единственной, на которой граница с Монголией была обозначена на большем расстоянии от стройки, японцы попытались оспорить существующий статус-кво с использованием небольших по численности пехотных и кавалерийских сил.
Серия незначительных стычек принесла японо-манчжурским войскам лишь временный успех, поскольку расквартированные на монгольской территории части Красной Армии, в большинстве случаев, сумели либо отразить удары, либо очень быстро вернуть утраченные позиции.
Разумеется, все эти мелкие стычки внимания пока не стоят. Важнее для нас то, что происходит в воздухе над зоной конфликта, поскольку воздушная война между советской и японской авиацией с самого начала приняла ожесточённый характер.
И японская авиация продемонстрировала в ней превосходство над устаревшими советскими самолётами. Всего за два дня воздушных боёв, начавшихся 22 мая, один только советский истребительный полк потерял 15 машин, сумев сбить всего одну японскую боевую машину. Достаточно архаичный из-за неубирающегося шасси истребитель Ki-27 (построенный, кстати, с использованием лицензионной версии британского двигателя Bristol Jupiter) по всем параметрам превосходит русский массовый истребитель-биплан И-15 и способен на равных конкурировать с И-16, неплохо проявившим себя в недавно закончившейся Гражданской войне в Испании. Примерно в таком же положении находится принимающий участие в конфликте сухопутный вариант палубного истребителя «Мицубиси» A5M, применяемого Квантунской армией.
Русские скоростные бомбардировщики СБ-2 в столкновениях с этой японской машиной не в состоянии воспользоваться привычным для них преимуществом в скорости и несут большие потери. В то же время, истребители большевиков не в состоянии противостоять японским бомбардировщикам из-за более высоких скоростных характеристик последних.
Плохо организовано и взаимодействие советских авиационных частей. Так русские бомбардировщики вылетают на боевое задание без истребительного прикрытия, в результате чего несут высокие потери. В отличие от японских, русские истребители на начальном этапе воздушной войны вообще не имели радиостанций, что не позволяло им координировать в воздухе действия даже в составе эскадрилий.
Совершенно небоеспособной проявила себя противовоздушная оборона русских, вооружённая, преимущественно, пулемётами винтовочного калибра, не способными поражать самолёты, летящие на высоте даже в три тысячи футов. Правда, уже в 20-х числах июля появились сведения об удачном применении ими какой-то самоходной скорострельной малокалиберной зенитной пушки, но, скорее всего, это какой-то единичный экспериментальный образец.
Если бы не переброска Советами в Монголию ещё четырёх истребительных и двух бомбардировочных авиаполков, то их авиации грозило бы полное уничтожение. Но с 20-х чисел июня из-за этого большевики получили численное превосходство в воздухе и, кажется, ситуация меняется. В том числе — из-за того, что прибывшая в Монголию новая модификация русских самолётов И-16 снабжена более мощными моторами, сводящими на нет превосходство Ki-27 и А5М в скорости. Часть этих истребителей управляется опытными пилотами, имеющими опыт воздушных боёв в Испании.
Эти меры привели к изменению характера воздушных боёв. По поступившим по неофициальным каналам (официальные данные многократно занижаются) из Японии сведениям, в боях 22, 24, 26 июня японская авиация потеряла 50 самолётов, был сбит и попал в русский плен прославившийся во время войны в Китае ас Такэо Фукуда. Русскими истребителями, среди которых замечены какие-то новейшие бипланы, было применено какое-то неизвестное оружие, по описаниям действия напоминающее ракеты. О его эффективности пока нет никаких сведений.
Но каким бы накалом ни отличались эти воздушные сражения, все хорошо понимают, что судьба конфликта близ реки Халхин-Гол и высоты Номон-Ган решится на земле. Именно к этому готовится командование и Квантунской, и Красной армии, стягивая войска к его зоне. И пусть за весь июнь не произошло ни одной стычки между сухопутными частями, решающее сражение вот-вот разразится: по нашим сведениям, японское командование уже завершило подготовку к мощному удару, запланированному уже на завтра, на 2 июля.
Одна группировка должна форсировать реку и прорваться вглубь монгольской территории на глубину до 25 миль. В то же время, вторая, в составе двух пехотных и двух танковых полков — окружить советские и монгольские войска на восточном берегу реки, а ударом с тыла, со стороны первой, завершить их уничтожение.
Как я же говорил, Советы тоже не сидят без дела. Они организовали переброску на Восток пехотных, танковых и артиллерийских частей. Но их логистика выстроена безобразно: всем эти войскам приходится совершить марш, протяжённостью около 850 миль, чтобы добраться до зоны боевых действий. Буквально всё, от патронов и снарядов до горючего приходится доставлять автомобильным транспортом. По имеющимся сведениям, из-за низкого качества русских грузовиков их десятки, если не сотни, оказались брошены вдоль дорог, по которым доставляются войска и военные грузы.
Таким образом, разгром русских в этом конфликте мне видится бесспорным. Может быть, после этой победы осторожничающие японские генералы наконец-то решатся вступить в уже скорую большую войну с Советской Россией.
28
Дмитрий Новиков, 15 июля 1939 года
Инна отнеслась к моему вопросу о возможности переселиться к ней положительно. Без щенячьего восторга «ой, милый предложил мне выйти за него замуж!!!», но согласилась на это вполне охотно.
И по вечерам, после обучения на полигоне уже полносоставного учебного взвода, сразу же пришлось заниматься обустройством нашего «гнёздышка». Все, кто уже переправился в это время, но ещё не отправился на советские заводы, в НИИ и КБ, обустраиваются.
Первым делом — раздобыть простейшую раковину, под сливное отверстие которого пристраивать всё то же «помойное» ведро, и рукомойник. Ну, тот самый «прибор», о котором во времена моего детства ходила «детская» загадка с очень даже взрослым намёком: у стального молодца звонко капает с конца. Правда, клапан рукомойника я быстро притёр, и теперь никакой капели в раковине не наблюдается.
Потом при помощи обрезков досок расширил нашу кровать. Под ширину уже не одного, а двух матрасов, так что «сексодром» получился довольно просторным. Дальше пошли полочки под посуду, ещё одна табуретка, «типа-комод» для белья, только без дверок, а с занавеской, нанизанной на кусочек верёвочного шнура. В общем, все эти мелочи, призванные обустроить наш почти семейный быт. Заботы, привычные для меня, но оказавшиеся «в новинку» для всю жизнь прожившей в квартире горожанки Инны.
Это она у меня — женщина не из первого десятка тех, с которыми мне довелось переспать (а кое-с-кем из них и пожить), а я у неё первый и пока единственный, с кем она живёт вместе. «Пока» — не потому что я после истории с неожиданным итогом первого брака разуверился в существовании женской
