Повесив пулемет на плечо, я вышел на дорогу.
Вот уже и первые дома. Точнее, то, что когда-то ими называлось. Обходя обломки, прислушиваясь на ходу, я продолжал идти, прижимаясь к правой стороне улицы. Получалось не очень, видимость тут была неплохой. Так, вот справа длинная стена какого-то сарая, возле нее обломков почти нет. Ну и правильно, сарай-то целый! А вот дому напротив досталось: полкрыши как не бывало. В сарае были ворота, в настоящий момент чуть приоткрытые. Тихо… Или это у меня слуховые галлюцинации от перевозбуждения? Вроде звякает что-то? Или это лента у меня в пулемете? Ага, как же, это она в кругляше так позвякивает? Щас… А ГДЕ?
Р-р-р-рах! Длинная пулеметная очередь взметнула пыль перед моими ногами. Выбила щепки из стены сарая. Так, что они полетели мне прямо в лицо. Потом они посыпались уже мне на голову. Ударили по спине…
Вилы… Пулеметчик сидел в чердачном окне, напротив меня. Я хорошо видел вспышки, вылетающие из ствола его оружия. Видел разлетающиеся веером гильзы.
Выбегающих из развалин немцев с нацеленным в мое лицо оружием. Все. Не уйти. И даже рукой не шевельнуть — срежут из десятка стволов.
Не добежав до меня нескольких метров, солдаты остановились. Наступила тишина, только хрипло дышал наверху пулеметчик. Чего это он так? Перевозбудился от радости? Так я ж не баба…
В глубине дома послышались шаги, кто-то шел. Заскрипела открываемая дверь, и на улицу шагнул крепкий мужик в камуфляже.
Странно, но его лицо показалось мне чем-то знакомым… Дежа вю?
Подойдя ближе, немец остановился и с интересом меня оглядел.
— Подполковник Леонов? Позвольте представиться — гауптман Борг. Очень рад, что наша игра в кошки-мышки наконец закончилась. Будьте так любезны — положите свое оружие. Не надо делать глупостей, вы же разумный человек…
Так… похоже, что толстая полярная лисичка улыбнулась мне полным ртом… жаль, я только было успокоился, думал, вот, скоро уже своих увижу… В лучшей жизни, пожалуй что и увижу. А вот тут… уже навряд ли.
Я осмотрелся. Немцы стоят грамотно, директрису друг другу не перекрывают. Значит, стрелять будут сразу, как только я дернусь. Пулемет повернуть уже не успею, максимум, что смогу — срубить ту парочку, что напротив меня стоит. И все.
— Не затягивайте, подполковник. Я, конечно, имею приказ взять вас живым. Однако же там не указано, насколько живым. И ничего не сказано о том, что вы при этом должны быть невредимым. Так что прострелить вам руки-ноги мне никто не мешает. Не надо провоцировать моих солдат, они и так не пылают к вам дружескими чувствами.
— Что же будет им мешать высказать мне это недружелюбие уже после того, как я положу оружие? Так хоть меньше мучиться буду…
— В этом не заинтересован уже я! Не скрою, если вас привезут простреленного и избитого — это один из возможных вариантов. И совсем иначе это будет выглядеть, если на вас не будет и ни царапинки. Второй вариант мне более по душе. Но и против первого я не особо возражаю. Во всяком случае, жизнь своих солдат я ценю выше, чем благорасположение начальства.
В глазах солдат я заметил явное одобрение. Грамотный гауптман, и, похоже, солдаты его любят. Во всяком случае — уважают. Значит, в обиду не дадут и стрелять станут сразу, стоит мне только рукой неправильно шевельнуть. Таким образом, весь мой огнестрел стал бесполезным. Не успеть… Я наклонился и поставил пулемет на землю.
— Винтовку, герр подполковник!
— У меня не десять рук, гауптман!
Я взялся рукой за ремень. Немцы напряглись, хоть и не так явственно, как тогда, когда у меня в руках был пулемет. СВТ легла рядом с пулеметом. При этом я слегка тряхнул левой рукой, и из рукава мне скатился в ладонь пистолетный патрон. На землю бы он не упал — висел на веревочке. При этом веревочка была привязана к запалу от гранаты. Каковая, в свою очередь, была закреплена у меня под одеждой. Старый я волк… знаю, что бывает, когда ты весь оказываешься во власти противника… Не верю я гауптману…
— Теперь — пистолеты! Расстегните кобуры, но оружие пока не вынимать!
Это еще почему?
— Кстати, гауптман. Если уж все так вышло, как вы сумели все это организовать?
— Вас заметили еще в лесу. Когда вы шли за нами. Но там был риск вас упустить. Или не найти, если бы вас подстрелили. Другого пути отсюда у вас нет, деревни не миновать никак. Крюк слишком большой выйдет. Вот мы и разыграли этот импровизированный спектакль. Вы же не знали, сколько нас?
— Нет. Не знал.
— Правильно. Ибо часть взвода (ага, все-таки взвод!) все время шла чуть в стороне. Вы их даже не заметили (видел я их, а, точнее — слышал). В деревню по дороге вошли те, кого вы видели. Остальные просочились ползком. Потом первая часть солдат вышла из деревни, а остальные стали ждать вас. Вот и все. Признайтесь — хорошо исполнено?
— Весьма неплохо.
— Благодарю. Серьезно, герр подполковник, похвала из ваших уст для меня много значит!
Теперь, будьте любезны, достаньте ваши пистолеты. Осторожно, двумя пальцами руки… Кстати, зачем вам их так много? Хватило бы и одного…
— Привычка…
Так… Ну, что — поехали? Больше шансов не будет. Как только я положу пистолеты, они прыгнут. Вон, трое солдат уже карабины за спину перекинули. Промедлю хоть чуток, и уже не успею даже за веревочку дернуть. Зафиксируют руки и тогда будет поздно.
Чпок! Чпок!
Странно знакомый звук…
Похоже, что и Борг услышал его, стал поворачивать голову…
— Держи соску!
И прямо в центр нашего построения на песок упала дымящаяся граната…
Хлопок капсюля-воспламенителя прозвучал еще в воздухе…
…Солнце жарило с утра так, будто намеревалось испечь нас заживо. Камни стены за несколько дней жары нагрелись, и прижиматься к ней плечами было вовсе не комфортно. Однако же делать было нечего: вид из окна открывался очень даже неплохой — просматривалась вся улица. Пришлось снять разгрузки и бронежилеты, чтобы подобраться к дому поближе. Теперь мы стояли всего в десяти метрах от него. И что? Хоть в десяти километрах, итог тот же. Не успеть…
В доме сидел давно разыскиваемый всеми нами (да и вообще всеми федералами) местный амир — Саид. В принципе, ушлые ребята из контрразведки давно подозревали, что он скрывается где-то в этом селе. Но он был волк стреляный и днем на улицу не вылезал. А ночью в селе его искать было без мазы. Вот и приходилось рассчитывать на изворотливость контрразведчиков. Которые по им одним известным признакам пытались вычислить его убежище. Вот уже несколько раз мы выезжали на адресные проверки. И каждый раз — облом! Нет, один схрон мы нашли-таки. Только был он пуст. Клиент покинул его не так давно, чайник на столе еще не успел окончательно остыть.
