Ознакомительная версия.
Буквально в десяти метрах от ворот, ведущих во внутренний дворик «Псарни», Толя буквально обнимается со старым фонарным столбом и выплескивает на него остатки вчерашнего ужина. По лицу видно — парню очень стыдно.
— Ерунда, — хлопаю я его по плечу, — это ты просто давно не бегал. Бывает. Главное, не забудь ведро с водой принести, все это безобразие смыть, а то Кузьма с нас обоих шкуры спустит. Хорошо?
Сил ответить, у Толи нет, он только слабо улыбается и кивает.
— Ну, раз хорошо, до завтрака у тебя — личное время, а вот после приема пищи будем инспекцию твоего имущества проводить.
Помывшись и выстирав прямо в ванночке душа маскхалат и портянки: я и сам не бегал уже давненько, и потому пропотел навылет, спускаюсь на завтрак. Расправившись с беззащитной яичницей, поднимаюсь к себе, а буквально через пару минут в дверь стучат.
— Заходи, Толь, открыто!
Толик, бочком протискивается в дверь, в руках у него ворох «снаряги».
— Давай, располагайся как удобно и хвастайся, — широким жестом приглашаю я его в комнату. — Оружие — на стол, все остальное можно прямо на кровать.
Внимательно осматриваю все, что Толик раскладывает на указанных мною местах. Маскхалат я у него уже видел, сейчас он, скорее всего, так же как и мой, сохнет на веревке на заднем дворе гостиницы. «Братковской» кожанки не видать, похоже, внял совету и убрал в шкаф. Так, летний комплект армейской «Флоры» на нем, а зимний — ватные штаны и бушлат, разложены на кровати. Рядом — явно не новый разгрузочный жилет, до боли напоминающий сплавовский «Тарзан», только клапаны подсумков не на «липучках», а на «кнопках». Такой же, как у меня РД-54, только не хаки, а камуфлированный, но уже изрядно выгоревший на солнце. Поясная оперативная кобура для пистолета и подсумок аж на пять магазинов к нему. На этом — все. М-да, не богато у напарника со снаряжением. Зато с оружием все в порядке. Не новый, но ухоженный ПМ и лоснящийся от смазки АКМС и восемь рыжих пластиковых магазинов, попарно смотанных «валетом» такой же, как и купленная мною на рынке, «тактической» изолентой. А на прикладе автомата — резиновый «затыльник» от подствольного гранатомета, как и у боевика из Наура. Да что они, с ума, что ли посходили по этим резинкам на ремешке? Из-за него же приклад не сложить и не разложить, если магазин примкнут. А, ладно, его дело, в бою ему приклад складывать, точно не придется. Провожу неполную разборку сначала пистолета, потом автомата. Нет, если очень захотеть, то докопаться, конечно, докопаюсь. Есть у «Калашникова» такие труднодоступные места, куда влезть можно, только если иглой или зубочисткой, вот оттуда всегда грязи ковырнуть можно. Но нужно ли? Все «жизненно важные» узлы и механизмы вычищены на совесть. Видно, оружие свое парень любит и заботится о нем.
— Когда магазины переснаряжал последний раз?
— В каком смысле? — явно не понял меня Толя.
— Ясно, — вздыхаю я, — значит, запомни, минимум один раз, а лучше — дважды в месяц, магазины нужно разряжать, дать полежать примерно сутки, и только потом снаряжать по новой. Иначе — слабнет пружина. Чем это чревато, пояснять надо?
— Не надо, не дурак — представляю.
— Молодец. Теперь, гляди сюда, — я вынимаю из подсумка свою «спарку» магазинов, и кладу ее на стол рядом с его магазинами. — Разницу видишь?
— Вижу, — отвечает Толя, — у тебя горловины в одну сторону, сами магазины один выше другого и что-то между ними вложено.
— Снова молодец, — киваю я. — Два коробка спичек там вложены. А зачем, понял?
— Нет, если честно.
— Смотри, когда магазины смотаны «валетом» как у тебя, то когда один к автомату присоединен, то второй горловиной вниз смотрит. А если ты при стрельбе им в землю ткнешься? Что, думаешь, всегда время почистить будет? Это, во-первых. Можно за что-нибудь неудачно цепанувшись, патрон «потерять». Это, во-вторых. А в-третьих, при таком положении, как у меня, смена магазинов быстрее происходит, переворачивать не надо. А в бою это важно. И еще, когда сматывать будешь, горловины должны быть или на одном уровне, или у левого она должна быть выше, но не наоборот. Почему?
— Если наоборот, то выступающая вверх горловина правого магазина в предохранитель упрется и опустить его не даст, — покрутив мою «спарку» в руках и даже приложив ее к автомату, отвечает Толя.
— Соображаешь.
— А спички-то зачем?
— Ну, в случае с «семьдесят четвертыми» АК и АКС, или АКМ-АКМС достаточно и тонкой фанерки, лишь бы зазор между магазинами был, чтоб оба присоединить можно было. А вот если у тебя АК-103 или АК-74М, то зазор должен быть больше, потому что на них «ласточкин хвост»[73] под оптику установлен. Вопросы?
— Да нету, вроде.
— Ну, тогда переделай, как у меня. Приноровишься чуток, поймешь, что так намного удобнее. Изолента вон, на подоконнике лежит, а вот спички или фанеру уже сам ищи, у меня кончились.
Толик согласно кивает, продолжая крутить в руках мои магазины, видимо, запоминая, как и что.
— Ладно, переходим к экипировке. «Горка» есть?
— Нету, — беспомощно разводит мой напарник руками.
— Хреново. «Флора» в горах накроется враз, слишком ткань тонкая. И капюшона нет, и водоотталкивающие свойства никакие. Что ж ты так?
— Ну, как тебе сказать… — начинает мямлить он.
— Как есть, так и скажи, у напарников секретов быть не должно.
— С деньгами у меня напряг, — понурив буйну голову, сознается он. — За «проводку» деньги получил, номер вперед оплатил, долги раздал, и все. Теперь «на мели» сижу…
— Ясно, — я встаю со стула. — Ну, тогда собирайся, пошли.
— Куда?
— К Старосельцеву. Тебе надо «горку» и РПС взять, вместо вот этого безобразия, — я двумя пальцами приподнимаю с кровати Толин «разгрузник».
— А он-то чем плох?
— Для нас с тобой — всем, — отрезал я. — Он годится только для поездок в колонне или для дежурства на КПП. Когда больше стоишь или на «пятой точке» сидишь, чем движешься. А вот для побегаек в горах он не подходит категорически. Вся нагрузка — на плечи, и спину. И грудь сдавлена. А значит — не можешь в полную силу дышать. Недостаток кислорода приводит к быстрому уставанию. А в РПС весь груз — на поясе, грудь свободна, а нагрузка идет на ноги…
— А ножные мышцы — самые сильные мышцы организма, — заканчивает за меня Толя. Похоже, не зря он «железо» тягал, кое-какая теоретическая база в голове есть.
— Все верно. И есть еще один момент. Когда ты в жилете стреляешь лежа, то между тобой и поверхностью земли — магазины в кармашках, и это делает твой силуэт примерно на десять сантиметров выше. И врагу в тебя попасть легче. А подсумки РПС висят у тебя на бедрах, и когда ты лежишь, просто лежат по бокам от тебя. Так, и вообще, а ну хватит со старшими пререкаться! Подъем и за мной шагом марш!
— Так я ж говорю, денег у меня нет.
— У меня есть. Разбогатеешь — отдашь. Баул вон, из шкафа, прихвати, не в руках же мы оттуда покупки понесем.
— Ничего не говори, ты снова на минутку, по делу, и посидеть не останешься, по лицу вижу, — говорит мне Старосельцев, едва мы переступаем порог его лавки.
— Каюсь, Владимирыч, но, честное слово — никак! То одно, то другое… Кручусь, как белка в колесе.
— Судя по тем страшным сказкам, что про тебя по станице бродят — больше похоже на слона в посудной лавке. Или на волка в кошаре. Ладно, — сменяет дед Тимоха гнев на милость, — чего хотел?
— Стоп-стоп, Владимирыч, с этого места, пожалуйста, поподробнее. И что за «сказки»?
— Ну, — морщит лоб дед Тимоха, — говорят, один безбашенный наемник добрался чуть не до Итум-Кале и грохнул тамошнего амира и два десятка его телохранителей. И два БТРа сжег.
— Охренеть, дайте две! — изумленно выдыхаю я.
Толик же, прислонившись спиной к дверному косяку, начинает в голос ржать, будто породистый жеребец.
— Ага, — с всхлипом выдавливает из себя он, — и авианосец утопил!
— Что, — осведомляется понимающим тоном Старосельцев, — сильно переврали?
— Да как в том анекдоте: «Не Рабинович, а Кац, не в казино, а в домино, не миллион, а сто рублей и не выиграл, а проиграл», — отвечаю я, и присоединяюсь к гогочущему напарнику.
— А на самом деле что было? — интересуется любопытный старик.
— На самом деле, — отсмеявшись говорю я, — добрался только чуть дальше Серженя и грохнул четырех случайно под руку подвернувшихся боевиков. Еще двоих привалил, когда в Аргун улепетывал. А помощник амира Ведено, и с ним еще двое, вроде как подорвались на мине-ловушке, которую я оставил. Но это может быть и «дезой», хотя рвануло там знатно, три «эфки» как-никак…
— Да уж, «сарафанное радио» — штука страшная! — понимающе кивает Старосельцев. — Так что за дело у вас?
— Да вот, — киваю я на разглядывающего витрину с ножами Толика, — надо РПС и «горку» подобрать на этого мальчика.
Ознакомительная версия.
