прикоснулся к фуражке.
Я первый шагнул под крону шелковицы — Котов отстал он меня лишь на пару шагов.
— Слушаю тебя, Олег, — сказал я.
Лейтенант всё же снял фуражку и провёл рукой по своим коротко стриженым волосам.
— Чернов, я хочу знать, каковы твои намерения… относительно моей сестры, — заявил он.
— В смысле?
Я сощурился: глаза мне слепило отражавшееся в оконном стекле позади милиционера солнце.
— Я знаю, что между вами происходит! — сказал Котов.
Он обеими руками вцепился в фуражку и сообщил:
— У нас с сестрой нет друг от друга секретов.
Его пристальный взгляд мне вновь напомнил о Лене Котовой.
— Поздравляю, — сказал я.
Шагнул в сторону, чтобы лицо милиционера заслонило солнечные блики.
Голова лейтенанта будто осветилась ярким ореолом.
— А что между нами происходит? — спросил я. — И между кем это: между нами?
Котов пренебрежительно скривил губы.
— Не изображай дурака, Чернов, — сказал он. — Я всё знаю.
Я покачал головой.
— Прекрасно. Так может, поделишься со мной информацией?
Лейтенант хмыкнул. И едва ли не слово в слово пересказал мне историю, во многом повторявшую ту, которую до него уже озвучивала в моём присутствии Наташа Торопова. Он выдал мне Наташин вариант истории со спасением Котовой от встречи с самолётом. Дополнил его своими подозрениями и домыслами. В версии Олега Котова я (а не некий таинственный десантник) воспользовался информацией о готовящемся преступлении, чтобы… «задурить» своим «якобы» героическим поступком голову его юной младшей сестре. Милиционер усмотрел в моём поступке явный преступный умысел. И бомбанул меня номерами статей Уголовного кодекса, которые я своим подлым и хитрым злодейским поступком нарушил.
— Как интересно, — пробормотал я.
Потёр подбородок.
Подумал о том, что персонажу стихотворения Самуила Маршака (о парне со значком «ГТО» на груди) повезло больше, чем мне: его ни пожарные, ни фотографы, ни милиция так и не нашли.
— И что тебе от меня нужно? — спросил я.
Котов шагнул мне навстречу (я унюхал запах тройного одеколона) и грозно посмотрел мне в глаза.
— Это ты мне объясни, Чернов, чего хочешь от моей сестры! — сказал он.
Я пожал плечами. Покачал головой.
Ответил:
— Ничего не хочу. Совсем ничего.
— Не ври мне, Чернов! — сказал милиционер. — Я таких, как ты, насквозь вижу! Говори!
Он смял в руках фуражку.
Я поднял руки.
— Спокойно, товарищ начальник…
Всё же чихнул — не вытерпел аромата «тройного».
— Спокойно, товарищ Котов, — сказал я. — Без паники.
Потёр нос.
Не улыбнулся — сохранил серьёзное лицо. Вступил в баталию взглядов с родственником Лены Котовой. Подумал, что в отличие от сестры, Олег совершенно не походил на грека.
— Как на духу тебе признаюсь: ничего от твоей сестры не хочу, — заявил я.
Милиционер резко вдохнул…
Но я опередил его возражения, сказал:
— Вообще ничего! Даже того, чего все мужики от женщин хотят… я от неё не хочу.
Прижал руку к левой стороне груди и добавил:
— Клянусь честью комсомола!
И добавил:
— Так что нет проблем.
Котов взглянул на мою тельняшку, но комсомольского значка на ней не увидел. Быть может, поэтому он мне и не поверил.
Но он не схватил меня за грудки (как наверняка захотел) — вместо меня пострадала фуражка.
— Есть проблема! — заявил Котов. — Ты и есть проблема.
Милиционер указал на меня козырьком фуражки.
Я сказал:
— Ну, допустим, кто-то похожий на меня спас твою сестру…
— Это был ты! — заявил лейтенант. — Я опросил свидетелей — они тебя подробно описали.
— … Твоя сестра не пострадала, — сказал я. — Скоро поступит в институт. Мне ничего от неё не нужно.
Развёл руками и спросил:
— Олег, какие могут быть ко мне претензии?
Милиционер дёрнул головой — меня вновь ослепили солнечные блики на оконном стекле.
— Ты задурил моей сестре голову! — сказал Котов. — Вот какие к тебе претензии!
Он посмотрел мимо меня: на ствол шелковицы.
— Сегодня ночью она рыдала, — сообщил Олег. — Снова. И не призналась, почему.
Он взглянул мне в глаза.
— Но я-то знаю, из-за кого она уже не первый раз этим летом льёт слёзы.
Снова направил мне в грудь фуражку.
— Это из-за тебя!
Я покачал головой.
— Стоп, стоп, стоп.
Сказал:
— А говорил, что у вас нет друг от друга секретов. Я-то здесь при чём?
Котов хмыкнул.
Я заявил:
— Не видел твою сестру уже две с половиной недели.
Покачал головой.
— Олег, с какой стати ты решил, что она рыдала из-за меня? — спросил я.
И предположил:
— Быть может, она рыдала по моему младшему брату? Она ему, кстати, тоже очень понравилась…
— Нет, — сказа Котов.
Он стряхнул на землю с фуражки гусеницу.
— При чём тут твой брат? — спросил лейтенант.
Он усмехнулся и заявил:
— Ленка гуляла с ним, потому что он похож на тебя…
Я невольно огляделся — проверил, не услышал ли слова Котова Кирилл.
— … Но твой брат не ты, — сказал Олег. — Это Ленка сама мне так сказала.
Он надел фуражку, приосанился.
— Зачем же ты, Чернов, Ленке голову задурил, если тебе от неё ничего не нужно? — спросил Котов. — Не стыдно тебе?
Я заметил, как на его головной убор плавно опустился зелёный лист.
Милиционер не дождался, когда я отвечу.
— Держись от неё подальше, Чернов! — заявил он.
Олег затеял со мной борьбу взглядов.
«Я так и делал, — промелькнула в моей голове мысль. — Держался подальше».
— Договорились, — согласился я.
Снова поднял руки.
— Если обидишь Ленку, то очень сильно об этом пожалеешь! — сказал Олег. — Я обещал сестре, что никому не расскажу о том, что ты сделал. Но я нарушу обещание. Ради неё. И засажу тебя в тюрьму. Имей это в виду, Чернов!
От голоса милиционера у меня зазвенело в ушах.
— Поимею, — согласился я. — В виду.
Кивнул.
Котов метнул в меня грозный взгляд. Но оставил последнее слово за мной. Он выдохнул. И на прямых ногах, не попрощавшись, зашагал к дороге.
Я смотрел ему вслед.
«Вот уж точно говорят, — подумал я, — ни одно доброе дело не останется безнаказанным».
* * *
Мой младший брат сегодня вернулся домой раньше, чем обычно. Он
