а сколько ещё таких же раздолбаев как мы приезжает на учёбу, работу и просто послоняться?
— Ну, да, — усмехнулся Артём. — Это ты правильно заметил.
Впереди показался пост ГИБДД. А в обе стороны от него нехилая такая очередь из машин. Причём, почему-то выезжающих из города было раз в пять больше, чем въезжающих. По обе стороны от поста стояли БТРы с солдатами.
Картина была ещё та. И только теперь я стал осознавать, что мы въезжаем в город, где нас уже ждут. Неприятное ощущение пробежало по спине и зачесалось между лопатками. Только бы они не догадались, что именно нас надо ждать.
— Ещё есть возможность развернуться, — сказал Артём, замедляя машину.
— Нет, — отрезал я. — Уже закончим с этим делом. Тем более, если кто развернётся прямо под носом у ментов, сразу привлечёт к себе не нужное внимание.
И тут же, как назло, какому-то «Москвичёнку» онасточертело стоять в очереди, он в наглую развернулся и припустил прочь. И ментам с солдатами было на это откровенно плевать. У меня аж бровь приподнялась, когда мимо пролетел «Москвич», а солдатня ржала, травя анекдоты на обочине.
— Ну, да, много внимания, — усмехнулся Артём. Мы подъехали к очереди из машин. Вскоре я понял, откуда взялась такая разница между очередями. Въехать в город можно было, просто показав багажник и на слово заверив стражей порядка, что ты не террорист. А вот тех, кто линял из города, обыскивали уже конкретно. Первым в очереди стоял автобус, который так и остался стоять, когда уже настала наша очередь миновать пост ГИБДД. На нас менты даже и косо не посмотрели. Артём спокойно проехал мимо гаишника, со скучающим взглядом махавшим своим жезлом.
— Они там совсем уже, что ли? — не понял Артём. — Кого они, вообще, собрались ловить?
— Ну, вот, — усмехнулся я. — А ты расстраивался. Они следят только за теми, кто уезжает из нашей гостеприимной столицы. А на остальных им просто плевать.
— Интересно, а они понимают, что террористы разбежались ещё вчера? Причём все. Даже как-то не интересно.
«Хонда» нырнула в общий поток транспорта и понеслась в сторону моста. Всюду были следы нашей вчерашней акции. Половина улиц была перекрыта, из-за чего транспорт стоял в нескончаемых пробках. Машины экстренных служб, военная и спецтехника местами колоннами стояли прямо на клумбах. Тёма старался объезжать такие районы города, но их было много.
— Ну и как до твоего универа добираться? — спросил он.
— Давай, до КЕМЗ и налево, а там прямо.
И опять этот противный перекрёсток, который я и до этого терпеть не мог из-за его нескончаемых задержек со светофорами. Полчаса с одной стороны горит свет для машин, полчаса — с другой. Короче, пока дождёшься своего света, изведёшься весь. А теперь ещё половина перекрёстка оказалась перекрытой. Потому что кто-то из нас накануне умудрился здесь разнести трамвай. И теперь эта железнодорожная машина ровным слоем лежит на асфальте и путях, а умные дяди в форме чего-то там смотрят и вымеряют. Чё они там мерят, я не совсем понимал.
Наконец, до универа оставалось совсем немного. Мы, буквально, на минуту остановились у пешеходного перехода. По «зебре» ковыляла бабулька на четырёх ногах. Скорость у неё была такой, что смело можно было сбегать до ларька, взять минералочки, разложить книжку за рулём или посмотреть какой-нибудь фильмец по Сети. Короче, она там еле ползла.
Тёма сквасил недовольную физиономию, глядя на бабку.
И в этот самый момент где-то во дворе прогремела пара выстрелов из Макарова. Я теперь точно могу отличить Макарова от Калаша, а того от петарды. И это был именно Макаров.
В следующую секунду послышался рёв двигателя и скрип покрышек об асфальт. И вот прямо перед нами со двора выскочила «Тойота» и вылетела на проезжую часть, чуть не задев бабульку. Причём та так живо шарахнулась от неё, что мне показалось, будто костыли ожили в её руках. Но суть была не в ней, а в стрельбе и в подозрительной машине. Мы с Тёмой переглянулись. Какое-то не очень хорошее чувство закралось внутрь меня. Я выскочил из машины.
— Куда? — только успел крикнуть Тёма.
Я прекрасно понимаю, что нельзя выскакивать из машины прямо на проезжей части. Таковы правила, но и сидеть просто так, когда кругом творится такое, как-то не хочется. Да и кто видит? Тот редкий случай, когда нет вездесущих гаишников. Райончик и так спальный. Откуда им тут взяться?
Ну, и Тёма тогда наплевал на правила и бросился за мной, оставив открытую машину прямо на дороге.
Я стремглав бежал в сторону, откуда выскочила машина. Направление мне показывали следы протекторов на асфальте.
И вот на подъезде, у парадной, скорей всего даже своего собственного дома, лежит пожилой мужчина лет шестидесяти пяти. Рядом портфель, разбитые очки и связка ключей. Пиджак продырявлен в двух местах, лужа крови под ним постепенно увеличивается в размерах.
— Профессор Соломенков? — спросил я ещё в надежде получить отрицательный ответ.
— Они добрались до меня, — прохрипел тот, убивая мою надежду.
— Кто добрался? Кто?
— У них карта…
— Вы вели раскопки? — мне так захотелось схватить его за пиджак и потрясти. Времени и так оставалось совсем мало, а теперь ещё и он тянет время. — Что вы там нашли? Что за карта?
— Чингисхан… — с последними силами произнёс профессор и закрыл глаза. Его голова легла на асфальт и повернулась в сторону. Он скончался.
Ко мне подбежал Артём. Его взгляд тут же упал на тело.
— Дай угадаю, — сказал он. — Это и есть наш профессор?
— Засада, — развёл я руками.
Я схватил портфель и бросился к машине Артёма.
— Ты чё делаешь? — не понял Тёма.
— Ему уже не поможешь. А вот его записи могут нам помочь.
Мы заскочили в «Хонду» и Тёма нажал на педаль газа. На проезжей части так никто и не появился. Дорога была свободна. Я сразу полез в портфель. Тёма выскочил во двор другого дома, пересёк его и остановился в следующем.
— И что теперь? — спросил он, тяжело дыша.
— Сейчас посмотрим.
В портфеле были какие-то папки. Истории народов Кузбасса, пособия по педагогике, какие-то выписки из работ Гумилёва. И вот, наконец, нужная папка. Я выскочил из машины, бросив папку на сидение. Портфель полетел в мусорный контейнер.
— Ты бросил пожилого человека умирать, — сказал Артём, когда я вернулся. — Стащил его портфель, а теперь ещё и ограбил?
— Это ему уже точно не понадобиться. А нам может пригодиться. Здесь, — я помахал папкой перед носом Артёма. — Работа профессора по раскопкам. И это ответы на многие вопросы. Определим ценность нашего
