в углу, в другом углу дырка в полу — отхожее место, сваренная из железных полос кровать, пол, стены, потолок — бетонные.
Пахло сыростью и мочой.
Тимофей улыбнулся и посмотрел на Бурбона, по велению сердца последовавшего за хозяином в узилище.
— Ну что, будем обустраиваться, узник совести?
Медоед шумно втянул в себя воздух, фыркнул и подозрительно уставился на Тима. В глазах прямо читался вопрос: это куда нас засунули? И куда вдруг подевались щедрые и добрые коммунисты?
— А ты как думал? — хохотнул Тим. — Любишь медок, люби и холодок. Никто не обещал, что будет легко. Устраивайся долбоебушка…
Бурбон традиционно матюгнулся и принялся тщательно осматривать камеру, словно искал способ побега, а Тимофей раскатал на койке тощий матрас и улегся, заложив руки за голову.
Своему аресту он ничуть не удивился, потому что сам отправил с борта самолета шифрограмму, с просьбой его демонстративно арестовать. Арестовать в рамках согласованной с Советским Союзом дезинформации вероятных противников сближения между двумя странами. В том, что активные противники найдутся, Тим тоже не сомневался. Так же, как и в том, что они пойдут на все, чтобы сорвать договор.
Бурбон обследовал камеру, помочился на дверь, улегся в ногах у Тимофея и сразу заснул.
— Маленькие дети… — напел себе под нос Тимофей. — Ни за что на свете, не ходите в Африку, в Африку гулять… в Африке гориллы…
И тоже задремал, но почти сразу проснулся от лязга открывшегося окошка в двери.
Запах сырости резко перебил аромат жаренного на гриле мяса.
Кормили в тюрьме щедро. Тиму принесли огромный, еще шипевший и пузырящийся жиром стейк, груду жареной картошки, свежий хлеб, кувшин ледяного лимонада и бутылку виски. Медоеда наделили точно таким же стейком на кости, только сырым.
— Живем! — улыбнулся Тимофей. Несмотря на роскошный стол в Москве, он успел соскучиться по местной еде.
Бурбон с ним молчаливо согласился и сразу принялся жрать.
Ужин удался на славу, пропустив пару стаканчиков вискаря, Тимофей опять улегся на кровать и начал предвкушать встречу с женой. В России, очень ожидаемо, с женским полом не сложилось, так что Тим собрался оторваться по-полной дома.
О деле почти не думал, потому что думать ему уже успело надоесть до чертиков.
Дальше по плану задумывался переезд из тюрьмы в какое-то более комфортабельное укромное место, но Тимофей понимал, что организационные вопросы займут некоторое время и приготовился ждать.
Но ждать, на удивление, пришлось недолго. Когда за окном стемнело, открылась дверь и прозвучала громкая команда.
— С вещами на выход!
Тим с медоедом переглянулись, после чего Тимофей взял под мышку Бурбона и вышел в коридор. Медоед под определение «вещи» не очень подходил, но другого имущества при себе у Тима не наблюдалось.
Конвоир препроводил их в тюремный гараж, где уже стоял автозак.
А в его кузове Тима встретил непосредственный подчиненный лейтенант Том Холанд.
— Тим!!! — Том сразу полез обниматься. — Как же я соскучился!
— Чего? — Тим подозрительно на него уставился.
— Ну… — смутился Холанд. — Так-то, я за Роузи больше соскучился, но за тобой тоже. Я что, не могу скучать по своему непосредственному начальнику? И переживал тоже, а вдруг коммунисты обратили тебя в свою веру?
— К делу, — оборвал его Тим.
— Сэр! Есть сэр! — Холанд сразу стал серьезным. — По диспозиции, господин капитан, мы сейчас выедем за город, где сменим машину и отправимся на ранчо, а тюремный фургон продолжит свой путь в тюрьму Булавайо. Там, по документам, вы будете содержаться в одиночной камере.
Тимофей, молча, кивнул и откинулся на прохладную стену автозака.
Рыкнул двигатель, фургон тронулся с места.
— Тим… — замялся Том. — Как у вас там получилось? Ну… на самом деле мне плевать, но…
— Ронда вела себя идеально, — оборвал его Тимофей. — После того, как шумиха уляжется, я представлю ее к внеочередному званию.
— Точно не приставала ни к кому? — нахмурился лейтенант. — А они к ней? Не то, чтобы я ревную, но… сам знаешь, за девчонками надо глаз да глаз…
— Они к ней — да, — язвительно соврал Тимофей. — У них все женщины общие, так что…
— Да ну?!! — ошеломленно ахнул Холанд. — Правда, все?
— Угу, — кивнул Тимофей. — К Ронде подбивал клинья заместитель главного коммуниста, такой импозантный бородатый великан с громадным бриллиантом вместо левого глаза. У него личная стая медведей и дворец в Сибири.
Том с лязгом захлопнул челюсть.
— И что? — голос его задрожал.
— Ничего, — Тим развел руками. — Она его отшила. Ну, сам сравни этого дикаря и тебя, ты лучше однозначно. Ронда мне так и сказала.
— Так и сказала? — не поверил лейтенант.
— Так и сказала, — подтвердил Тим и заржал, не в силах больше сдерживаться.
— Сволочь вы, господин капитан, — обиделся Том. — Я уже было поверил.
— Да ладно, — Тим ткнул его кулаком в плечо. — Все нормально, я лично за ней присматривал. Ронда любит тебя сраный ревнивец.
— Да просто шутил… — фальшиво соврал Холанд. — Но, все равно, хорошо. Тут такое дело. Мы с Рондой пожениться решили. Ну… тебя с Сарой приглашаем. Надо только по срокам решить. Если ты опять собрался сорваться куда-то, скажи. Мы с датой решим.
— Договорились…
Тем временем фургон остановился. Холанд выглянул в окно и скомандовал:
— Пересаживаемся. Я сам тебя отвезу…
И в этот момент, загрохотали очереди.
Кузов сразу покрылся россыпью дыр от пуль, а лейтенант хрипло охнул и осел.
— Твою мать… — Тим рухнул на пол, вырвал Браунинг из кобуры Тома, пинком вышиб дверь и вывалился наружу. Бурбон шмыгнул следом за ним и сразу юркнул в придорожные кусты.
Водитель съехавшего на обочину фургона выпал из кабины, в пыли под ним быстро расплывалась лужица крови. Пули разнесли ему череп словно переспевший арбуз.
Тимофей быстро сориентировался и перекатился с дороги в канаву. На коленках отполз подальше в сторону и замер.
Долго ждать не пришлось, почти сразу от недостроенной фермы с другой стороны дороги появилось несколько фигур.
Луна светила ярко, Тим сразу распознал, что нападавши четверо, они чернокожие и вооружены автоматами Калашникова.
И точно не профессионалы, а обычные бандиты или необученные повстанцы — это было ясно по повадкам.
— Тупые свиньи… — громко бухтел один из них на языке шона.
