поинтересовался Дятлов им в спину.
Людочка тут же остановилась, не добежав до выхода, и сникла окончательно.
— Мы с Дорошенко, — вздохнула она. — Игорь, можно я чуть позже помогу Юре…
Дятлов нахмурился, подумал. Мне даже показалось, откажет, но нет.
— Можно. Давайте тогда так. Проводим ребят, потом можно в клуб сходить. Там фильмы какие-то привезли. Посмотрим, а уж после этого ужинать и спать.
— Спасибо, Игорь! — обрадованно воскликнула Людочка. — Ты настоящий товарищ!
Зина едва слышно фыркнула, но Симпатяга не обратила на это фырчанье никакого внимания. Она практически бегом кинулась к выходу. Я едва успел отойти в сторонку от двери, а то бы снесла.
— Зина, ты идёшь? — уточнил Дятлов.
— Да, Игорь, я сейчас, — откликнулась девчонка.
Видимо, ждала, пока с прохода исчезну я, не хотела идти мимо. Ой, можно подумать… Я демонстративно пожал плечами, глядя прямо на неё, и не спеша вразвалочку вышел из комнаты. Через пару минут вся наша группа собралась перед гостиницей. Там же, возле грузовика с открытым кузовом, кучковались блиновцы.
— Ребята, а может, останетесь? А утром с нами? — спросил кто-то из толпы дятловцев. Ну, понятно кто, Людмила.
— Мы бы с радостью, да машина ждать не будет, — бодро ответил Блинов. — Ну… Что? Прощаемся?
— Дубинина в автобусе о любви не наговорились, — хохотнул кто-то из его группы. — Идём с нами. Будешь Юрке песни петь.
Людочка вспыхнула: но такую особу хрен смутишь. Она гордо вздёрнула носик и окатила презрительным взглядом шутника.
— А что, Люда, давай споём ребятам на прощание? Пусть им всю дорогу завидно будет, что у них в группе таких певиц, как мы, нету! — задорно выкрикнула Зина, притопнув ножкой.
Я удивлённо посмотрел в её сторону, пытаясь понять, что за резкий перепад настроения. Ты погляди, как разошлась. Даже глаза заблестели. Правда, пару раз скользнули в мою сторону… Но это, конечно, случайность. Ага…
— Спеть? — растерялась Люда.
— А точно, девчата, спойте нам, — обрадовался Блинов. — Что вы там, в автобусе пели?
— Да мы много чего пели, ты всё проспал, Юра, — рассмеялась Зиночка. — Если бы меньше с Игорем секретничали, тоже послушали бы.
— Вспомнил! Про синие глаза! Так что, не надо! Игорь не такой приятный собеседник, как вы. Всё я слышал. Споёте, девушки?
Блинов со значением пялился на Люду. Она, в свою очередь, с неменьшим намеком, пялилась на него. Прямо сцена из кино. Не хватает, чтоб сейчас на заднем плане пролетели белые голуби.
— Споём, отчего же не спеть, — Симпатяга с лёгким кокетством поправила выбившийся из-под шапки локон.
А потом под звук аккорда, который сразу же выдал Золотарев, затянула:
Если б были глаза не такие синие,
А над ними бровей не такие линии,
Всё равно полюбил без конца и края,
А за что, а за что, а за что… не знаю.
Зина выждала скромную паузу, наверное, чтоб Людочка была первой, всё же для Блинова человек старается, а потом присоединилась.
Если б губы твои не были б медовыми,
Не стекали б с ресниц огоньки бедовые,
Всё равно б полюбил без конца и края,
А за что, а за что, а за что… не знаю.
Девчонки тянули песню в два голоса, и могу признать, звучало это не так уж плохо. Всяко лучше, чем сольный концерт Золотарёва. К ним присоединился кто-то из блиновских, кажется, Женя. Так, вроде, зовут. Он тоже пел в автобусе.
Если б нежный твой взгляд так не грел бы ласкою,
Всё равно б для меня ты осталась сказкою,
Этой сказкой твоей я живу… мечтаю…
А зачем, а зачем?… я и сам не знаю…
Голоса затихли, но вся толпа ещё с полминуты стояла молча, словно зачарованная.
Ну, ладно, врать не буду, хорошо пели. Душевно. Интересно, кому они так сердца свои комсомольские открывали? Просто в каждом слове звучало что-то из глубины, что-то волнительно-личное. Впрочем, выбор большой. Тут сейчас у Людочки с Зиной и бывшие, и настоящие, и, вполне возможно, будущие стоят, открыв рты.
Внезапно все засуетились, начали аплодировать певицам. Потом парни кинулись жать друг другу руки, хлопать по плечам, прощаясь. Блиновские радостно грузились в машину, а дятловцы орали в разнобой:
— Хорошей погоды!
— Лёгкой дороги!
— Счастливо!
Я, может, бесчувственная свинья, сухарь и толстокожий гад, но еле дождался момента, когда машина, наконец, дёрнулась, чихнула и покатила по дороге, увозя с собой группу Блинова.
Всё. Хорошего понемножку. Надо уводить своих в клуб, пусть киношки смотрят, а я пока делом займусь. Просто Дятлов своими словами о предстоящем культурном мероприятии подал мне очередную идею.
Пока эти очарованные романтикой товарищи будут погружаться в прекрасный мир кинематографа, я как раз метнусь в нашу чудо-гостиницу, найду рюкзак, в котором лежат печка, спирт, спички, а потом совершу чудо. Называться это чудо будет — исчезновение рюкзака. Ловкость рук и никакого мошенничества.
Недолго думая, подхватил Зину и Люду под ручки, а затем радостно провозгласил:
— Теперь в клуб! Ну, где он тут, девчонки? Показывайте!
Зина опешила от происходящего. Она даже попыталась вырваться, но я держал крепко. Девчонка дёрнулась ещё пару раз, а потом смирилась с моим напором. Видимо, побоялась выглядеть глупо. Мы ж тут все товарищи. Некрасиво так демонстративно показывать свою неприязнь к другу.
Людочка наоборот не сопротивлялась. Она вообще как-то погрустнела, стоило машине с блиновскими скрыться за поворотом.
— Игорь! — позвал я Дятлова, — Что ты там про кино говорил?
— Кино? — растерянно удивился Дятлов, чем, в свою очередь, напряг меня.
Провалы в памяти, что ли, у него? Знать ничего не знаю. Пусть идут и смотрят что угодно. Хоть в пустую стену. У меня диверсия срывается.
— Ах да, кино! — Дятлов со смехом шлёпнул себя ладонью по лбу. — Три картины привезли, говорят.
— Три? Здорово! — оживились студенты. — А какие?
Дятлова начали забрасывать вопросами. Игорь отвечал, парни весело обсуждали предстоящий просмотр, а я тащил девушек вперёд, как на буксире. Через несколько минут перед нами появился клуб. Естественно, такой же убогий, как и гостиница. Ну, да ладно, плевать. Главное, чтобы кинооператор или кто тут крутит фильмы, запустил ленту. А ещё лучше — все три.
В темноте я по-тихой слиняю обратно в гостиницу и очень постараюсь сделать так, чтоб мы задержались в Вижае ещё на пару дней.
