— Не знаю, Генри… Ничего знаю… Да! У меня тоже есть дар, который, как выясняется, многим вдруг оказался нужен. Но я все равно не знаю, что точно происходит!
— Я знаю! Большие умные люди заставляют двух маленьких, но талантливых идиотов искать для них предметы. А теперь интересное — та-та-та-та! — пропела Маргарита, — обоих идиотов, как только они перестанут быть нужными, уберут. Так ясно?
— Заткнись!
— Помолчите, Марго…
— Плохой злой ханым сейчас правда говорить! — Креветка свесился с верхней полки. Его худое, нервное лицо выглядело страшно — как будто из темноты вдруг высунулся сам дьявол.
— Плохой злой ханым я придушить! Тамам? — зашипел Красавчик.
— Плохой, злой ханым вам, меж тем, может пригодиться. Потому что у плохой злой ханым, в отличие от вас, есть нужные связи и опыт. И мозги! — Маргарита Зелле набрала в рот побольше воздуха, задержала дыхание, чтобы хотя бы ненадолго успокоить обезумевшее серде и… пошла ва-банк. — Нам с вами, дорогие мои, сам бог велел объединиться и сделать так, чтобы лишь от вас зависел весь мир! Весь! Мир! Черт подери! Перестаньте же быть детьми! Долг, честь, приказ, верность, родина… Чушь! Даже деньги — чушь! Все это пустяки по сравнению с той неограниченной властью, что могут дать предметы!
— Слушай плохой злой ханым… Слушай, бей эфенди! — Неожиданная поддержка придала Маргарите уверенности.
— Власть! — Маргарита прикрыла глаза и повторила одними губами, но с таким наслаждением, что у всех присутствующих перехватило дыхание. — Власть! Вы думаете тех мерзавцев, кто вынудил вас выйти на эту охоту, волнует что-то кроме власти? Думаете, они ночами не спят, слюнявят мягкие думочки и мечтают о величии нации? Ха! Как бы не так! Власть! И ничего кроме власти! И что? Вы хотите быть их послушными пешками? Да надерите же им задницы! Поломайте им их планы! Спутайте все карты… У вас двоих есть для этого все. К тому же у вас есть я. И я вам помогу! Сведу вас с серьезными, большими людьми в Средней Азии, в Латинской Америке, в Китае, Индии и ЮАР… Вы… Нет! Мы!!! Мы сможем кроить политику и управлять миром так, как нам заблагорассудится! И ни твой дед, Артур, ни чертовы южане, Генри, нам не указ! Никто не указ!
— Плохой злой ханым дело говорить! Правильно думать!
— Что скажешь, Ходуля? — шепот Красавчика раздался над самым ухом майора.
— Нет! Я не могу, Генри… У меня приказ. У меня долг! Долг офицера. Джентльмена, — майор говорил абсолютно неуверенным голосом и, кажется, (в темноте этого не было видно, но Баркер был почти уверен)… кажется уже минуты две, майор то и дело потирал переносицу, что означало крайнюю степень растерянности. Зато Генри Джи Баркер сосредоточенно кусал нижнюю губу, и о чем-то серьезно размышлял.
— Стерва права, — выдохнул, наконец, Красавчик. — Она нас с тобой использует, вся насквозь изовралась, и я бы ее с радостью прямо здесь придушил. Но она так и так скоро подохнет, и она, дери ее бабушку аболиционисты, во всем права! Или мы сами по себе против всех, или нам просто так, ни за понюшку табаку, скоро выпустят кишки. Не знаю как тебе, Ходуля, а мне мои кишки дороги. Я ими последнее время и так рискую. Нет! Ты, конечно, смотри сам… Тебе оно, конечно, труднее, чем мне. Ты — военный! Целый майор. Глядишь, полковником станешь. А я что? Гангстер! Бандюган… Был бандюганом, бандюганом живу. Им и похоронят. Мне что самому дьяволу служить, что его бабушке — все едино. Кто башляет, тот и музычку заказывает! Так что я, Ходуля, уже для себя все решил. Слышь ты, мразота с Бабочкой. Договорились! Теперь мы с тобой партнеры. Только ты не думай, что если мы партнеры, я тебе сразу поверил. Если подставишь меня… если мне даже на полсекунды покажется, что ты меня подставила, я вот этими зубами тебе горло перегрызу!
— Хорошо! Хороший… Правильно! — Громыхнул чемодан, звякнул бидон. Это Креветка вернулся в свою «нору» на верхней полке.
— Вот и славно, лобызаться и руки друг другу жать, я так понимаю, мы с тобой, партнер, не станем? — Съязвила Марго. И тут же задохнулась от того, что остановилось на целую четверть минуты измученное сердце.
Глава двенадцатая
О решениях, которые каждый должен принимать сам
Поезд Москва-Екатеринослав. 6 января 1920 года по новому стилю
Даша, стиснув в кулаке Летучую Мышь, старательно делала вид, что спит. Хотя сна, конечно, не было ни в одном глазу. Она все прекрасно слышала, все отлично поняла. Поняла и про то, что произошло между Маргаритой и Красавчиком, и то, что с этой секунды эти двое заодно. Что, как бы ей ни нравился американец, теперь его стоит опасаться. Еще Даша отлично поняла, как непросто сейчас Артуру, как тяжело переживает он предательство деда… и как сложно ему выбрать между собой… и собой. Она чувствовала, как он колеблется, как пытается найти оправдание то одному решению, то другому, как борются внутри него горькая обида, страх за собственную жизнь и долг. Маленький уставший человек против сильного духом мужчины. Кто из них окажется сильнее? Даша совершенно точно знала, как горько, как больно и одиноко сейчас Артуру… потому что чувствовала себя точно так же! И точно так же, как и Артур, не могла сделать свой единственный и окончательный выбор.
Девушка притворилась, что только проснулась, села и, зевнув, потерла кулачками глаза.
— Даша?
— Я… Мне нужно… — она встала, одернула юбку.
— Да. Я понял. Я вас провожу, — Артур поднялся с тюков.
— Я сама, — жалобно протянула девушка.
— Прекратите! Сейчас не время стесняться. Я провожу.
Они протиснулись между спящих вповалку в проходе баб, мужиков и детей, добрались до выстуженного тамбура. Даша нырнула за узкую дверь, заперлась на ненадежную щеколду и быстро стянула с себя валенки. Ей нужно было сделать две вещи — проверить, что за поддельные предметы ей удалось вытащить из ящика, и… спросить кое-кого кое о чем.
Неправильные Чайка, Кошка, Змейка, свернувшаяся уютным кольцом… и вот ведь удивительное совпадение! Лжемедведь и Лжежужелица. Даша достала из кармана варежку с желтой снежинкой и сложила туда Бессоновские подделки. Потом выудила из другого валенка кисет с предметами настоящими — Кролик, Медведь, Фенек, Жужелица — жужка — мамина память… Какая же она невыносимо холодная, какая кусачая, когда напрямую касается кожи!
— Жужелица-жужка, пошепчи на ушко… — мамина присказка показалась Даше такой глупой и слащавой, что Даша криво усмехнулась. Скрипнула зубами и прошептала: — Что мне делать, чертова Жужелица, безмозглое насекомое? Что? Что мне делать?! Как быть?
Целую секунду ничего не происходило, а потом… потом Даша услышала ответ.
***
Артур курил, приоткрыв окно. Держал короткую папиросу двумя пальцами, глубоко затягивался, совершенно по-хулигански сплевывал на пол табачную крошку. Ветер задувал в вагон снег, угольную пыль, путался в русой шевелюре майора, обжигал холодом лоб и щеки. Обернувшись на звук щеколды, Артур ободряюще кивнул выходящей Даше. И тут же подумал, что зря он это сделал. Девушка, наверное, сейчас его ужасно стыдится. Впрочем, он тут же позабыл про это, с укоризной уставившись в ее помятое, уставшее личико.
— Даша! Глаза!!! Вы опять пользовались предметом… Сколько раз можно предупреждать, что это не шутки. Это очень опасно!
— Угу… Я запомнила. Вы уже тысячу раз это повторили, майор. Но я все равно пользовалась. Сперва Летучей Мышью, Фенеком, потом вашим Медведем, потом снова Летучей Мышью… теперь вот… — она раскрыла ладонь. Тускло блеснула гладким надкрыльем Жужелица. — Погодите-ка ругаться! Сейчас не время. Лучше скажите мне вот что, господин английский майор! Только честно. Вы же честный человек. Вот я… завтра или послезавтра, или через неделю… Я отдам вам все предметы, как и обещала. Может, и Жужелицу тоже отдам или вы вынудите меня это сделать. А потом мистер Баркер и она… а, может, даже и вы, заберете предметы у кого-нибудь еще. И снова заберете… И снова. Вы увезете их к себе в Лондон, американец в Америку или куда-нибудь в другое место, как подскажет ему она — ваша бывшая подруга. И однажды здесь почти ничего не останется… Скажите мне, майор, что случится тогда? Что будет тогда с моей страной?
— Не знаю, Даша…
— Не знаете? А я, вот, похоже, отлично знаю! — она смерила его таким взглядом, что у него похолодели пальцы. Это был взгляд, полный презрения, возможно, даже ненависти. Так на него не смотрела еще ни одна женщина. — Я знаю. Да вы и сами говорили об этом Бессонову! Нет? Не помните? Так я напомню. «Почему вы так ненавидите Россию…» Вспомнили, англичанин? То есть, выходит что я тоже… тоже ненавижу Россию? Так?
— Нет! Даша, не совсем так. То есть, конечно, лишать любую территорию, любую страну предметов значит ослабить ее на многие годы, даже десятилетия, однако все не так однозначно… Но это не ваша война, Даша. Вы милая девушка, вы еще юны… Вам, Даша, жить, рожать детей, растить внуков. Эти страшные игры не для женщин вашего круга. Не для вас! Езжайте в Европу. Выходите там замуж за доброго человека. Просто живите, будьте счастливы и забудьте обо всем, что с вами произошло.
