Ползти на четвереньках (ну или бежать — коиу как привычнее) было жутко неудобно и откровенно боязно — пули одна за другой свистели над головой, хлопки выстрелов раздавались с разных сторон. Отвратительное чувство, когда ты не можешь проконтролировать то, что происходит вокруг.
Протопопов то и дело натыкался на возникающие препятствия — то врезался в деревянные заграждения, то стул перевернул, то в колени депутатов врезался. Он даже умудрился сбить головой, как тараном одного вскрикнувшего от неожиданности думца, хорошенечко наподдав ему лбом в мягкое место
— Смотри куда прешь! — возмутится тот хриплым старческим голосом.
— Ты кто такой будешь? — прошипел Протопопов, растирая лоб и пытаясь понять кто перед ним — друг или враг.
Повисла тишина и Александр Дмитриевич понял, что отвечать ему не намерены. Похоже, что оппонент распознал Протопопова по голосу. Опять же в темноте не было видно совсем ничего, однако чутьё подсказало, что думец вытянул пистолет и с секунды на секунду произведёт выстрел, дабы прикончить министра внутренних дел.
Движение.
Подсечка.
И неопознанный депутат падает вверх ногами на пол с завидной непринуждённостью.
Протопопов опередил своего противника лишь на доли мгновения, потому что выстрел грохнул одновременно с проведённым приемом. Александр Дмитриевич даже был готов поклясться, что почувствовал, как пуля просвистела у него над головой, а шевелюра у макушки зашевелилась.
Миллиметраж.
Вторым ударом Протопопов обездвижил противника наглухо, заехав с размаху пяткой в висок. Проскользнула мысль — забавно будет, если вырубить пришлось одного из правых… кто же по такой темени разберёт? Ну ничего, захочет жить — выкарабкается, удар хоть и сильный, но не смертельный. Сейчас же главное включить свет.
Министр сделал последний рывок, приблизился к стене.
Хлоп.
Хлоп-хлоп.
Рука энергично зашарила по стене в поисках выключателя, но ничего не нашла. Там, где как предполагал министр должен был находиться включатель, стена оказалась холодной и ровной.
Пусто.
Протопопов стиснул зубы, выругался, понимая, что либо ошибся стеной, либо выключатель находится у противоположной стены.
Как выяснилось уже через несколько секунд, включателя здесь таки не было (а Протопопов ведь собрался ползти вдоль стены дальше и его искать). Узнал это министр потому, что включатель у противоположной стены нашёл никто иной, как Сан Саныч Римский-Корсаков. Старый боевик, по всей видимости, чувствовал себя как рыба в воде в развязавшейся заварушке, через десятки которых уже проходил прежде, и потому Сан Саныч быстро смекнул, что ему требуется делать.
Щёлкнуло.
Загорелся свет, больно резанув по глазам уже привыкшим к темноте.
— За веру, царя и Отечество! — заревел Римский-Корсаков, держа на изготовке пистолет.
Старый боевик успел перепачкаться в крови (правда непонятно крови своей или противника) и с этими словами бросился в самую гущу происходящих событий, принявшись палить по левым и центристам без разбору. Теперь они все были как на ладони! Свет, в первые секунды показавшийся чрезмерно ярким, сбил было решительный наступательный порыв с обеих сторон. К тому же, когда стороны «прозрели», то стало ясно, что опасения Протопопова таки обрели под собой почву. Некоторые «херои» умудрились таки замочить братьев по своему лагерю, ну или делали это прямо сейчас. Правые сцепились с правыми, левые с левыми, ну и тому подобное.
Например, Марков второй сидел верхом не на ком-нибудь, а на скандалисте Пуришкевиче, которого по случайности вбивал своими кулаками в пол. А Гучков, тоже примера ради, сцепился кость в кость с Дмитрюковым, который решил покинуть свою ложу и тоже поучаствовать в побоище. Эти двое обменивались плотными размашистыми ударами-колхозниками. Понятно, что подобные конфузы разом исчерпались — Марков немедленно слез с Пуришкевича, а Гучков расцепился с Дмитрюковым.
С минуту, может чуть меньше, все пялились друг на друга с нескрываемыми злостью и раздражением. Вокруг все перевёрнуто с ног на голову, переломано, лежат тела раненых и трупы.
Но теперь, когда врага стало видно в лицо и перепутать лево и право больше не было возможности, ярость у драчунов вспыхнула с новой силой. И внутри Думского зала развился новый виток мочилова всех против всех.
По залу вновь забегали орущие, стреляющие друг в друга депутаты, кто-то из них схватился в рукопашную, силясь ударить побольнее, а кто вовсе хотел выцарапать врагу глаза и выдрать клок волос… Как и предположил Александр Дмитриевич накануне, оружие оказалось практически у каждого первого депутата. Никто не стал приходить на заседание пустым. А те у кого не оказалось с собой огнестрела, активно пользовался холодным оружием, которого здесь, как теперь выяснилось, тоже было навалом.
Надо отметить, что теперь все это безобразие снимал на камеру оператор из министерства синематографии, которому за качественно отснятый материал полагалась неплохая такая премия в рублях. И на текущий момент мужичок делал все, чтобы положить крупную сумму себе в карман, нисколечко не боясь быть убитым.
Ещё одним любопытным моментом, который не ушёл от взгляда Протопопова, стало «воскрешение» Керенского. Как терминатор, Александр Фёдорович, которому выстрел Феди угодил прямо в грудь, ожил и медленно поднялся. Он сидел на пятой точке, вытянув ноги и медленно качая головой, как с бодуна.
Рубаха Керенского оказалась порвана и он разглаживал ладонями металл, которым оказалась защищена его грудь.
Протопопов не сдержался и выругался- на масоне оказался одет бронежилет, который сохранил мерзавчику жизнь после прямого попадания пули.
А вот Федя до сих пор не поднялся и рядом с охранником растеклась лужа крови, хотя такой же бронежилет был на нем под пиджаком. Бронежилеты, вернее их подобия, начали разрабатывать и внедрять в годы войны и достать такую штуковину в личное пользование оказалось не простой задачей. Курлов лично ходил за партией броников к Хабалову. Генерал ещё поправил, что называется эта штука панцирем и изобретена она подполковником Чемерзиным. Такие панцири были незаметны под одеждой и весили всего несколько килограмм, при этом надежно защищали от дурной пули как грудь, так и спину. Откуда взял себе бронежилет Керенский (и наверняка не он один) — это уже вопрос. Хотя ответ, казалось бы, лежал на поверхности и только доказывал связь масонов с армией.
За всем происходящим, Протопопов совершенно не растерялся, выхватил пистолет, который разумеется у него тоже был, и тут же включился в драку. Шмальнул в одного из вражеских депутатов слева, который хотел кокнуть депутата справа и тут же получил несколько пуль в ответ. Министра внутренних дел заметили и враг оказался не прочь прострелить ему башку. Протопопов успел укрыться между рядами, когда сразу трое оппонентов начали стрельбу. Точно так поступило большинство других депутатов по обе стороны баррикад. Выглядело весьма забавно — депутаты вскакивали, стреляли в своего врага, а затем прятались снова. И так с двух сторон.
Первая шквальная стрельба стихала, потому как патроны имели обыкновение заканчиваться, особенно если ты расходуешь их с особой тщательностью.
Ещё минута.
И первые депутаты прекращали вести стрельбу — нечем.
Вторая минута.
И в зале воцарилась полная тишина, которая висела в наэлектризованном воздухе некоторое время. Впереди предстояла следующая часть схватки — рукопашная.
— Сдавайтесь господа!
Наконец, тишину разрезал голос Гучкова.
— А не пойти ли тебе в жопу, Александр Иванович? Мы организуем!
Ответили со стороны правых, кажется это был Марков, который был ранен в плечо после перестрелки, но из конфликта не выключился.
— Мы сядем и переговорим! Давайте не будем усугублять конфликт.
Это уже был голос Коновалова, который Протопопов также легко узнал.
— О чем это? Уж не о том, как вы на министра напали исподтишка?! — крикнул Римский-Корсаков. — Предатели Родины! С такими не должно быть переговоров.
