тебя есть магия. И как я понимаю, контролировать ты ее еще не в состоянии, — начал он.
— Не совсем верная информация, — я качнул головой.
Затем зачерпнул немного эфира и сформировал маленький шарик из молний. Подкинул его пару раз на ладони и заставил его исчезнуть. От напряжения на висках выступил пот, рубашка на спине промокла. Но отец оценил.
— Похвально. Весьма похвально, — его глаза блеснули.
Он вскочил, обошел стол, легко приподнял меня и обнял. В меня ударила волна его радости.
— Но как?
— Не знаю, — я развел руками. — Видимо, во время ритуала что-то пошло не так или мои способности на тот момент еще не проснулись.
— Впервые о таком слышу. Нет, ритуал прошел как надо, Авдотий не ошибается. Значит, что-то другое в тебе пробудило силу. И мне очень интересно узнать, что именно.
Сказать ему про Лискина? Или нет? Я посмотрел на отца и сконцентрировался на его эмоциях. В нем не было страха и раздражения — он действительно был счастлив, что его младший сын получил способности.
И я решился.
— Думаю, все началось с того, что на меня напал маг...
Лицо отца вытянулось, брови нахмурились, в глазах сверкнул праведный гнев.
— Все хорошо, — поспешно сказал я. — Удар вышел слабый, всего два дня провалялся в постели. Даже шрама не осталось.
Рука сама собой потерла грудь. Николай Александровичи заходил по кабинету, заложив руки за спину. Его мощная фигура занимала все пространство комнаты. Я следил за его резкими движениями и ждал.
— Дальше! — потребовал он.
— Сначала ничего не происходило, и магия никак себя не проявляла. Но в поисках того мага, мы с Прокофием Андреевичем дошли до Гильдии магов.
— С Вяткиным? Он здесь? Не видел его на крыльце.
— По невыясненным обстоятельствам он нас спешно покинул со всеми вещами.
— Понятно, — отец остановился напротив меня, — продолжай.
— В Гильдии выяснилось, что у меня пробудилась магия. Вот и вся история.
— И как ты научился контролировать силу? По книжкам?
На секунду мне захотелось соврать, я ведь видел, что он ждал от меня подтверждения своих выводов.
— Нет, у меня есть учитель.
— И кто он? Известный кто-то?
— Так получилось, что это тот самый маг, который на меня напал.
В одно мгновение отец преобразился. От него пахнуло негодованием, и на кабинет обрушился ураган.
В меня ударил мощный порыв ветра, да с такой силой, что спину вжало в кресло. На миг я испугался и инстинктивно втянул голову в плечи, озираясь по сторонам. Воздушный поток лихо прошелся по кабинету, смел все на своем пути.
Магия разошлась от отца единой волной — с полок посыпались книги, документы взлетели к самому потолку, а цветочные горшки с грохотом опрокинулись.
Больше всего пострадал стол — по его центру пробежала трещина, и он сложился пополам. Окно приняло на себя часть заклинания, но выдержало, лишь обиженно вздрогнула рама. Чего нельзя было сказать о шкафах и тумбочках. Они ломались, как игрушечные, распадаясь на мелкие щепки, осыпав меня с ног до головы.
Мимо меня пролетело пресс-папье и с тяжелым стуком врезалось в стену. Следом какой-то осколок вонзился в щеку, и я ощутил, как по коже побежали теплые капли.
Краем глаза заметил летящую в меня ножку стула и едва успел сформировать слабенький щит. Деревяшка попала в самый центр и упала к ногам.
А потом все прекратилось — отец взял себя в руки. Мелкие предметы еще пару мгновений висели в воздухе, а потом одновременно посыпались на ковер. Николай Александрович продолжал сжимать и разжимать кулаки, дыхание тяжело вырывалось из его груди. Скосив на меня взгляд, его лицо изменилось. В глазах мелькнула тревога.
— Алексей! Да чтоб меня! — отец вытащил из кармана белоснежный платок и прижал его к моей щеке. — Больно?
Я мотнул головой, все еще шокированный его вспышкой гнева. А ведь он постарел. Смотрел на него и видел морщины, ставшие еще отчетливее с нашей последней встречи. Больше седины в волосах. Но он оставался все таким же крепким.
— Прости меня, не сдержался, — вздохнул он и присел возле кресла. — Ты как сказал, что это тот же маг, у меня перед глазами все помутилось.
От него веяло теплом и заботой. Нет, не зря я ему все рассказал. Так будет лучше. Я перевел взгляд на разнесенный кабинет и снова вздохнул.
— Тут нужно убраться, — задумчиво сказал я и криво усмехнулся.
Отец хрипло рассмеялся, стряхнул пыль с моего плеча и обнял.
— Вырос-то как! Будто не одно лето прошло, а целых пять! Я горжусь тобой, сын. А теперь расскажи, что было потом с этим твоим учителем.
Не обращая внимания на клубившуюся в воздухе взвесь и сидя на единственном уцелевшем кресле, я начал говорить. Про дыру в классной комнате, про занятия в камере, про ресторан, про Кругликова. Только умолчал о ментальной магии. Сам не знаю, почему.
— Отец, у меня к тебе одна просьба есть, — сказал я, когда закончил свою историю.
— Слушаю внимательно, — он нахмурился.
— Сразу говорю, что это только мои предположения! — поспешно уточнил я. — Но есть у меня подозрение, что Михаил...
Я запнулся, не зная, как выразить словами свои мысли.
— Ворует?
— Возможно. Или недоговаривает.
— Алексей, люди, наделенные властью, да еще и без присмотра, могут поддаться соблазну. Есть у тебя какие-нибудь факты или доказательства?
— В том то и дело, что нет! Как только я хочу что-то разузнать, он смотрит на меня, как на ребенка, и заговаривает зубы. Да еще каждый раз у меня из головы будто вылетают нужные вопросы! — зло процедил я.
— Прям-таки вылетают? — брови отца взлетели. — Ты не думал, о том, что он не рассказывает тебе ничего, потому что ты в его глазах еще слишком молод, чтобы разбираться в таких вопросах.
И вот что ему на это сказать? Я промолчал, раздраженно дернув плечами.
— Впрочем, — продолжил он, — если у тебя появились мысли,
