Юрий Корчевский - Атаман. Княжий суд

Управляющий Андрей пришел — в Вологду отпрашиваться.

— Князь! Я и так на все лето остался, осень уже. Все работы на полях закончены. Дозволь домой в Смоляниново съездить, с семьей пообщаться, подумать, что дальше делать будем.

— Спасибо за помощь, Андрей. Даже не знаю, что бы я без тебя делал. Много трудов ты приложил и смекалки проявил. За рвение сверх жалованья еще три рубля серебром даю. Конечно, можешь ехать. Только вот как? Дороги развезло.

— Э, князь! Суда-то еще ходят. Пойду на причал, подожду, подберет какое-нибудь попутное судно до Коломны, — вона сколько их плывет ноне! А там, через Москву, и до Вологды доберусь, с обозом каким.

— Тогда удачи тебе и легкой дороги. Надумаешь если в Охлопково переехать — нанимай сани и всем семейством — сюда — добро пожаловать. Деньги на подъем семье твоей дам. Но только тогда и на Вологодчине хозяйство в надежные руки передай.

— Решусь переехать — сыну Павлуше передам хозяйство, он уже опыта набрался.

Я отсчитал жалованье и надбавку, и Андрей ушел. Жаль, если не надумает переехать — не просто мне будет найти здесь ему замену.

Ратники в избах между караулами-дежурствами балагурили, играли в кости, спали. Пить вино я запретил, да и Федор с Макаром сами за этим следили строго. Выгонять сейчас людей на улицу на учения — было бы слишком. В эдакую слякоть хороший хозяин собаку на двор не выгонит.

Вот в такую погоду к нам в Охлопково и забрели двое бродяг.

Ко мне прибежал, укрываясь плащом, ратник из дежурной смены, что сидел в привратной сторожке.

— Князь, там приблудились двое, просят пустить их — обогреться.

— Кто такие, не сказывали?

— Не знаю. Один в рясе, другой по виду — бродяжка. Кто их разберет, все в промокшей одежде.

— Так и быть, впусти бедолаг. Непогода на улице и стемнеет скоро. Пусть обогреются, обсохнут, а завтра идут своей дорогой.

Сказав так, я и забыл о путниках. Мало ли их тут ходит? Если раньше, когда они, бывало, забредали, просились на ночевку в избы холопов, то теперь — тын высокий вокруг поместья, сторожка с охраной у ворот — не проберешься без спросу.

Следующий день выдался хоть и хмурый, но без дождя. Насидевшись за несколько дождливых дней в избах, холопы и ратники высыпали на улицу. Вышел на улицу и я. Глаз мой сразу выхватил две новые фигуры. Я подошел поближе. Один и вправду был в черной рясе, опоясанный веревкой. Другой — в сильно поношенной, но опрятной и чистой одежде. Но что меня удивило — так это то, что они похожи, как две монеты. Не иначе — близнецы, кои встречались не часто.

Завидев меня, оба поклонились.

— Благодарствуем за кров, за пристанище, барин. Совсем вчера промокли да обессилели. Бог да воздаст тебе за милость твою.

— Невелика милость — улыбнулся я. — Кто такие будете?

— Из-под Козельска мы. Я — Василий, а это брат мой, Михаил, расстрига.

— За что же расстрижен-то?

— Не подумай худое, барин, — он хороший человек, нет в нем окаянства. Да вот беда — удержу в выпивке не имеет, как доберется. А откель на нее деньги взять? Ну и не сдержался, видно, бес попутал, — подаяние церковное пропил, вот и осерчал епископ. Даже покаяние не помогло. Инда сам уж не может при церкви состоять — соромно ему за неуемность страсти своей пагубной.

— Куда путь-дорогу держите?

— А куда глаза глядят. Помышляем до Москвы добраться. Ноги есть — дойдем.

— Так, где Козельск, а где мое поместье? Москва-то вон там! — махнул я рукой.

— Эдак мы приплутали маленько, барин, уж больно попутчики-купцы попались веселые да добрые. Только они в Рязань отвернули — нам уж совсем не по пути.

— Чем пропитание добываете?

— Добрым людям в нужде их помочь везде случай выпадет: в деревнях у вдовушек али старушек где ограду поправим, где крышу подлатаем, глядишь — и покормят.

— Два здоровых молодца, а у старушек кормитесь! Не стыдно?

— Ты нас, барин, не кори работой на помочь. Любая работа Богу угодна. Мы у тебя ничего не просим. И чужого сроду не брали, нет такого греха на душе. А коли и у тебя работа для нас какая найдется, так мы согласные остаться.

— Работа в имении всегда есть. Сейчас по осени ее меньше, а летом только успевай поворачиваться. В конюшню пойдете?

— Чем платить будешь?

— Крыша над головой, прокорм и полушка в месяц.

— Негусто.

— Так и работа немудрящая, не надорветесь.

— Ну, тогда разве до весны только.

— Согласен. Тит, поди сюда. Ко мне подбежал мальчишка.

— Вот мой главный конюх. У него и работать будете.

Братья-близнецы переглянулись разочарованно. Под мальчишкой ходить для взрослого мужика зазорно. Однако и до Москвы далеко, а братья босиком и в одежонке легкой. Потому, подумав немного, согласились.

Брал я их временно, а получилось — насовсем. Михаил оказался расторопным, но имел извечную русскую привычку — уж если добирался до вина, пил до упаду. А по жизни был веселым, зная много занятных историй и всегда — заводилой, душой компании. Василий — полная ему противоположность: серьезен и рассудителен не по годам, трудолюбив и бережлив. За полгода, проведенные им у меня в поместье, я присмотрелся к нему и решился — назначил управляющим на место Андрея. Андрея же по прибытию его зимой вместе с семьей в Охлопково сделал тиуном княжеским. Для простого человека должность высокая. Но это я уж вперед забежал.

На Покров Пресвятой Богородицы выпал первый снежок.

Утром я выглянул в заиндевевшее по краям окно. Насколько хватало глаз, повсюду лежало снежное покрывало: на крышах изб и сараев, деревьях, кустах, дороге. Снег розовел в лучах восходящего солнца.

Я оделся и вышел на крыльцо. Хрустальный морозный воздух приятно обжигал грудь, наполняя тело бодростью. Из труб, не рассеиваясь, дым поднимался прямо вверх — к морозам! Давно замечено: Покров — как граница между осенью и зимой. Теперь морозы день ото дня будут крепчать, сковывая землю прочным панцирем. А там и на санях можно будет ездить, ждать всего ничего осталось: по народным приметам от первого снега до санного пути — шесть седмиц. Хорошо, что в Охлопково успели к зиме подготовиться — избы утеплили, дрова заготовили.

Вскоре и морозы трескучие ударили. Каждый день температура опускалась все ниже и ниже. Земля застыла, на улицу выходить лишний раз не хотелось — ветер и колючие крупинки хлестали по лицу.

Как хорошо, что избы с печами успели поставить, да конюшни лошадям. Не зря я плотников поторапливал.

Днями подошел ко мне Демьян — охотник из федоровского десятка.

— Князь, разреши на охоту походить. Делать ноне нечего, а приварок столу не повредит. Да и засиделся я в деревне, по охоте соскучился.