оружейник от бога. По два раза ничего объяснять не приходится. Сербскую М-91 [20] сам додумался как правильно разобрать, чтобы почистить, и мне показывал.
— Это ещё что, — усмехнулся капитан Смагин — вот младший сержант Мочалов — этот нам всем фору дал с рациями. Я уж молчу об эпизоде в Бэрске — там он нам первый раз показал класс, а на недавних учениях, что было… Вот кто его надоумил старую технику использовать? Наша вся колом встала, а братишки из Первой Отдельной на старой нам, взрослым, сто очков фору дали и пришли первыми. Парни потом кипятком плевались на наши рации.
— Ну, учу его потихоньку, — усмехнулся Мочалов-старший. — Хотя тоже до всего сам доходит — если только чего не знает, тогда да — приходит, но за советом.
— Серёжа, Алёна, — покачал головой генерал. — Ваш младшенький скоро всю связную технику под себя подомнёт. Мне Брошкин докладывал, что его связисты уже в конец оборзели — чуть что, сразу к младшему сержанту бегут. Нет, они, конечно, не безрукие, но у него явно талант. И этот талант надо поднимать выше. Месячишко ещё побегает младшим, а потом дам полноценного сержанта. Заслужил.
— Олег Петрович, — взмолилась начмед — он же ещё мальчишка. Ему учиться надо.
— Николавна! Вот ты мне скажи, как на духу, чему ему учиться, а? Химии? Она ему нужна как собаке пятая нога. И биология туда же. Физкультуру и в роте подтянет, про трудовое обучение я и вовсе молчу. Математику? Так он антенны на рации переделывал на коленке. И что, там математические расчёты не нужны? Или ты ему высшие материи собралась преподавать? Сама? А то у нас таких учителей нет. Дай срок, таким вот парням и девушкам выправим к совершеннолетию документы и вперёд по основной специальности. Пойми, жизнь такая пошла. Нет у них детства, как такового, понимаешь? Нет. И не они в этом виноваты, а мы, точнее — наше поколение, допустившее эту грёбаную Чуму.
— Алёна Николаевна, я здесь согласна с Олегом Петровичем, — заметила Милица. — Мальчик очень способный. Я до сих пор вспоминаю его квалифицированную работу в Бэрске. Он — профессионал.
— Что там за заминка у них с музыкой? — приподнялся со своего места генерал. — Илья! Ну что там у вас?
— Минуту! — откликнулся он. — Вы, тарщ генерал, недавно интересовались о нашей строевой песне, так мы хотим вам спеть её оригинал.
— Ну, давай! — махнул рукой Олег Петрович.
Нас хотят уничтожить, с землёю сравнять,
На костях наших справить пир!
Хотят Россию прогнуть, под себя подмять,
Против нас настроен весь мир!
Эти трусливые псы лают из-за угла
Всё пытаясь нас напугать.
И суют свой нос в чужие дела,
Но нам терпения не занимать!.. [21]
К моменту начала припева молодые десантники обнялись в одну линию, образовав длинный серпантин, и стали покачиваться в такт песни:
А мы не встанем на колени, не прогнёмся!
Мы русские, а значит — не сдаёмся.
Нам никакой не страшен враг,
Ведь медведь не боится собак!
— Товарищи офицеры! — генерал встал и за ним поднялись все военнослужащие, сидящие за столами. — Такую песню нужно слушать стоя.
Почти четыре минуты за столами стояла полная тишина. Алёна и Милица не выдержали и пустили небольшую женскую слезу.
— Вот такие и должны жить в той стране, которую мы воссоздадим на обломках старой, — с комком в горле глухо сказал Ермолаев.
— Какие они молодцы, Олег… — осторожно убирая с глаз капающие слезинки, проговорила Бранкович.
— Кстати, Милица, а не последовать нам с тобой примеру молодёжи? — подмигнул ей генерал. — Тем паче, что двое из них тоже не против, чтобы у нас была полноценная семья.
— Ты о чём? — не поняла Бранкович.
Ермолаев порылся в кармане и достал небольшую коробочку. Открыл её и встал на одно колено.
— Милица, выходи за меня.
Минутный шок за столом старших офицеров увидели и молодые. Илья и Вика подбежали поближе и встали, ожидая решения сербки.
— Никогда не думала, что найду своё счастье в России… — заплакала она и закивала — да, Олег, я согласна…
16 октября 2027 года. д. Тополиновка. Вечер
Кому воскресенье, а кому и трудовой подвиг. Именно так считал Вовка, обещавший капитану Смагину первому доделать комплект радиостанций, как у Первой Отдельной. Мать было возмутилась, но памятуя о скандале с призывом, долго не упорствовала. Дойдя до административного здания, где находился его кабинет, мальчишка увидел шедшую навстречу подругу.
— Привет! Ты куда? — поинтересовалась она.
— Привет! Да вот Смагину обещал доделать рации. А ты сейчас куда направляешься?
— Не, просто брожу, делать нечего — выходной. А можно с тобой?
— Ладно, пошли.
Привычно щёлкнув замком, Мочалов-младший галантно пригласил девочку пройти первой и зашёл следом, закрыв за собой дверь.
— Да-а-а… навезли тебе целую гору всего… — оценивающе посмотрела она на сложенный у стола ворох раций.
— Так третья часть уйдёт на запчасти. Правда, мне потом остатки нужно куда-то складировать, а места в кабинете совсем не осталось.
— А давай я папу попрошу, он тебе из листовых остатков металла шкафчик сделает. Пусть они будут храниться, но не на виду же?
— Слушай, а это мысль! — обрадовался Вовка. — Ну, если ему не трудно, буду благодарен.
— Я попрошу, он не откажет, — улыбнулась девочка. — Вов, а вот это что за рация? — указала она на любительский трансивер. — Я такую раньше не видела.
— Любительская коротковолновая радиостанция, марки Кенвуд ТС-440-C. Сто ватт выходной мощности, но без автотюнера.
— Слушай, сколько в тебя информации-то влезает? Мне иногда страшно становится — в нашем возрасте ты столько знаешь, — покачала она головой.
— Валь! Нам лишними знаниями голову в школе не забивают, поэтому остаются силы и время на изучение специальности.
— Ты прям, как профессор! — засмеялась она. — А дай мне послушать, можно?
— Минуту, сейчас антенну подключу… — он полез за аппаратуру и вытащил разъём — …правда, она здесь плохонькая — не то, что у нас дома… вот, теперь
