— Да так и я могу. Ты мурку сыграй, — проворчал Сергей, проползая под музыкальным инструментом, чтобы встать с другой стороны. Звук рояля видимо на некоторое время озадачил стигмата и тот снова ударил по клавишам. Тем временем Сергей поднялся с другой стороны и вкинул оружие. Стигмат рванулся вперед, под оставленную Странником открытую крышку рояля. Странник прыгнул на эту крышку раньше, чем Сергей успел сделать выстрел. Маломальский тут же отвернул ствол оружия, боясь выстрелить и попасть в друга. Напарник, тем временем навалившись всем телом на крышку, пытался как можно сильнее прижать тварь. Стигмат ерзал под ней, бряцая башкой и лапами по струнам. Задние лапы оставались снаружи и буксовали на клавишах рояля. Это была самая отвратительная симфония из всех, что когда-либо слышал Сергей. Он врезал прикладом в оставшуюся щель между крышкой и роялем. Еще раз и еще, пока стигмат не прекратил дергаться.
Костер уже разгорелся и, в помещении стало совсем светло. Стало видно, что сюда проникли еще две твари. Сергей открыл огонь. Одного убил. Другой вдруг вскочил в окно, словно хотел выпрыгнуть. Однако он этого не сделал. Совершив резкий прыжок вверх, он кувыркнулся и приземлился сзади сталкера. Весьма опасный трюк для этой твари, но она все-таки на него решилась, рискуя сломать свои драгоценные руки. Сергей хотел отпрыгнуть. Он дернулся в сторону, и это спасло его. Стигмат не схватил его за голову или шею. Но вцепился в левую руку и, тут же резкая боль пронзила предплечье. Жало! Вторая лапа уже почти сомкнулась вокруг шеи, но ее схватил Странник и, навалившись всем телом на мутанта, оттолкнул его от Сергея и свалил на пол. Маломальский сделал выстрел. Мимо. В глазах помутнело от боли. Второй выстрел. Вроде попал. Тварь задергалась, скребя по полу одной рукой. Странник добил мутанта, обрушив ему на голову горящее кресло.
Сергей теперь не мог сосредоточиться. Весь его разум, пронзала, подобно тому жалу, одна единственная мысль, надо вколоть себе антисептик. Неизвестно куда эта тварь пихала до этого свою поганую руку. Может быть заражение крови.
Пламя разгоралось охотно, перекидываясь уже и на те кресла, которые Странник еще не успел отбить прикладом второго автомата от общего ряда. Огонь угрожал в ближайшее время стать третьей стороной конфликта, освещая противоположную стену, которая все это время была скрыта мраком. Там вдоль стен были покосившиеся шкафы с какими-то предметами и массой нотных тетрадей, большая часть которых осыпалась со своих мест. Так же там имелась еще одна дверь, о существовании которой ни Сергей, ни Странник, находясь, все время здесь, так и не подозревали.
Маломальский, морщась от боли, двинулся к роялю. В окне уже было столпотворение. Он дал очередь. Еще одну. Один стигмат рухнул на пол у окна. Двое вывалились туда, откуда пришли. Однако их место тут же заняли другие. Стараниями Странника, в них полетело очередное горящее кресло.
Тем временем Сергей принялся бить ладонями по клавишам музыкального инструмента.
— Просыпайтесь. Ну, просыпайтесь же, черт бы вас всех побрал. Что вам сыграть, чтоб вы проснулись? Кошачий вальс? Собачий? Похоронный марш Мендельсона? — Он бормотал с отрешенностью обреченного в голосе. Его настойчиво заставляла опускать руки мысль, что возможно нет в этом здании никаких гнезд вичух. Или они его покинули по каким-то причинам. Это было обидно. Летающие бестии появлялись всегда неожиданно и несли сталкерам массу неприятностей. Они всегда возникали, как казалось, в самый неподходящий момент. Когда надо было преодолеть большое открытое пространство. Проспект. Мост. Площадь. И если во дворах вичухи не представляли такой угрозы, ввиду своих размеров и невозможности маневрировать, а заодно из-за обилия укрытий. То на открытой местности человек, как правило, был обречен, если не имел автомата с внушительной подпиткой в виде дополнительных рожков в разгрузке, или если впадал в панику. Но теперь, когда эти ненавистные каждому живому человеку существа были так нужны, их не было.
Сталкер отвлекся от рояля и дал еще одну очередь по окну. Затем судорожно принялся снаряжать автомат новым магазином.
А неужели все тщетно? Неужто все зря? Не является ли их сопротивление, лишь агонией? Борьбой не за жизнь, а всего лишь попыткой выторговать у смерти пару лишних минут, пока есть патроны, пока шевелятся руки и видят глаза? А что они видят? То, что эти твари не кончаются. Вот еще один в окне. Заметно крупнее предыдущих. Ну конечно. Настал черед взрослых. До этого был молодняк. Они легче и оттого быстрее настигли источник запаха крови. Наверное улицу ту, где банки разбились, вылизали до того что дыра в метро образовалась. Молодняк и по стенам быстрее лез. Но теперь настала очередь взрослых, которые, наверное, были недовольны тем, что молодежь не совладала с парочкой представителей вкусной и здоровой пищи.
Длинная очередь, стоявшая, наверное, дюжину патронов, заставила тварь издохнуть прямо на подоконнике, загородив остальным дорогу.
Маломальский быстро подобрал с пола свой рюкзак и принялся извлекать из него оставшиеся четыре гранаты. Он решил, что одну надо точно оставить для себя и вспомнил свою дневку в ванной комнате той квартиры, где жила вичуха. Там ведь тоже он уже подумывал о том, чтобы себя гранатой. Но в итоге спасся. Просто он тогда один был. А тут еще с ним обуза эта… Где Странник? Сергей быстро осмотрел освещенное разрастающимся огнем помещение. Попутчика нигде не было. Но зато была открыта та дверь, которую они не заметили сразу.
— Сбежал! Струсил и свалил! — Сергею хотелось швырнуть в черноту той двери гранату, настолько было обидно, горько, и мерзко от того, что его напарник покинул в трудную Минуту. Вот именно поэтому, Сергей всегда предпочитал быть один. Но в этот раз он своим принципам изменил. И значит, ему расплачиваться за это уже сейчас.
— А чего ты хотел, — пробормотал Сергей сам себе. — Ты ведь на людей-то никогда не рассчитывал. А он даже не человек.
Маломальский воспользовался тем, что стигматов в окне пока не было. Он быстро извлек маленькую аптечку и на ощупь, бросая взгляд постоянно на окно, достал оттуда шприц. Затем выдернул зубами колпачок и вогнал иглу прямо в рану.
— Зараза! — прорычал он, морщась и отбрасывая быстро опустевший шприц. Затем стал быстро собирать стреляные гильзы и шайбы шурупы да саморезы от разбитых уже кресел. Решив не тратить много времени на сбор всех остальных этих предметов, что были на удалении, он тут же стал обматывать гранату бинтом, прижимая к смертоносному округлому корпусу все эти гильзы и прочие железки.
Интересно, почему стигматов больше не видно? Их отпугивает валивший из окна дым, который, хвала архитекторам за высокий потолок, еще не достиг нижней части помещения? Может их, отпугивает смерть взрослого стигмата, которой валяется сейчас на подоконнике, свесив на улицу свои задние лапы?
