Внезапно они уперлись в невидимую преграду, но Георгий Матвеевич совершенно спокойно стал подниматься по ней. Выглядело это весьма забавно, ведь его ноги приклеивались к воздуху, а сам он начал постепенно переворачиваться головой вниз. Однако рыжий бродяга продолжал перемещаться до тех пор, пока не оказался над головой Глеба вверх ногами. Затем он остановился, прислушался и спросил у растерявшегося журналиста:
— И что, ты долго собираешься там торчать?
Глеб что-то мурлыкнул и также стал подниматься по прозрачной стене. Вскоре он присоединился к своему спутнику и, нужно заметить, абсолютно не ощущал себя перевернутым вниз головой. Напротив, ему казалось, что он находится в правильном положении. Компаньоны отправились дальше. Теперь они оказались на широком зеленом лугу. Над ними возвышалось пурпурное небо, с которого тут и там свешивались веревочные лестницы.
— Сейчас определим, какая наша, и считай — мы у цели! — воодушевленно проговорил Георгий Матвеевич.
— А почему вы вообще решили, что нам нужно пользоваться лестницей? — тихонько прорычал журналист.
— А потому, что я тут подумал… почему бы нам не выбраться по веревочной лестнице?! — хитро произнес бродяга. — Не забывай, парень, мы в миражах! И здесь существуют все возможности, данные тебе в той или иной реальности.
— Но как я заберусь наверх? В этом теле мне будет очень неудобно!
Георгий Матвеевич обернулся к своему компаньону и заметил:
— Когда же ты, наконец, поймешь, что можешь быть кем угодно! И ты, и я — лишь сгустки энергии, которая принимает любой вид или форму по нашему усмотрению. Сейчас мы оторваны от материального мира, значит, можем творить себя сами, без вмешательства коллективного разума.
Глеб взглянул на ехидное лицо рыжего бродяги и подумал, что тот явно не в себе. В это время Георгий Матвеевич вдруг подошел к одной из лестниц и дернул ее. Она треснула и с шумом обрушилась на землю.
— Не наша! — задумчиво пробормотал бродяга и направился к следующей.
Таким образом он передвигался от лестницы к лестнице, дергая каждую. И когда очередная веревка обрушивалась вниз, Георгий Матвеевич хмуро замечал:
— Пожалуй, с лестницами я перестарался.
В конце концов компаньоны подошли еще к одной веревочной лестнице. Рыжий бродяга дернул ее, уже ни на что не рассчитывая, но она вдруг выдержала это рывок.
— Ура! — закричал он. — Мы у цели! Осталось только взобраться наверх.
Он обернулся к журналисту и поинтересовался:
— А кстати, ты решил, как будешь подниматься?
Глеб помотал головой, затем подошел к лестнице и попытался на нее вскарабкаться. Оказалось, что сделать это в теле тигра довольно сложно. Лапы все время застревали в перемычках и узлах, хвост путался, а спина жутко болела от неестественного положения. Однако парень решил не жаловаться, поскольку ужасно боялся, что Георгий Матвеевич превратит его в какую-нибудь обезьяну. Поэтому он стиснул зубы и молча принялся взбираться по веревке.
— Уважаю! — раздался за его спиной насмешливый голос бродяги. — Мощно, упрямо и… тупо! Все равно что лбом стены прошибать. Глеб, дорогой, учти, что веревочная лестница — это мой выход из миражей! Я — кот, и для меня взобраться наверх ничего не стоит! Человеку, да и тигру, это сделать сложнее: масса тела другая и габариты тоже. Но ты и не обязан следовать за мной. Придумай свой выход отсюда и поверь в него!
— Простите, — прорычал журналист, — но я пока не так развит, чтобы на ходу придумывать новую реальность. Лучше запаситесь терпением и ждите, пока я поднимусь.
Георгий Матвеевич несколько минут прислушивался к усердному сопению Глеба и, казалось, наблюдал за ним сквозь непроницаемые очки, затем резко выдохнул и заявил:
— Ой, не пойму я, что ты паришься?! Лестница-то деревянная!
В ту же секунду опора под лапами тигра приобрела прочность. Журналист почувствовал, как легко и уверенно карабкается наверх.
— Да еще и са модвиж у ща яся… — добавил рыжий бродяга, поднялся на первую ступеньку, и вся конструкция пришла в движение.
Изумленному Глебу ничего не оставалось, как просто наблюдать свой подъем к небесам, которые к тому моменту стали розовыми.
Вскоре компаньоны оказались в месте, очень напоминающем розовую сахарную вату. Чуть впереди виднелся гигантский прозрачный мяч.
— Отлично! — потер руки Георгий Матвеевич. — До нашего триумфального выхода осталось совсем чуть-чуть.
Он направился к мячу, жестом показывая Глебу следовать за ним. Затем рыжий бродяга забрался внутрь мяча и втащил за собой тигра. После этого он толкнул мяч, и тот с ускорением помчался куда-то по розовой долине. Журналист не был готов к столь стремительному передвижению. Он попытался упереться лапами в стенки мяча, но тот закрутил его и стал швырять, как водоворот щепку. Все вокруг замелькало и понеслось. Глеб не видел ничего, зато он слышал громкий хохот Георгия Матвеевича. В какой-то момент парню стало дурно. Он поймал себя на мысли, что еще немного — и он потеряет сознание. Но вдруг мяч подскочил высоко вверх и… взорвался, а компаньоны с шумом рухнули вниз… в воду. Вокруг них поднялись тысячи брызг, и все это сопровождалось оглушительной музыкой, криками и аплодисментами.
Глеб почувствовал, что захлебывается. Он начал беспомощно перебирать лапами и внезапно ощутил под собой твердую площадку. Она мерно поднималась из воды, а на ней стоял улыбающийся Георгий Матвеевич.
— Наш выход! — сказал он тигру.
Журналист кивнул и примостился рядом с рыжим бродягой. Площадка поднялась еще выше, и Глеб увидел, что они находятся над фонтаном, а вокруг них кричат от восторга сотни людей. Он приосанился и принял гордый вид. Разноцветные световые волны стали отходить от его шкуры все более интенсивно. В свою очередь, Георгий Матвеевич раскинул руки и приветствовал публику. Действо сопровождалось звуками чилийской флейты и возникающими то тут, то там струями воды.
Площадка с компаньонами подъехала к краю фонтана и опустилась. Рыжий бродяга и тигр спустились к зрителям, которые тут же принялись их фотографировать. Началась суматоха. Каждый стремился запечатлеть себя со странными незнакомцами, взявшимися ниоткуда.
Неожиданно журналиста начало слегка потряхивать. Он догадался, что действие миража скоро закончится, и стал сумбурно соображать, что же делать. А вокруг толпились люди, которые не давали компаньонам сделать ни единого шага. Тогда Глеб, собрав все свои силы, издал зловещий рык. Зрители закричали от ужаса и кинулись врассыпную. Тем временем Георгий Матвеевич вскочил на спину тигру, и они помчались сквозь толпу к выходу. Поскольку зрители были охвачены паникой, никто уже не следил за передвижением незнакомцев.
Спустя несколько минут журналист вдруг осознал, что он никакой не тигр, а обычный человек, который бежит среди толпы, неся на руках рыжего слепого кота. Глеб не помнил, как домчался до шоссе и поймал такси. В себя он пришел только тогда, когда таксист несколько раз настойчиво его спросил:
— Что случилось? С вами все в порядке?
— Да-да, — кивнул парень. — Просто во время шоу у музыкального фонтана взорвалось несколько петард. Началась паника, и мы с котом пострадали в давке.
Больше таксист ничем не интересовался. Он довез журналиста до станции метро «Речной вокзал», а дальше Глеб отправился пешком. Он опасался, что рано или поздно военные выйдут на след таксиста, поэтому не решился подъезжать близко к дому.
Поднявшись в свою квартиру, он опустил на пол кота и пошел мыть руки. Каково же было его удивление, когда вода вновь перестала смачивать его кожу.
— Что за черт? — удивленно пробормотал парень. — Огненный братан вернулся?
Он взглянул в зеркало и увидел, как вокруг его головы распространяется оранжевое свечение.
— Добро пожаловать! — хмыкнул Глеб. — Только дай мне возможность помыться и обработать рану. Заражение крови нам обоим сейчас ни к чему!
Он снял с себя пропитанную кровью куртку, затем футболку и осмотрел плечо. Хотя рана и была поверхностной, но при малейшем движении руки из нее начинала сочиться кровь.
— Вот видишь! — сказал журналист и демонстративно подставил плечо зеркалу.
Внезапно оранжевое свечение над его головой собралось в небольшой пульсирующий шарик, съехало вбок и зависло над раной. Затем шарик спикировал вниз, и парень вскрикнул от резкой боли. К его удивлению, рана стала затягиваться прямо на глазах, и через несколько секунд от нее не осталось и следа. Сам же шарик погас.
— Спасибо, конечно! — громко произнес Глеб, обращаясь к огненному мыслеобразу. — Теперь бы вымыться, и жизнь показалась бы сказкой!
Через несколько минут он смог, наконец, принять душ. Хотя в этот раз чувствовал он себя под струями воды неуютно. Его лихорадило, зубы стучали, а сердце билось так громко, что казалось, оно задевает ребра.
