В башке вдруг вспыхнула молния, или рванула граната. Не знаю, какое сравнение больше подходит.
— Алексей, мы должны пересмотреть свой план… — Напротив сидит все тот же Иванов. Только Ларисы нет. Само собой. Это же — момент из прошлого. А в прошлом стажерка точно не присутствовала.
— Да как так, Николай Семеныч? Мы ведь к этому столько лет шли. Все готово. Враги целую сеть создали. Они не один год роют эту яму. Внедряют свои механизмы. Понимаете? Завтра в Беловежской пуще подпишут документ, который станет концом для Советского союза. Об этом никто не знает. Но наши парни сработали на «ура». Информация точная. Точнее не бывает. Действовать нужно. А Вы говорите, пересмотреть план. Да это тот самый момент, к которому мы шли, товарищ подполковник.
— Алексей…мы мыслили, как идеалисты. Строй изжил себя. Все. Это неизбежно. Все происходящее было неизбежно. Понимаешь? Невозможно построить чистый, незамутненный социализм в нашей стране. Люди мы не те. Нам все время чего-то хочется этакого. И жить начнем лучше всех, а один черт, будем воровать, взятничать, кумовство разводить. Дело не в строе. Дело в нас. Сейчас, видишь, всем эти гребаные джинсы подавай. И бананы. На кой черт им бананы? Обезьяны, что ли?Но, нет. Хотят. И свободы ходят. Демократии хотят, чтоб им пусто было. Мы изначально задумали хорошее дело. Правда, хорошее. Материал дал нам огромное количество возможностей. Да вон, хотя бы на себя посмотри. Ты же — Робот. Человек, но уже почти как робот. Бегаешь — быстрее, прыгаешь — выше, один — целый отряд угандошишь. Представляешь, как будет здорово, когда мы создадим таких солдат? А? Не как было с тобой, а прямо с детства будем взращивать. Ты получил материал уже взрослым человеком. Отсюда некоторые побочки.
Иванов опустил взгляд и посмотрел на мои руки. Под кожей было видно, как вены слегка отсвечивают зелёным. Материал последнее время вел себя все более активно. Сначала, когда его ввели в мой организм, проблем не было вообще. Я даже разницы не заметил. А через пару месяцев понял, да ни хрена подобного. Разница есть и она — огромная. Зрение, которым можно пользоваться ночью; скорость, которой нет ни у одного живого существа; огромная сила; быстрая, практически мгновенная работа мозга. Всего не перечислишь. Я медленно превращался в какое-то удивительное создание. Меня и еще нескольких ребят, которые тоже участвовали в эксперименте, отправляли в различные горячие точки. Мы работали отдельно от остальных. Были самостоятельной спецбригада. Никто не знал наших настоящих возможностей, кроме подполковника государственной безопасности — товарища Иванова. Он и был тем ядром, вокруг которого собрались все мы. Именно к Семенычу пришел Гагарин после своего возвращения. Они были знакомы и имели свое какое-то прошлое. То, что космонавт решил довериться Иванову, говорит о многом. Понятия не имею, какой именно там состоялся разговор, но так понимаю, Юрию Алексеевичу во время его полета, либо наглядно показали, либо популярно рассказали, какое будущее ждёт Советский Союз. Чем уж он приглянулся этому инопланетному разуму…чем мы им все приглянулись…не знаю. Но материал Гагарину вручили. Объяснили, что с ним делать. Я, честно говоря, даже представить не могу, как именно это происходило. Типа, летит такой, наш первый космонавт, в ракете, и ему в дверцу стук.
— Тук-тук…дома кто есть? Разрешите воти? Это ваша разумная мама пришла, материал вам принесла.
Короче, реально не представляю. Нам и не рассказывали. Чином не вышли. Просто, на следующий день после встречи с Гагариным, Семеныч собрал нас, тех, кому он доверял, с кем прошёл огонь и воду, сообщил, что все мы становимся предметом очень важного эксперимента. В общих чертах посвятил в то, что случилось с Гагариным. В подробных деталях обрисовал, что нас ждет. Нескоро, но уже лет через тридцать. Надо работать, надо готовиться. А в нужный момент перехватить бразды правления и сохранить Союз. Сохранить то, ради чего наши деды после 1917 года в гражданской войне кровь проливали.
— Мы столько лет шли к этому, а Вы… Почему?
Я посмотрел на Семеныча. Он отвел взгляд. Быстро отвел. Я сначала удивился такой реакции, а потом вдруг понял.
— Черт…И Вас, что ли, купили? Серьёзно?
Для меня в тот момент это был шок.
— Послушай, Алексей…не купили…Не купили! Понял⁈ — Подполковник покраснел и даже стукнул кулаком по столу. Именно тогда я точно осознал, сто процентов купили.
— Охренеть…какая же цена, интересно? За сколько идеалы продаются?
Я встал с кресла, в котором сидел напротив подполковника и пошел к выходу из кабинета.
— Громов! — Он окликнул меня почти сразу.
Я обернулся. Что ж не обернуться? Иванов был для меня настоящим командиром все это время. Я ему верил. В него верил. Думал, мы и правда идём к верной цели.
— Смотри мне, Громов…– Семеныч постучал указательным пальцем по столу. — Ты присягу давал. Помнишь?
— Помню, товарищ подполковник. Только я присягу давал Родине. А не Вам.
С этими словами я и вышел из кабинета. Для себя решил, хрен там. Сделаю все, что было запланировано. Один, значит один. Ничего, справлюсь. Но убить Союз не дам. Если надо, угандошу всех, кто хочет совершить переворот, уйти с курса, но не допущу этого дерьма…
В башке сново взорвалось, загрохотало, и я буквально вывалился из воспоминаний обратно в реальность. Лариса все так же сидела рядом. Подполковник все так же смотрел на меня с интересом. Видимо, флешбэк длился недолго. Буквально секунды. Они даже не заметили этого.
— Вы меня слили. — Сказал я Семенычу. Спокойно так сказал. Без истерики.
— Не понял…– Подполковник удивленно поднял брови.
— Говорю, Вы меня слили. Та баба в Беловежской пуще…меня реально ждали, потому что информацию получили от Вас. И гранату тоже получили от Вас. Из нашей лаборатории. И…это была Маргарита. Да? А-а-а-а-а…. Нет…– Я стукнул себя ладонью по лбу. — Не Маргарита…Баба погибла вместе со мной… Это была, типа, смертница, да? А в Беловежской пуще вы просто убрали лишних игроков. Слишком активных. Могли остановить меня раньше, но не стали. Решили убить двух зайцев одним выстрелом…Черт…Вот я дебил, конечно…
Лариса издала какой-то звук, похожий то ли на вздох, то ли на стон. А еще, по ее взгляду, устремленному на меня, я понял, стажёрка очень надеялась, память ко мне не вернётся и сейчас жалела, что не предусмотрела момент, где я начну, наконец, соображать. Она, видимо, в отличие от меня, понимала, в случае, если вспомню прошлое, меня просто грохнут да и все. Впрочем…меня же и хотели грохнуть…
— Что пошло не так, Николай Семеныч? — Я снова уставился на подполковника. — Настолько не так, что вы разыграли этот спектакль с отделом. Я же никогда не был ментом. А вы, естественно, никогда не были начальником криминальной милиции. Это даже не смешно. И Рябушкин с Тимохой меня вообще не знают. Потому что меня рядом с ними никогда не было. Но парни уверены, будто мы реально служили… А Василий?
Я перевёл взгляд на Ларису. Она еле заметно покраснела. Но голову не опускала, под моим обвиняющим взглядом не каялась.
— И Василия не было? — Я засмеялся. Тихо. Просто мне реально было смешно. — Так и где же правда? Где настоящая реальность? Тут или там?
— Черт…Ну, ладно. — Иванов шлепнул ладонью по столу. — Все равно это уже ничего не решает…Ты ведь понимаешь, что из этого кабинета не выйдешь сам? Тебя отсюда вынесут.
— Понимаю, конечно. — Я пожал плечами, мол, не дурак, в курсе что к чему.
— Ну, хорошо…В общем…тот взрыв в Пуще…что-то действительно пошло не так. Как потом смогли разобраться, но гораздо позже, взаимодействие двух материалов, настроенных на прямо противоположные цели…вот в чем был прокол. Это же дрянь, оказалось, разумная. Черт…Она — живая, самостоятельная и мыслящая. И она неубиваема. Вот еще в чем шутка вышла. То есть взрыв был. Погибли все, к чертям собачьим. И ты погиб. И эта девка…тела по частям собирали, а эти части потом…
Подполковника передернуло…Видимо, воспоминания и правда были малоприятным даже для его крепкой психики.
