XII
Письмо было длинным. Кроме нескольких строк о Сашке, то есть Тимофее, и просьбы помочь ему, оно содержало целый ворох информации того сорта, которая обычно содержится в письме одной сестры к другой, учитывая, что они уже несколько лет не виделись друг с другом. Великая княгиня читала не торопясь, обстоятельно, видимо по нескольку раз перечитывая каждый абзац, иногда недоуменно морща лоб, а иногда улыбаясь. Сашка уже успел показать фокус двум непоседливым отпрыскам княгини, пройдясь за ее спиной колесом через всю комнату. И теперь пацаны, к ужасу своей няньки, пытались повторить увиденное.
Великая княгиня принимала Сашку по-домашнему. Из всей ее свиты присутствовала лишь боярыня Тютчева, которую, судя по всему, с великой княгиней связывали скорее дружеские, чем просто формальные, отношения государыни и придворной боярыни. Сейчас она стояла за креслом княгини и пожирала жадными глазами Сашку, вместо того чтобы читать письмо вместе с княгиней, выполняя ее просьбу. А Сашка, быстро нашедший, чем занять мальчишек, чтоб они ему не мешали, теперь сидел, как сфинкс, и в свою очередь пожирал глазами Ольгу. Почему-то именно сейчас, когда он своими глазами увидел взаимную дружескую привязанность Тютчевой и великой княгини, у него возникло твердое убеждение — Дмитрий может стараться, как хочет, но от Оленьки Тютчевой ничего ему не обломится. И все сплетни, утверждающие, что между ними что-то есть, — полная ерунда. Нет, со стороны Дмитрия, скорее всего, есть посыл, но со стороны Ольги — никоим образом.
Великая княгиня завершила чтение и отложила письмо, тут же свернувшееся рулончиком на столе.
— Государыня Евдокия Дмитриевна… — начал было Сашка, стараясь на этот раз быть как можно более вежливым и аккуратным.
— Да будет тебе, Тимоша, — прервала она его. — Будь моим младшим братцем. — Зови меня Евдокией или Авдотьей, но лучше — просто сестрицей. — Она лукаво улыбнулась и, подняв голову, обменялась взглядами с Тютчевой. — А заслужишь, сможешь звать меня Дусей.
«Черт их поймет, этих баб с их хитрыми переглядками, — подумал Сашка. — Что-то, похоже, она ей рассказала. Как я ее из полыньи вытащил? Или что-то еще? А разве было что-то еще? Не было. Или было? Вот так вот неверно истолкуешь эдакую двусмысленность и попадешь впросак. А мне нужно быть предельно осторожным и дипломатичным. Дело прежде всего».
Посыльного от великого князя с приглашением на переговоры они ждали день, ждали два, ждали три. На четвертый срочно собрали семейный совет и порешили — идти Тимофею к великой княгине с просьбой о помощи.
У входа на половину великой княгини охрана — стильные такие девчонки. Эклектичное сочетание белого меха, серебристых доспехов и белой кожи. И все это в дополнение к длинным ногам и симпатичным мордахам. «Прям Пако Рабан какой-то. Или Миучия Прада», — дерзко усмехаясь, мысленно окрестил их Сашка и, не удержавшись, легонечко двинул Адаша локтем в бок:
— Вот это охрана. Я б с удовольствием пошел в такую служить.
— Тебя не возьмут, — совершенно серьезно, не поняв подначки, ответил ему Адаш. — Это же амазонки.
— Кто-о?
— Амазонки. Ты что, никогда про них не слышал? Ах да… Дай-ка мне письмо. — Адаш взял у Сашки письмо и протянул охранницам. Солидная печать Федора Воронца, которой теперь было запечатано письмо к великой княгине, производила на охрану весьма благоприятное впечатление, что и показала проверка на входе в Кремль. — У нас письмо к великой княгине.
Охранница взяла письмо, поглядела на печать и, достав откуда-то серебряный свисток, коротко, но резко свистнула. Через несколько секунд на крыльце появилась еще одна «Миучия Прада», взяла письмо и куда-то ушла. «Ага, — сообразил Сашка, — разводящая или начальница караула». Не прошло и пяти минут, как «Миучия» вернулась вместе с еще одной… Нет, не «Миучией». Это была заматеревшая тетка лет под сорок. Их письмо было у нее в руках.
— Куни-ца, — ошеломленно охнул Адаш.
Она внимательно на него посмотрела и, никак не прореагировав на этот полувсхлип-полувздох, спросила у Сашки:
— Письмо к великой княгине писано боярином Федором Вельяминовым?
— Да, — кивнул Сашка.
— А почему он сам не явился?
— Ну… Это рекомендательное письмо. Там про меня написано. — Взгляд у тетки был такой жесткий и проницательный, что Сашка под этим рентгеновским взглядом засуетился, на миг потеряв контроль над собственным языком. — Вообще-то это письмо от Елены Вельяминовой, сестры великой княгини, но, понимаете, она его забыла запечатать. Ну… Растеряха она. Вернее, она моя невестка, то есть жена брата. А я — Тимофей Вельяминов. Вот я… Мы… дядькину печать и поставили.
Она криво усмехнулась, переводя взгляд с Сашки на Адаша.
— Понятно, — презрительно процедила сквозь зубы. — Во дворце есть кто-нибудь, кто может засвидетельствовать вашу личность?
— Ну?
— Боярыня Тютчева, — мгновенно нашелся Адаш.
Тетка ушла. Прошло минут двадцать, а они так и топтались у крыльца.
— Черт, — выругался Сашка, — ну и волокиту развели.
— У них всегда так, — спокойно ответил Адаш. — Всем известно, что амазонки лучше всех караульную службу несут.
— Какие еще, к черту, амазонки… Амазонки жили несколько тысяч лет назад.
— Удивляюсь, — Адаш всплеснул руками, — чему тебя учил этот монах? Как его… Манасия?
— Макарий.
— Вот-вот. Неуч он, видимо, каких свет не видывал. Амазонки — это по-гречески, а по-нашему — просто казачки. Но им нравится себя амазонками называть. Так и прижилось это словечко.
— И много их? — все еще с недоверием поинтересовался Сашка.
— Немного. Но есть. Ведь и среди баб имеются охочие до удалой жизни.
— И что, они совсем без мужчин обходятся? — спросил Сашка, с трудом припоминая школьный курс истории.
— Угу. Если не считать оказий, связанных с восполнением естественной убыли.
— То есть?
— Понимаешь, они по-разному пробовали. Взрослую девку возьмешь — ну какой из нее вояка? Из нее воина уже не сделаешь. Это у мужика кровожадность в натуре, а им надо ее прививать специально. Маленькую девчонку оторвать от матери — тоже ничего путного не получишь. Вот они и стали сами себе девчонок рожать.
— А если мальчик родится?
— Растят до семи лет, а потом нам передают.
— Дикость какая-то, — пробурчал себе под нос Сашка.
— Раз в год, — продолжал Адаш, не замечая Сашкиного бурчания, — лучшие из них получают разрешение на встречу с лучшими из казаков. Вот дня три-четыре и встречаются… Так и получается, что каждая амазонка растит себе дочь на замену.
