ли?
— Ну да, которую ты рисовала только что.
— Ну… Как сказать… А вам что за дело?
— Можешь мне подарить? Ну, или сменяю на что-нибудь.
— А вам зачем?
— Пригодится. Сувенир, типа, будет. На память.
— Агась, — деловито отвечать дочь. — Дрочить будете?
— Ах ты!.. — возмущённо вскрикивает боец. — Ну у тебя и язык! Была бы ты моей дочерью, заставил бы рот с мылом мыть!
— Угу, — смеётся Нагма, — пойдите, отцу моему посоветуйте. Вдруг послушает?
— Графу Морикарскому-то? Я что, самоубийца? Ладно, чёрт с тобой, проехали и забыли.
— Эй, — кричит ему вслед Нагма, — вы, вроде, меняться хотели! А что у вас есть? Кстати, могу нарисовать её без лифчика…
— Вот зараза малолетняя! — смеётся Лирания.
— И не говори, — вздыхаю я. — И в кого только пошла?
— В зеркало давно смотрел, прем?
* * *
Встреча… или надо говорить «аудиенция»? Всё же король… В общем, она была назначена аккурат на спорной территории. То есть на границе джунглей и саванны, на торговом посту, представляющем собой небольшую деревянную крепостицу. Точнее, бревенчатый блокгауз — небольшая фактория, используемая самостоятельными торговцами, действующими на свой страх и риск.
Мы — то есть колониальная администрация графа Морикарского — относимся к ним снисходительно. Сильно разевать пасть на нашей поляне не даём, но заполнять торговые ниши, слишком мелкие для нас — почему нет? Пусть меняют шкурки на спички и самородки на бусики, а заодно рискуют бошками в диких землях, формируя будущие промтоварные рынки, на которые потом бульдозером накатимся мы, раздавив лавочки первопроходцев стальными гусеницами Большого Ретейла.
Порток — здоровенный лысый как колено детина с кривыми зубами и устрашающей внешностью. Этакий тупой громила, накачанный, весь в шрамах, постоянно ухмыляющийся и демонстрирующий гипертрофированно маскулинное поведение. Говорят, туземцы от него в восторге, им такое нравится. Про туземок вообще молчу.
— Здаров, графило! — он рушится на стул, протестующе скрипящий под его тушей, и оказывается напротив меня за переговорным столом.
На этом столе, похоже, трапперы годами разделывали добычу. Выглядит и пахнет он не очень, но нам с него не жрать. Совместная трапеза протоколом аудиенции не предусмотрена.
— И тебе не хворать, Король-Лев.
— А, читал, значит, Нарнию, читал! — гогочет новоявленный монарх. — Зацени, смешно же вышло! Местным невдомёк, но я каждый раз уссываюсь, как в газете вижу.
Он одет в оливковые карго-штаны, жёлтые берцы, армейскую майку и разгрузку. Брутально. Бицепсы, трицепсы, армейские жетоны на цепочке, военные татуировки, часы в стиле «милитари», какие-то местные фенечки на шее — не то золотые, не то бронзовые. Непременный тесак ручкой вниз на лямке. Кобура с пистолетом. Колоритный типочек. Но Слон велел мне не покупаться на имидж, Порток отнюдь не такой простой, как выглядит. Слон и сам любит прикидываться этаким дуболомом, у которого одна извилина, и та от фуражки, так что я ему верю. Слона сейчас с нами нет. Он с Лиранией. Не знаю где, но не дальше полутора тысяч метров. Дальше Лирка пока не очень уверенно себя чувствует. У нас есть условные сигналы, и если Порток мне не понравится, то это последний день его жизни. Выстрелит Лирания, но убью его я. И у меня нет ни малейших рефлексий по этому поводу. Порток сам бы кого угодно пустил в расход без колебаний. И ещё, может быть, пустит. Вон, за ним трое индейцев стоят. Кстати, натурально индейцев — в раскраске, с перьями в башке, с плетёными украшениями из кожаных шнурков и бисерными побрякушками. Не то хиппи с Вудстока, не то косплей Фенимора Купера. Никогда не видел, чтобы туземцы так одевались.
Порток, заметив, как я разглядываю его спутников, смеётся.
— Заметил? Индейцы же, как есть индейцы! Они уже и сами себя так называют, привыкли. Я сначала по приколу придумал — ну, должны же мои крутые повстанцы внешне отличаться от некрутых неповстанцев? Тимбилдинг и всё такое. А им зашло на ура. Я теперь предводитель команчей. Ну, кроме того, что король Нарнии.
— В детстве не наигрался?
— А хоть бы и так! — ничуть не обиделся Порток. — Могу себе позволить! Король я или не король, в конце концов?
— Этот вопрос мы и должны выяснить, — напоминаю я.
— Так, мои отважные воины, — повернулся он к индейцам, — оставьте нас.
— Хау, великий вождь, король Порток! — кивнули те важно и вышли на улицу.
— Видал? — ржёт тот. — «Хау, великий вождь!» Укатайка же! Ладно, посмеялись, а теперь к делу.
Лысый громила резко посерьёзнел, водрузил локти на стол и уставился на меня пронзительным тяжёлым взглядом.
— «Слона-то я и не приметил», как говорилось в одной басне. Но это ведь не значит, что его нет. Это значит, что он где-то неподалёку, ждёт результата. И если ты, когда мы отсюда выйдем, не так мигнёшь, не тем икнёшь или не то почешешь, то меня ждёт снайпер, беспилотник-камикадзе или засадный полк. Так?
Я неопределённо пожал плечами.
— Так, так, — сам себе ответил Порток. — У нас со Слоном одна школа. Я мог бы отправить за ним моих команчей, они тут дома, от них даже Слон не уйдёт. Но я не враг тебе, граф. Ни тебе, ни Меровии.
— Тогда к чему весь этот цирк с клоунами? Мы наняли твою команду, вы отлично поработали, срок контракта подходит к концу. Самое время получить денежки, премию за старательность, прихватить намародёренное золотишко — оно тут чуть не под ногами валяется, а в Мультиверсуме полно мест, где его можно неплохо пристроить. Время собираться и валить. Но ты вместо этого устраиваешь какой-то хэппенинг с перфомансом, перепутав нам все планы. Зачем?
— Видишь ли, граф, или как там тебя… Я передумал валить.
— Вот сейчас не понял.
— Мы с ребятами перетёрли, прикинули хрен к носу и решили: а чего ещё искать-то? Сколько можно воевать за чужого дядю, класть жизнь и здоровье? Мы все не молодеем, тебе ли не знать. Сам-то, небось, при графстве уже. Каждая собака тебя тут знает, все трепещут. Молодец, не терялся. А нам что? Бабки в зубы и валите?
— В этом суть работы наёмника, — напомнил я.
— Оно так, — согласился Порток, — но нам надоело. Это отличный шанс — мир-целочка, муха
