— Как сложится наш разговор, зависит от вашего ответа на мой первый вопрос: откуда у вас эта трость?
Вот так я тебе сразу и ответил!
— С кем имею честь? — холодно осведомился я.
В глазах моего визави заиграли злые огоньки, но он сдержался и так же холодно ответил:
— Константин Чернецкий. А теперь, отвечайте!
— А вы, разве, не хотите узнать моё имя? — удивился я, полностью проигнорировав его последние слова. — Ах, да, ведь оно вам известно. Вы же были в ложе Мережковских, когда я туда заходил с цветами?
Незнакомец дёрнул щекой и потянулся к пистолету. Я тут же обхватил ладонью рукоять трости. Несколько секунд мы буравили друг друга глазами, после чего я сделал вид, что уступаю.
Ну хорошо, извольте. Эта трость досталась мне в память о неком господине Войновском.
— Это всё? — спросил мужчина, не дождавшись продолжения.
— Разумеется нет, — заверил я его, — но продолжение вы услышите только после того как скажете, кто вы есть на самом деле, вашей вымышленной фамилии мне уже недостаточно.
Мой собеседник задумался, потом, видимо приняв решение, откинулся на стуле.
— Своё настоящее имя я называть не стану, скажу одно: я член ЦК партии эсеров. Теперь ваш черёд.
— А вы знаете, я, пожалуй, поверю вам на слово, — сказал я. — Я, как и Войновский, входил в состав боевой группы Седого.
Лицо моего собеседника стало задумчивым.
— Но ведь группа была полностью ликвидирована жандармами, — произнёс он, не спуская с меня глаз.
— Руки у жандармов коротки! — усмехнулся я и тут же моё лицо посуровело. — Седой действительно погиб в перестрелке, двум другим, включая меня, удалось вырваться из кольца живыми, правда, не скажу, что невредимыми.
— Вы сказали «двум», но ведь группа состояла из четырёх человек?
— Четвёртый был провокатором.
Лицо мужчины сделалось жёстким.
— Назовите имя! — потребовал он.
— Войновский, — ответил я.
Мужчина на секунду прикрыл глаза, потом посмотрел на меня всё тем же пронзительным взглядом.
— А знаете, я почему-то склонен вам верить! Тем более что Войновский был у нас на подозрении. Но он пропал одновременно с известием о ликвидации группы. Видимо, вы знаете, что с ним стало?
— Знаю. Я его выследил и ликвидировал.
— Ну хорошо, — сказал после некоторого раздумья мужчина, — будем считать, что на первый вопрос вы ответили. Теперь я хотел бы знать…
— А с чего вы решили, что я буду отвечать на остальные ваши вопросы? — перебил я его. — Я не успел оформить членство в партии, формально как бы в ней не состою и потому не подотчётен её ЦК. Считайте мой ответ на ваш предыдущий вопрос обычной любезностью.
— Благодарю, — насмешливо поклонился мужчина. — Однако если всё сказанное вами найдёт себе подтверждение, то упомянутая вами формальность будет легко преодолена.
— И как только это случится, я охотно отвечу на все ваши вопросы.
— Боюсь, вы не в том положении, чтобы диктовать условия. Стилет внутри трости, возможно, и уравнивает шансы между нами, но за дверью мои люди, а это, согласитесь, даёт мне ощутимый перевес.
— Действительно? — переспросил я его. — Давайте проверим. Дорогая! — крикнул я в сторону двери.
Дверь тут же открылась, и в образовавшуюся щель просунулось улыбающееся лицо Ольги.
— Мальчики, у вас всё в порядке? — сладким голосом поинтересовалась она.
Эффект был ещё тот. Мой собеседник впал на несколько секунд в ступор, потом вскочил и, схватив пистолет, правда, держал он его при этом в опущенной руке, устремился к двери. Ольга любезно посторонилась, давая возможность оценить нанесённый ею ущерб. Пока мужчина, застыв, разглядывал что-то за дверью, — я примерно представлял, что он там видит – Ольга ловко его обезоружила и перекинула браунинг мне. Однако выдержки ему было не занимать. Мужчина быстро пришёл в себя, твёрдой походкой вернулся к столу, сел и спокойно посмотрел мне в глаза.
— А вот теперь, — дружески улыбнулся я, — когда на меня никто не давит, я, так и быть, раскрою перед вами некоторые карты. Довольно давно я, поляк по происхождению, волею судьбы оказался вдали от моей горячо любимой Родины. И с тех пор постоянно воюю, в надежде на то, что мой боевой опыт когда-нибудь пригодится и моей многострадальной Польше. Несколько лет я провёл в составе французского Иностранного легиона. Потом мне это наскучило, и когда срок очередного контракта истёк, я покинул Легион, Францию и старушку Европу, отправившись путешествовать по Америке. Однако наслаждаться прелестями мирной жизни мне довелось недолго. В Мексике произошла революция, и я опять ввязался в драку, на стороне, как мне тогда казалось, правого дела. Хотя, по крайней мере, с моей стороны, оно таковым и было. На той войне мне повстречалось немало русских добровольцев. Среди них была одна супружеская пара, покинувшая Россию после событий 1905 года. Они оба были великолепными бойцами, особенно женщина, недаром её прозвали Ведьма.
— А как прозвали вас? — неожиданно спросил внимательно слушающий меня мужчина.
— Более скромно, — ответил я. — Всего лишь Странник. Мы были рядом чуть больше года, а потом наши военные дороги разошлись. В следующий раз я встретил Ведьму на пароходе, который вёз нас из Северной Америки в Европу. Встретил одну, поскольку её муж, преследуемый агентами БР, был вынужден пробираться в Россию более длинным путём. От него и по сей день нет никаких известий. Мы же с Ведьмой благополучно прибыли в Европу. И уже через несколько дней, в одном из лондонских пабов, уберегли от удара ножом невоздержанного на слова мужчину, который оказался нашим соотечественником. Так мы познакомились с Седым. Почему мы оказались в его боевой группе рассказывать надо?
— Не утруждайтесь, — покачал головой мужчина, — Седой был отличным организатором.
В комнату вошла Ольга.
— Прошу прощения, — спокойным голосом сказала она, — но дело в том, что в эту минуту здание окружают жандармы.
Мы с мужчиной переглянулись.
— Придётся нам прервать разговор, Борис Викторович, — сказал я, подвигая в его сторону браунинг, — и как можно быстрее покинуть это заведение.
— Как, вы меня узнали? — изумился мой собеседник.
— И, кажется, не один я, — ответил я Савинкову. — Что там парни? — этот вопрос я адресовал уже Ольге.
— Оклемались и готовы к действию.
— Отлично, тогда вперёд!
ОЛЬГАЛишний раз убеждаюсь: мужик – большой ребёнок. Вот и этот, носится по комнате, разве что не подпрыгивает, ручками машет и меня нахваливает – если не это, убила бы!
