не спеша, в развалочку, подошёл к кавказцу.
— Мне Шамиля надо. Я от Вени, — медленно и размеренно сказал Жека.
— А... Каво? — растерялся кавказец.
— Каво слышал. Где Шамиль?
— Шамиль там! Склад сыдыт! Кантор сыдыт! — заволновался продавец, и показал рукой в сторону большой тёмной двери, откуда привозили туши животных на разделку.
Жека, всё так же неспешно, походкой человека, знающего себе цену, пошёл куда указал ему мясник. Из тёмного прохода несло холодом, вход был прикрыт двумя полосами брезента. Зашёл в первую же дверь, откуда доносились голоса. Внутри на удивление уютно. Ковры на стенах, лавка у стены, на которой сидели два кавказца в спортивках, с бородками, перебирая руками чётки. Немигающими взглядами убийц они глянули на Жеку.
Посередине длинный стол, во главе которого другой стол, похожий на директорский. Там в кожаном кресле сидел, и пил чай из большой пиалы пожилой кавказец в кожаной куртке, и с белой круглой шапочкой на голове. Увидев Жеку, он отставил чай, и показал рукой на стул в конце стола. Сюда просто так не приходили, спросить, сколько стоит мясо. Приходили только по делу. По большому делу.
— Мне Шамиля надо. Я от Вени, — сказал Жека.
— Я Шамиль. Чего надо уважаемому Вениамину Людвиговичу? — кавказец на удивление хорошо разговаривал по-русски. Да и в целом казался человеком интеллигентным, воспитанным старым, ещё тем самым СССР.
— Мне подарок надо для девушки. Сказал, вы поможете.
— А... Хахаха! — рассмеялся Шамиль. — Да. Ну как же я не догадался сразу. Пойдёмте. Пойдёмте-пойдёмте, молодой человек.
Шамиль вытащил из ящика стола связку больших ключей, и позвал Жеку обратно в коридор. Там отворил первую же железную дверь, и показал на стойки, заполненные одеждой, но что это была за одежда! Жека сразу понял, что стоит она бешеных денег! И похоже, явная контрабанда, доступная только своим.
Там висело сексуальное бельё. Прозрачные комбинезоны с вырезами и значками Плейбоя. Невесомые, почти невидимые трусики и лифчики, купальники размером с волосину. Такое никогда бы не стали продавать ни в советском магазине, ни на барахолке. Это был запрещённый к продаже товар. То же самое, что порнография на самодельных чёрно-белых фотографиях, продаваемых пацанами друг другу за рубль. Однако... Жека понял, что вот этого у Сахарихи точно нет! И хрен с ним! Пусть даже выкинет, или даст в рожу, но он ей всё-таки это подарит, чтобы увидеть хотя бы тень смущения на её наглой рожице!
Жека взял прозрачные нейлоновые трусики и бюстгальтер, прикидывая, подойдут ли они Светке по размеру. Но кавказец подумал, что Жека сомневается в покупке, прикидывая, потянет ли деньгами, и осторожно коснулся плеча Жеки.
— Это отличный подарок современной девушке. Поверьте мне. Недовольных ещё не было.
— Сколько?
— Двести рублей. С упаковкой двести двадцать.
— Беру, — Жека достал из кармана две сотенных бумажки и два червонца, среднюю месячную зарплату по СССР, и отдал кавказцу.
Тот аккуратно свернул вещи, осторожно упаковал в яркую блестящую розовую плёнку, похоже, импортную, положил в импортный пакет с надписью «Montana» и красоткой в джинсах, и уже этот пакет, чуть свернув, положил в обычный советский белый с надписью «С Новым годом» и зелёной ёлкой.
— Всего хорошего вам и вашей даме, — Шамиль слегка улыбнулся, и показал на выход.
Жека по пути на стояк зашёл в кооперативный, купил колбасы, сыра, шпротов, сёстрам и братьям по шоколадке. Поймал бомбилу на копейке, и поехал домой. Сейчас уже не скрывался. Да и скрывать было бесполезно, что Жека живёт не по средствам. Таких денег, что он тратил, на заводе сроду не заработать. Впрочем, мать, видя, что у Жеки стали водиться деньги, особо ничего не говорила и не спрашивала. В это время ценились люди, умеющие работать и заработать. Да и они с отцом, по советской привычке, считали, что все, кто так или иначе связаны с продуктами, живут хорошо. И это наверное, было правдой. Работай Жека на металлургическом заводе, никакие мутки сделать было бы не возможно. Пришлось бы заниматься обычным бандитским гоп-стопом, тряся кооператоров и цеховиков. Но рано или поздно исход был бы один — пуля и могила. Крутясь- вертясь, можно добиться много. Намного больше, чем прямым наездом. Кстати, тогда род занятий деловых и начинающих бизнесменов так и называли — «он крутится».
Жека поставил пакет с продуктами на стол, свистнув малых, чтоб налетали, сам тут же пошёл прятать подарок, купленный Сахарихе. Как всегда, на шкаф. Время ещё позволяло, и пошёл в подростковый клуб «Ровесник», благо он тут совсем рядом, рукой подать. На входе прилеплено вывеска на какой-то картонке — «Клуб любителей кикбоксинга «Удар».
Изнутри слышно крики, удары по груше и по перчаткам. Сразу чувствовалась спортивная секция. Жека зашёл и огляделся. Помещение конечно, небольшое, но есть всё. Посредине ринг, у стен лавки, вешалки. Прямо у окна, задёрнутого тяжёлыми шторами, стол. Он же и пристанище рефери, судя по колокольчику на нём. За столом сидел седоволосый мужик лет 50-ти, в советском спортивном костюме. На груди герб СССР, на спине большая надпись USSR. «А мужик-то не простой». — подумал Жека. — «Походу, настоящий тренер- международник».
На ринге бились два здоровенных парня, лет 25-30. И они были совсем не в спортивной форме. Один в пятнистых военных штанах, десантном тельнике и армейских берцах. Другой одет так же. На головах защитные шлемы, руки в перчатках. Парни бились. Как будто не на жизнь, а насмерть. Жека мгновенно скис. Таких мощных бойцов он ещё не видел. Это вам не шпана с района. Тут же вся его уверенность и крутизна слетели как луковая шелуха.
Струхнув, Жека собрался уходить, но тренер, увидев его, уже крикнул.
— Молодой человек, а вы куда? Уже всё, закончили занятия?
Бойцы на ринге ни на секунда не закончили бой. Наносили мощные удары руками и ногами, тут же блокируя и отбивая их. Однако несмотря на довольно мощную возню, силы их были равны, и никто так и не мог пробить блоки друг друга, только намяли руки и ноги.
— Да я... Посмотреть. Вроде тут секция кикбоксинга открылась.
— Верно. Это новый вид единоборства в нашей стране, и уже снискал большую популярность. А вы-то зачем пришли?
— Я занимался каратэ, кунгфу. Потом секция... — Жека помолчал. — Закрылась... Долго один тренировался, но чувствую, что без спарринга зачахну. Пошёл вот сюда, думал, подучиться. Подраться с кем.
— Правильно
