— Не льсти себе и не оскорбляй меня подозрениями, будто сможешь справиться со мной. Ты, в отличие от нашего обосравшегося бога хитрости, в чем, конечно, Пете сильно польстили, как показывает опыт, лучше управляешь сосудом. Но…не настолько. Я тебе голову оторву, не успеешь оглянуться. Будет очень жаль девочку. Хорошенькая. Да и для твоего понимания… Пострадает сосуд, будут проблемы у его содержимого. Серьёзные проблемы. Тебе придётся очень долгое время находится в…Ладно. Об этом пока ещё рано.
Фокина замерла. Она явно разрывалась между желанием подскочить к Богомолу, чтоб скрутить его, и опасением, которое вызвали его слова. Кстати, насчёт сосуда пацан прав. Маша со своим управляется в разы лучше. Хотя, может, дело в том, что настоящая Фокина физически гораздо лучше развита, чем мой Ванечкин. Эта отличница, похоже, старается быть лучшей во всем. В том числе, я так подозреваю, посещает спортивные секции. Иначе, девчонка-псионик в теле Фокиной могла бы обосраться от усердия, но ни черта не походила бы на женщину-кошку. А я уже видел нечто подобное в ее исполнении.
— Молодец. Послушная девочка. Умненькая.– Богомол кивнул. Рожа у него стала при этом ужасно довольная. — И ты, Ванечкин, молодец.
Он снова посмотрел на меня своим бесячьим высокомерным взглядом.
— Молодец, что сообразил. Да, я — псионик.
— Ну, блин, как⁈ — Маша начала раздражаться.
Начала…Я, например, уже минут десять был в бешенстве. Этот мудак откровенно играет с нами. Развлекается.
— Начальник тюрьмы потому и пошел на уговор со мной…– Снова начала свою песню девчонка.
— Забудь про него! — Богомол небрежно махнул рукой. — Достала со своим начальником тюрьмы. Нашла тоже специалиста. Вот в чем ваша проблема, коллеги. Смотрите себе под нос и ни черта там не видите. Узко мыслите. Привыкли полагаться на свои способности, а потому без них, словно котята слепые.
— Он знает мою фамилию. Настоящую. Данную при рождении. — Пояснил я Фокиной, пока ее совсем психи не накрыли.
А нам надо оставаться в адекватном состоянии. Особенно, сейчас, пока не выяснилось, что за херня происходит. Да и нравится мне, как меняется выражение лица Богомола, когда мы его игнорим, общаясь между собой, будто он — пустое место. Прямо бесит это пацана.
— Точно! — Богомол щелкнул в воздухе пальцами. — Ты радуешь меня, Ванечкин. Не все потеряно. И кстати, да. Фамилия… Девочка просто не в курсе, что после того, как ты ушёл в свободное плаванье, подчистил все следы, дабы скрыть свое прошлое. Сначала вернулся в школу псиоников и убил единственного из оставшихся учителей. Не мучали угрызения совести, Ванечкин? Он ведь был к тебе весьма расположен. А ты его завалил камнем… Фу… Грубо как… Потом удивительным образом скончался твой куратор из Особого отдела. Опять же, наша девочка никогда не работала в Системе. Она не знает, как все устроено. Каждый псионик при поступлении на службу получает своего куратора и только этому особисту известны настоящие данные. А уже после этого неведомый хакер взломал базу данных Особого отдела. Ее секретную часть, где значились имена всех агентов-псиоников. Ну…это официальная версия, конечно, насчёт хакера. Мы то с тобой знаем, Ванечкин, что цифровой вор тут вообще ни при чем. Просто Особому отделу пришлось придерживаться этой версии. Ты кого защищал-то, Петя? Мать? Знакомая история…У всех нас есть старые крючки из детства, которые держат крепко-накрепко.
— Не твое собачье дело! Понял? — Огрызнулся я на Богомола.
— Откуда он все это знает? — Маша растерянно посмотрела на меня.
— Потому что это он засунул меня сюда. — Ответил я, упорно пялясь на Богомола. — Это его голос звучал в моей башке, когда я сидел в тюрьме. Он рассказал мне о книге и о том, где ее найти. Это он, сволочь, во всем виноват.
— Ну, наконец-то… Глазам не верю…От меня не отходите ни на шаг. Гуськом двигаетесь вперед, я иду за вами следом. Если кто-нибудь свернет с пути, убью…– Последнее слово Константин Викторович буквально прошипел, давясь слюной, и я без сомнений понял, точно убьет. Вожатый удовлетворённо обвел взглядом всю нашу компанию, а потом сам себе кивнул.
Теперь она, эта компания, была в полном составе. Вернее, не совсем в полном. Просто об этом знали только я и Фокина. Только мы с Машей были в курсе, что совсем недавно здесь присутствовал еще один человек, который теперь где-то прячется в кустах или вернулся в лагерь. Прилизанный же едва ли не повизгивал от счастья, что, наконец, все в сборе.
Ряскин, кстати, нашёлся сам. Он вылез из чащи ровно за минуту до того, как в этой же чаще растворился Богомол. Впрочем, называть его теперь Богомолом, наверное, не совсем правильно. Вообще не понимаю, кто он такой.
Едва я сказал слух, что узнал его манеру говорить, что понял, кто именно способствовал моему перемещению в это отвратительное место и время, неадекват вдруг настороженно замер, приложил указательный палец к губам, а потом сделал шаг назад и растворился среди деревьев. Просто какой-то чёртов профи из подразделения спецназначения. Хотя даже они делают это не так круто. Вот — Богомол стоит рядом с кустиками, а вот — его уже нет. Человек-невидимка, чтоб ему пусто было.
И сразу же на маленькую полянку, где мы с Фокиной стояли как два идиота, бестолково хлопая глазами, вывалился Ряскин. Видимо, именно его приближение услышал Богомол, поэтому и предпочел свалить. Или не знаю, что там еще им руководило. Я вообще уже перестал что-либо понимать в этой истории.
— О! Ребята! Как хорошо-то! — Увидев меня и Машу, Ряскин, чуть не плача от счастья, бросился бросился к нам. — А я тут круги нарезал. Думал, совсем заблудился. Все деревья похожи друг на друга. Куда не пойду, все одно и то же. Мишин, придурок, ё-моё. Со своим кабаном. Как начал орать. Кабан! Кабан! Я и побежал. Бежал, бежал…Бежал, бежал… Потом оглянулся, а рядом ни Мишина, ни кабана. Но зато…
Антон схватил меня за плечо и сжал его изо всех сил.
— Я их нашёл! — Заявил он, вращая глазами.
— Кого? — Настороженно спросила Маша.
Я, кстати, тоже слегка напрягся. После того, что произошло пять минут назад, после откровений Богомола, из которых мы, правда, ни черта не поняли кроме того, что он — псионик, уже всего начал опасаться. А ну как сейчас выяснится, будто неведомые
