И как тут можно покараулить, когда кругом такой шум? Мне же ничего не слышно. Немного отхожу от стоянки и прячусь за деревом, осматривая окрестности. Да, на таком морозе надо двигаться, а не стоять спокойно.
Осторожно начинаю движение, обходя стоянку по кругу. Стараюсь прятаться в складках местности. Старайся не старайся, а Чингачгук из меня не получается.
— И почему я лыжи не сделал? — проваливаясь, очередной раз в снег, задаю себе дурацкий вопрос.
Замёрз, налазился, и полез греться в балок. Меня сменил Фатей.
— Возьми Рема, а то он вообще… обнаглел — отдаю команду.
Захар, Савва и полицейские уже вытащили внутренности из коней. Выбросили всю требуху и спустили кровь, забрали только сердце и печень. Ждали дальнейшей команды, суетясь по мелочам. Отогреваюсь, а заодно осматриваю Воробьёва, который уже окончательно пришёл в себя.
— Ты как Василий? — спрашиваю его.
— Гад, конём сшиб — морщится полицейский.
— Лежи, лежи. Без тебя пока справляемся — успокаиваю его.
Семён лежит на животе, на верхней полке и накрытый курткой. На его лице «блуждает улыбка», после опиумной настойки.
Перебираю доставшиеся нам оружие и амуницию. Остальные вещи я запретил вносить в балок. Побоялся. Только вшей и блох нам тут и не хватает. Так. Что тут у нас есть? Так прямой длинный палаш, м…сомнительного качества. Кривая турецкая или иранская сабля. Трудно что-то сразу сказать о ней. Могут быть сюрпризы с её стороны, посмотрим и посоветуемся. Так, какой-то меч с зубцами на обухе и с медной загнутой ручкой. Так…а я же такой уже где-то видел. Седельные сумки со всякой всячиной. Мелкие сёдла с убитых лошадей. Ладно, пора выходить.
Глава 14
Глава — 14.
— Давайте, поставьте балок, вон туда — начал отдавать команды. Потом срубленными ёлками, загораживаем проход, делаем баррикады. Лошадей ставим ближе к балку, на морды — мешки с овсом. Работы хватило всем. Наконец, более или менее разобрались. Развели нормальный костёр и начали варить сердце и жарить печень лошадей. Я беру два кусочка сырой печени и подхожу к шалашу с поленом.
— Не знаю, как тебя раньше кормили… но уши пока больше, чем морда. Непорядок — и кладу кусочек печени почти в дупло. Он тут же исчез, и послышалось чавканье.
— Как же тебя зовут? М…буду…звать тебя Кешей. На, жуй — сую второй кусок. Опять чавканье. — А теперь вылезай и заступай на охрану государственной границы…тьфу ты…границы стоянки — стучу пальцем по бревну. — Давай, давай.
Теперь я внимательно рассматриваю четыре замёрзших трупа. Двух мёртвых крестьян уже оттащили подальше, сняв предварительно тулупы и другую одежду. Я бы и этих бросил, но нельзя, двое — точно дворяне.
— Надо бы всех разбойников на опознание отвезти — подошёл Пётр.
— Надо бы. Но кто потащит их в Венёва? — спрашиваю его. — Те клячи, что выделило ваше начальство, еле ноги с голодухи переставляют. Мясо… сам понимаешь, в такой голодный год я не брошу. Саней нет. На волокушах много не увезёшь. Плюс эти…четыре трупа. Что делать?
? — морщит лоб.
— Хочешь, делай волокуши, и тащите их сами — подвожу итог. Не захотел.
Разгоняю всех заниматься делами. Сам сажусь на корточки перед мертвыми владельцами коней. Первым оказался мужик, с которым я поссорился в Туле. Он бил по лицу мастера-медяньщика своими перчатками за какой-то незначительный поступок. А мне некогда было ждать, спешил. Срочно нужен был именно этот мастер. Потом этот прыщ ещё пытался вызвать меня на дуэль за вмешательство. Как же его…а вспомнил… Бобриков…или Бубликов. Я его тогда откровенно послал и его, и дуэль, туда же. Он ещё чего-то там кричал о мести, но я просто отмахнулся — очень спешил. Вот же чёрт, а я ещё так легко к этому отнёсся. Оказывается у меня врагов в Туле уже «целый мешок». А я ещё считал, что веду себя осторожно. Надо срочно вооружаться и кирасу надевать под куртку. Хоть какую-то. А то точно сталь в бок получу. Это в него я стрелял и промазал. А он за мной в возок скаканул. Задираю офицерскую серую длинную шинель, на спине залитую кровью, куда вонзил свой клинок Фатей. Обшариваю тело, нисколько не смущаясь, да и с чего бы. Как говорится, что с бою взято, то свято. Ничего кроме денег и ценных бумаг я брать не буду. Мне ещё мести дворянских родов только не хватает за какие-нибудь мелочи, о которых я и понятия не имею. Деньги это дело такое…не особо доказуемое. Да и нападение на меня налицо. Претензии по этому поводу предъявлять вряд ли будут. А вот с вещами… с ними могут возникнуть проблемы и не малые. Ещё обычный грабёж прилепят. Всё же местные ухари. Нашарил часы, брать не стал. Какая-то цепочка, наверное, с крестиком или ладанка, пусть висит. Оп-а, а вот этот мешочек-кошелочек с тесёмочкой мне вполне подходит. Прячу его в свой карман, чтобы никто не видел.
У бывшего помещика Медведок оказался нательный пояс для денег. И довольно тяжёлый. Очень надеюсь, что там серебряные деньги. Тоже снял. Часы, цепочка на шее и маленький кинжал, явно арабской работы. Оставил. Всё. У ещё одного несколько купюр и какие-то бумаги. Сунул в карман не глядя. У последнего ничего нет. Теперь как их запаковать, чтобы довести и ничего больше не потерять? И как полицейские к этому отнесутся?
Итак, что мы имеем? Трое мужиков в разной военной одежде и больших кавалерийских сапогах. Четвертый по одежде, больше на небогатого мещанина похож. У него, кстати, классные рукавицы-краги, защищающие руки. Это мы тоже, пожалуй, заберём. Четвертый вообще не вписывается в эту компанию, какой-то он…староват. Мужику явно за пятьдесят.
— Фатей, как бы их довести в целостности и сохранности. Там у них нательные кресты и часы — спрашиваю его.
— Только в возок к Савве. Самим придётся идти рядом — отвечает.
— Я пешком? — удивляюсь.
— Нет, что вы. Вы поедете на Звёздочке — отвечает Фатей.
— Пётр иди-ка сюда. По приезду в Венёва дам по червонцу. Но вы сейчас нечего не видели — говорю ему и смотрю в глаза. Сам держу его за пуговицу и жду реакции. Молчит и сопит. Так. Зайдём с другой стороны.
— Я вещи не брал, ни одной. Только бумаги. Ведь не просто так, они на меня напали? И как только выследили? Как? — ещё пристальнее смотрю на него.
— Э…расследование — начал мямлить он.
— Пусть расследуют. Ещё раз повторяю, я кроме бумаг… ничего не брал. А как у нас расследуют, ты сам знаешь — вглядываюсь пристально в него. Вот если бы убитые не были местные дворяне, совсем бы другой разговор был. Я бы и спрашивать особо полицейских не стал.
— Ну-у…если так — неопределенно он.
— Опись по приезду всё равно делать будем. Я не уйду, пока её не получу, подписанную вашим или местным начальником бумагу — ловлю хоть какую-то его реакцию — И я этого не забуду…Смотришь и ещё вместе ездить придётся.
— Тогда, согласны — ответил он.
Ну, ещё бы не согласиться. Такой куш для них редкость. И особо врать ничего не надо, не видел и всё. Тем более, опись сразу покажет. Встревать в разборки дворян им тоже не с руки. Да ещё я весь такой… непонятный. Одежда на мне и моих людях странная, но явно дорогая и удобная. Оружие заграничное. Сам Титов их начальник, распорядился съездить со мной в Венёва.
Дежурные вахты распределили по три часа, на две пары. Захара с Саввой ставить даже не думали. Во-первых, они наработались так, что еле ноги волокут. Во-вторых, толку от них нет. Всё же они крестьяне, а не воины. А-то пальнут ещё не туда, куда надо, потом хлопот не оберёшься. А они и рады стараться. Наелись вареного сердца и жареной печени с сухарями. Напились выделенного мной чаю. Когда у них такое было? Забрали, с моего разрешения, все тулупы себе на ночь в шалаш. У Саввы, оказался толстостенный глиняный горшок, с дырочками под ободком и крышкой с металлом. Он засыпал туда угли с костра, и получилась крестьянская жаровница. Потом забрались с ней в один шалаш, закрылись там и уснули.
Мы с Петром остались караулить первыми. У меня два трофейных пистолета, под мышкой мариэтта, копьё и щит. У Петра две винтовки, трофейная рогатина и топор. От другого оружия полицейские отказались, сославшись на плохое владение. Ну, может и правильно. Я отдал им бурку, на время, их одежда не внушала мне доверия.
