, он так и не понял, что случилось.
— Ничего, Шура, сами доедем как-нибудь. Ты потихонечку, полегонечку, и не переживай — всё у тебя получится.
Я перебрался на водительское место, отправил в окно чужую кепку и включил зажигание.
До станции добрались только к исходу дня, несмотря на небольшое (как выяснилось) расстояние. У меня никак не получалось развить сколько-нибудь сносную скорость. Только лишь стрелка начинала приближаться к сорока, машина в моих неумелых руках тут же принималась петлять от одной обочины к другой. Благо, что из-за включённых средь бела дня фар, габаритов и маяка полиция не обращала внимания на наши странные эволюции. В общем, наше перемещение в сторону Центра проистекало со скоростью погребального катафалка, каковым в настоящий момент мы и были.
