Юрий Корчевский - Сын боярский. Победы фельдъегеря

Вёрст пять-семь одолели – а как точнее скажешь? Верстовых столбов не было.

Внезапно поперёк узкой лесной дороги, а ноне санного пути, затрещав, упало дерево. Такое бывает зимой, после трескучих морозов.

Только падение это насторожило Алексея. Был бы хоть небольшой ветер – тогда объяснимо.

Оба всадника натянули поводья – дерево полностью перегородило дорогу. Теперь надо по лесу объезжать, спешиваться, лошадей под уздцы вести, потому как под снегом пни могут быть или барсучьи норы, в которых конь ногу сломать может.

Алексей размышлял – назад повернуть или объехать?

Вдруг из-за деревьев высыпала толпа оборванцев, человек десять-двенадцать. В руках они держали дубины, ножи. Числом много – только не против двух воинов.

– Саблю наголо! – скомандовал Алексей.

Оборванцы окружили конных, однако вплотную не подходили, опасались. Сами поняли, что не купцы перед ними, не случайные люди.

Вперёд выступил крепкий мужичок в драном армяке.

– Отдай денежку, и мы вас не тронем. Даже дерево оттащим.

– А ты подойди, возьми! – с ухмылкой ответил Алексей.

– Нашёл дурака!

С левой стороны к Прошке бочком придвинулся долговязый оборванец.

– Руби его! – вскричал Алексей.

Прохор среагировал быстро. Он перегнулся на седле, оперевшись на стремя, и рубанул долговязого. Тот закричал и выронил дубину.

– А! Наших бьют! – заорал вожак, и сразу все разбойники кинулись на ратников.

Один из них попытался схватить коня Алексея под уздцы, однако верный конь не потерпел незнакомца и укусил его за руку. Алексей же вдобавок полоснул саблей по руке.

И пошла кутерьма! Алексей едва успевал наносить удары саблей налево и направо, не различая лиц – все чужие! Кричали раненые, брызгала горячая кровь, окропляя снег.

Слева закричал Прохор – в пылу боя Алексей упустил его из виду. Тот тоже дрался, но оборванцы навалились на новика и за ногу уже стащили его с коня.

Алексей резко развернул лошадь, вздыбил её и занёс саблю. До Прохора всего четыре-пять метров, рукой подать, но тут сбоку на Алексея налетел, размахивая дубиной, вожак. От дубины сабля – плохая защита, не хватает веса остановить инерцию дреколья.

Один удар, впрочем – скользящий, по ноге, Алексей пропустил. Ногу как огнём обожгло, занемела сразу. Но и он успел уколоть вожака концом своей сабли.

Пока отбивался, двое оборванцев поволокли Прохора в лес.

Алексей спрыгнул с коня и саблей зарубил раненого вожака. Краем глаза увидел – трупы разбойников и раненые валялись на дороге. Под руки попалась сабля Прохора – он поднял её со снега. Эх, как же это ты, парень! Опростоволосился, позволил себя обезоружить.

Алексей бросился догонять разбойников. Похоже, в живых из них только двое и осталось. Не исключено – раненые на санном пути были, но с ними можно позже разобраться, первым делом Прошку надо было выручать.

Один из разбойников обернулся на ходу и заметил Алексея. Он ухмыльнулся задорно, что-то сказал второму, и они бросили Прошку на снег. Новик остался лежать неподвижно. Оглушили его, что ли?

Один из разбойников, постарше, двинулся навстречу Алексею. В руке он держал тонкую дубину, утыканную железными шипами, и Алексей остро пожалел, что не снял с седла щит – как бы он сейчас ему пригодился!

Сойдясь, они остановились в трёх метрах друг от друга.

– Что, поджилки дрожат? – оскалился разбойник. – Сейчас я тебя убивать буду! – он плотоядно облизнул губы. Прямо маньяк какой-то, садист. – Чего молчишь? Язык проглотил?

Алексей резко упал на снег и, дотянувшись саблей до разбойника, ударил его по ноге.

Тот рухнул – невозможно стоять на одной. Из обрубка хлынула кровь. Боль пришла секундой позже, и разбойник завыл, закричал жутко, предчувствуя скорую смерть, – у Алексея аж мурашки по коже пробежали. Жить оборванцу оставалось чуть, он это осознал и потому выл, как смертельно раненный зверь.

Алексей легко поднялся на ноги.

– Ты же вроде убить меня хотел? Ну так вот он я, перед тобой.

Разбойник заскрипел зубами в бессильной злобе:

– Откель ты только взялся такой… – и потерял сознание. Из обрубка его ноги уже набежала лужа крови, паря на морозе.

Алексей повернулся.

Второй разбойник, увидев смерть сотоварища, впал в истерику:

– Не подходи! Я твоего ратника зарежу!

В доказательство он приставил нож к шее Прохора и слегка нажал. Чёрт, под кожей – сонная артерия! Немного сильнее резанёт – и Прохору уже никто не поможет.

Алексей остановился:

– Что ты хочешь?

– Уйти.

– Иди.

– Обманешь.

– Тебе придётся мне поверить. Ратника моего ты не утащишь, силёнок не хватит. Один побежишь – догоню, на куски порублю. И простоять с ножом на морозе долго ты не сможешь, одежонка на тебе драная, замёрзнешь.

Глаза у разбойника лихорадочно бегали: Алексей доходчиво втолковывал ему возможные варианты, и сейчас он раздумывал, что предпринять.

– Брось сабли, не то прирежу твоего воина.

– Как хочешь! – Алексей воткнул обе сабли в снег – в случае чего их можно было быстро выхватить.

Увидев, что Алексей безоружен, разбойник расслабился, переступил с ноги на ногу. И в этот момент Алексей мгновенно выхватил боевой нож и метнул его в оборванца – без замаха рукой, вперёд подался всем телом, локтем и кистью сработал.

Оборванец даже испугаться и дёрнуться в сторону не успел, как нож ему в плечо вошёл. От удара разбойник качнулся назад, выронил свой нож, и Алексей увидел, как у Прохора по шее потекла струйка крови. Вот сволочь, неужели успел порезать?

Схватив саблю, Алексей в два огромных прыжка оказался рядом с лежащими на снегу телами. Разбойнику он тут же отрубил голову – незачем такому злыдню жить на свете, воздух портить.

Тут же отбросив саблю, он упал на колени перед Прохором, и от сердца у него отлегло. Ножом разбойник только кожу на шее рассёк, но неглубоко, до артерии самую малость не достал. Видно силён твой ангел, Прошка!

Скинув с себя тулуп и поддоспешник, Алексей вытянул из порток низ исподней рубахи и резко рванул её край. Однако рубаха не поддалась, крепка была.

Сбегав за саблей Прохора, он надрезал льняную рубаху и, оторвав подол в виде длинной полосы, перевязал Прохору шею. Своей саблей – да и ножом тоже – он не стал пользоваться, на них была свежая кровь.

Подобрав свою саблю, Алексей обтёр её снегом и вбросил в ножны. Из обезглавленного трупа вытащил нож, вытер его об армяк убитого и тоже вложил в ножны. Потом опустился перед Прохором на колени:

– Эй, парень! Ты жив?

Прохор дышал – из его рта в ритме дыхания появлялось облачко пара.

Алексей обтёр снегом лоб и щёки новика. Прохор вздрогнул и медленно открыл глаза. Взгляд его был мутным, зрачки закатывались под лоб.

Алексей бегло осмотрел новика. Ран не видно. Тулуп, правда, с порезами, но крови нет. Он ощупал, согнул-разогнул ноги Прохора – вроде всё нормально. Однако, приподняв голову новика своей рукой, обнаружил, что ладонь мокрая от крови. Понятно, по затылку парню досталось.

– Проша, соберись с силами! Дай-ка я тебя посажу!

Он приподнял Прохора и посадил его. Тот уперся руками в заснеженную землю и сидел покачиваясь, но не падал.

Алексей побежал за лошадью Прохора, привёл её под уздцы. Подсадив Прохора в седло, практически – чуть не перекинул. Вдел ноги новика в стремена.

– Проша, посиди немного, я с татями разберусь.

Не хотелось Алексею раненых разбойников в живых оставлять. Очухаются, уползут в свои берлоги-землянки, отлежатся и снова пакостить будут.

Алексей подходил к телам и без разбора – живой, раненый или уже мёртвый – рубил саблей. Враг должен умереть! Излишняя жестокость всегда ему претила, но он руководствовался поговоркой «Труп врага хорошо пахнет».

Завершив дело, он вернулся к Прохору и по пути подобрал его саблю. Оружие бросать негоже, за него деньги плачены. Саблю вбросил в ножны Прохора.

Свистом подозвав свою лошадь, взлетел в седло. Кабы не слабый сейчас Прохор, можно было бы по следам на снегу выйти к укрытию разбойников и разорить его. Но Прохору покой нужен, вероятно, сотрясение у него.

Взяв поводья лошади Прохора, он слегка пришпорил свою, и они двинулись. Однако, оглянувшись на всякий случай, Алексей увидел – Прохор качался в седле. Не пойдёт так! Свалится ещё и вдобавок ко всему кости переломает.

Алексей спрыгнул с седла, обошёл трупы разбойников, снял с них поясные ремни, связал их и привязал Прохора к седлу. Вот теперь можно было потихоньку ехать.

Те пяток вёрст, что мигом пролетели по дороге сюда, обратно они преодолели часа за два. Алексей всё время оборачивался и смотрел – как там Прохор?

Их процессию заметили из имения – навстречу выбежали Захарий и Иван. Он развязали ремни, бережно сняли Прохора и занесли в воинскую избу. Захарий спросил: