— Нет, что Вы. Просто я очень люблю рассматривать картины.
— Позвольте представиться, Игнат Соколов, русский промышленник.
— Кристина Поллуни. Я из Генуи. Так Вы из России? Я почему-то решила, что из Германии! Может, Вам лучше говорить на французском, итальянском или английском? Так Вы здесь первый раз? Пройдемте, я покажу Вам музей!
Кристина прекрасно ориентировалась в Прадо. Некоторые залы они проходили, не задерживаясь, в других останавливались у одной — двух картин. Про каждую она рассказывала и давала собственную характеристику. Игнат был очарован. Когда Кристина начинала рассказывать, ее глаза зажигались, и речь становилась наполненной художественными терминами, многие из которых Игнат не знал, а о смысле только догадывался.
После двух часов ходьбы по Прадо они устали и Игнат предложил где-нибудь перекусить.
— Я плохо знаю город. Кристина, проводи меня в ресторан с испанской кухней!
— Я знаю здесь недалеко небольшой ресторанчик, там часто собираются художники, музыканты, пьют вино, даже рисуют! И очень неплохая кухня!
— Веди быстрее, а то я от голода скоро не смогу идти!
Они сами не заметили, как перешли “на “ты”.
Ресторанчик был небольшой, все его стены были увешаны рисунками и картинами художников.
— Тут можно что-нибудь купить. Очень недорого. Все картины и рисунки подписаны и проставлены даты.
— А здесь нет чего-нибудь Пабло Пикассо?
— Ты знаком с его работами? Конечно, есть. Он здесь раньше часто бывал, пока не уехал в Барселону. Вот, смотри.
Они пошли вдоль стен, рассматривая картины. Народу было мало, так что они никому не мешали.
Игнат отобрал три рисунка и одну картину, исполненную в голубых тонах. Заплатил очень небольшие деньги. Ему их даже упаковали для удобства переноски.
Они сели за небольшой столик около окна. Кристина сделала заказ.
Пока ожидали еду, разговорились.
— Что ты делаешь в Мадриде?
— Тут у меня живет тетушка. Дважды в год я приезжаю к ней в гости. Раньше, пока была маленькая, меня сюда привозил отец, а вот уже три года приезжаю одна. Мне уже девятнадцать лет!
— А чем занимаются твои родители?
— Отец судовладелец, некрупный, но имеет пять небольших пароходов, которые ходят из Генуи по Средиземному морю и развозят товары по заявкам купцов. А мамы у меня нет. Умерла десять лет назад.
— А сама что делаешь?
— Учусь в университете в Риме. Изучаю историю, искусство и языки.
Чего ты меня все расспрашиваешь, а сам ничего не рассказываешь? Зачем приехал в Мадрид? Надолго?
Игнат рассказал Кристине о своем путешествии и занятиях кинематографом, чем вызвал шквал вопросов. Оказалось, что в Генуе пока нет кинотеатра, но в Риме Кристина ходила два раза в кино и видела кинофильмы из России.
— Это так здорово! Как только будет звуковое кино, а потом и цветное, на экране будет отражаться сама жизнь в полном великолепии! Как бы я хотела быть причастна к этому искусству! Жаль, пока только в России снимают настоящее кино. Ни в Италии, ни в Испании этого нет. Да и билеты в кинотеатры очень дорогие! Простые люди если и сходят в него один — два раза в год — и все. Хотя кинотеатров очень мало, так что постоянно стоят очереди.
Оставшиеся дни они провели вместе. Кристина показала Игнату Мадрид, много рассказывала о его истории. Перед отъездом в Бильбао на прощальном ужине в том самом ресторанчике, они договорились писать друг другу письма.
Через день Игнат сел на пароход и в начале сентября уже был в Санкт-Петербурге. Путешествие окончилось.
Глава шестнадцатая. Между молотом и наковальней
1901 год — первый год нового, двадцатого века, заканчивался. Никто, кроме гостей из будущего не знал, сколь ужасным будет этот век.
В ноябре состоялись две свадьбы: ВК Алексея Михайловича и Кати и Саши с Юлией.
Первая пара, разу поле свадьбы, уехала во Францию в свадебное путешествие, с заездом в Швейцарию, где у семьи Соколовых был дом с большим земельным участком. Они хотели там осмотреться и решить, стоит ли остаться там насовсем.
Вторая пара осталась в столице: Саша был настолько занят, что с женой побыл после свадьбы дома только три дня, а потом опять включился в круговорот дел.
Алексей Михайлович с Катей еще не решили, чем займутся: они были хорошо обеспеченные люди, оба получили хорошее образование и не спешили принимать решение. Единственное, что Катя сделала перед свадьбой — это закончила съемки в фильмах про царя Салтана и про диверсию на киностудии в Одессе. Она была очень широко известна в мире как звезда русского кинематографа, и ее гибель в огне на киностудии, якобы случайно не уехавшей на выходные в город в ночь пожара, показанная в последнем фильме, должна была произвести соответствующее впечатление на кинозрителей САСШ, и еще стать одним обвинением американской мафии в жестокости и "людоедстве".
Оба фильма были практически закончены и с нового, 1902 года, должны выйти в прокат.
Также в конце года владельцами "РусКап" были приняты важные решения на ближайшие три года:
— вплотную заняться туристическим бизнесом,
— продолжить развитие сети кинотеатров в мире, направить эти усилия в Европу и начать покорять Азию; начать организацию киностудий за рубежом, в первую очередь в САСШ, Франции и Италии; восстановить киностудию в Одессе; перейти к производству звуковых фильмов и начать опытный выпуск цветных,
— используя поступающие от казны денежные средства, значительно расширить производство радиоаппаратуры,
— завершить модернизацию предприятий корпорации, приобретая станки и оборудование, поступающие из Германии,
— начать проведение новой кадровой политики, приглашая опытных специалистов из-за рубежа, привлекая к работе наиболее перспективных студентов (имена их были известны) из отечественных и зарубежных высших учебных заведений, поскольку корпорация очень расширилась, и сил попаданцев заниматься всеми ее направлениями деятельности уже давно не хватало,
— начать создание научно-исследовательских центров по наиболее перспективным направлениям науки и техники,
— продолжить строительство новых торговых центров в других странах, захватывая рынок и не давая конкурентам передышки,
— начать освоение новых изделий, в первую очередь автомобилей, по имеющимся образцам, предварительно приспособив их к производственным возможностям начала 20-го века,
— продолжить образование филиалов банков, принадлежащих корпорации, по всему миру, с конечной целью: иметь банк в каждой развитой стране, обеспечить им рекламу и соответствующий рейтинг и известность,
— начать геолого-разведочные работы в наиболее перспективных районах на территории России и других стран, пользуясь знаниями будущего,
— значительно усилить службу безопасности корпорации в преддверии ожидающихся противоправных действий против нее.
На этом совещании впервые образовалась фракция противников общей линии попаданцев.
Алексей считал, что чрезмерное расширение корпорации приведет к потере ее управляемости и поставит во главу угла не выполнение плана Александра, а извлечение все большей и большей прибыли.
Лена и Павел Аристархович выступили более резко:
— У нас уже не хватает людей, которым мы можем доверить управление тем или иным направлением развития корпорации! И опять ставим перед собой амбициозные задачи. Эта гонка продолжается почти десять лет! И конца ей не видно. Нам уже всем за пятьдесят лет, надо несколько успокоиться и притормозить. Сколько мы хотим заработать денег? У нас уже собственный совокупный капитал корпорации превысил миллиард золотых рублей! — выступала Лена. — Мы уже не молодые люди, впереди — старость, болезни. Все мы смертны. Если мы потеряем хотя бы двоих из нас — все развалится!
Ей вторил Павел Аристархович:
— Всех денег все равно невозможно заработать! Давайте остановимся, притормозим, оглядимся вокруг. У всех нас семьи. У многих — маленькие дети, которые требуют нашей заботы и внимания. А эта нескончаемая гонка не позволяет нормально с ними общаться. Ими занимаются не родители, а няньки и гувернантки! Ради чего мы живем? Только ради детей. Мне могут сказать: "Все наши действия направлены на предотвращение катастрофы, о которой только нам известно. И для этого мы должны жертвовать личным!" А вот представьте себе, если у нас ничего не получится? Если России этого ничего не надо, и она пойдет тем путем, который уже единожды был ею выбран? Тогда для чего все наши жертвы? Все равно никто не оценит, а дети, когда подрастут, будут считать нас неисправимыми идеалистами, отказавшимися от радости отцовства и материнства в угоду призрачной цели!
