— Нужно, ой как нужно, Николай Николаевич, — вступил в разговор Духонин, — нам, как можно скорее, нужно окончательно выбить Турцию из войны. Выйдет она, за ней, непременно, падет Болгария, а там недалек черед Австро-Венгрии и самой Германии! Очень важно начать. Как Вам видится план летней кампании, где лучше наступать?-
Юденич одернул свой мундир и, не задумываясь ни на секунду, ответил:
— Конечно, чтобы полностью развалить турецкий фронт, нужно несколько комбинированных ударов, после которых у Энвер-паши уже не будет возможности продолжать сопротивление. На англичан, после их форс-мажора с Баратовым во время его неудачного наступления на Багдад, у меня никакой надежды нет. Значит, вся тяжесть снова ляжет на наши плечи. И наступать я бы начал сейчас, когда турки ещё не совсем окончательно оправились от падения столицы и пребывают в душевном смятении и страхе. Нельзя давать Энвер-паше время на раскачку.-
— Полностью с Вами согласен, Николай Николаевич, где Вы собираетесь нанести главный удар по противнику.-
— Несомненно, в направлении Сиваса, Лавр Георгиевич. Взяв, его мы открываем себе путь в Анатолию, в самое сердце Малой Азии, чем создадим реальную угрозу для Анкары, где засели Энвер и Кемаль-паши. Так что Сивас, — ключ к успеху нашего дела.-
— Много ли времени потребуется Вам на разработку плана операции? — поинтересовался Корнилов.
— План наступления на Сивас, Лавр Георгиевич, у нас уже был свёрстан год назад, нужно только уточнить с помощью разведчиков некоторые детали, и можно в бой.-
— Прекрасно, прекрасно, узнаю Вашу хватку. Но Вы говорили о нескольких ударах, какие другие направления Вы считаете перспективными в плане наступления?-
— Очень многообещающим направлением для нашего наступления является направление Эдессы, через земли курдов. Мы ещё в 1916 году просчитывали этот вариант, проводя усиленную работу с курдскими племенными вождями, готовя их восстание в турецком тылу. Заделы были большие, но… революция, — горестно воздохнул Юденич.
Слушая его, Духонин внимательно оглядел разложенную на столе карту и произнес:
— Ваше превосходительство хочет воплотить в жизнь план лорда Чемберса, протестовавшего против высадки десанта на Дарданеллах и желавшего нанести удар по Турции с юга. Это бы полностью отрезало Порту от её южных владений и, в условиях войны, обрекало бы на скорый развал экономики страны.-
— Так точно, и надо признать, что тот план был более жизнеспособным, чем Дарданелльский.-
— Браво генерал, Вы не только умеете одерживать победы, но и интересуетесь стратегическими планами союзников, — похвалил Юденича Корнилов, — скажу больше, мы очень заинтересованы в этом направлении, поскольку намериваемся создать в районе Александреты главную базу своего Средиземноморского флота в противовес английской Мальте. Вскоре туда будет послана эскадра Колчака, и высажен морской десант под командованием генерала Свечина с целью захвата и удержания этого стратегически важного порта.-
— Подняв восстание курдов и ассирийцев в тылу у турков, мы облегчили бы свое продвижение на Эдессу, а затем к Александрете. Как Вы смотрите на такой план? —
— А мой левый фланг?
— Его прикроет Баратов своим наступлением на Мосул, а как только мы проявим активность на этом направлении, ему навстречу ударят британцы. Их этот район очень беспокоит залежами нефти, и это заставит господ союзников шевелиться.
— Значит, вновь мы оттянем на себя главные силы противника, а они подобно шакалам будут подбирать остатки в надежде подхватить самое лучшее. Ничуть не удивлюсь, если после нашей высадки в Александрете англичане не начнут наступать в Палестине, стараясь, как можно больше захватить турецких провинций.
— Увы, Николай Николаевич, но такова сущность британцев не только в этой войне, — поддержал его Духонин.
Юденич вновь стал рассматривать карту, что-то прикидывая в уме и просчитывая варианты развития наступления.
— Что Вас беспокоит? — поинтересовался Духонин, — Ваш правый фланг?-
— Совершенно верно. Энвер-паша не даст просто так пройти к Средиземному морю. В его распоряжении две армии на Кавказе, армия в Месопотамии и Палестине, а так же ещё одна в Киликии. Для удачного начала нужен отвлекающий маневр, который бы оттянул бы от Сиваса часть сил Вазир-паши.-
— Ваше предложение? — спросил Корнилов, внимательно слушая аргументы генерала.
— Самое разумным в этом случае, мне видится наступление на Самсун. Это важный порт на Черном море, связанный с центром страны железной дорогой, и это очень удобный плацдарм для наступления с севера на Анкару. Данное направление сильно потревожит пашу, и он должен будет обязательно отреагировать на наши действия.-
— Направление на Самсун — это снова узкая полоса земли, зажатая морем и Понтийскими горами. Снова затяжные штурмы высот и долин, для прикрытия идущих по побережью. Боюсь, всё это выльется в изнурительную бойню, которая, полностью истощит всё Ваши ресурсы, с таким трудом накопленные этой зимой, — выразил сомнение Корнилов.
— А, по-моему, блестящий ход, Лавр Георгиевич, — подал свой голос в поддержку Юденича Духонин, — Николай Николаевич великолепно вычислил слабое место турок и этим непременно надо воспользоваться.-
— Но каким образом, погубить тысячи солдат на горных кручах?-
— Нет, всё гораздо проще. Необходима высадка морского десанта при поддержке кораблей флота. Самсун не имеет сильных укреплений, и он не сможет оказать серьёзного сопротивления нашим броненосцам. Заняв его десантом, мы, только одним своим присутствием в Анатолии, без дальнейшего наступления вглубь страны, оттянем у противника значительную часть сил для устранения угрозы Анкаре.-
— Да, такой подарок Энвер-паше будет очень кстати, — усмехнулся Верховный, моментально оценив довод Духонина, — я думаю, над этим стоит подумать в самое ближайшее время.-
— И не только подумать, но и самим разработать этот десант, позволив Николай Николаевичу полностью заняться Сивасом и южным направлением. Этим мы не только развяжем ему руки, но и введем в заблуждение противника относительно своих истинных планов.-
Корнилов ещё раз оглядел карту Кавказского фронта и удовлетворенно крякнул. Доводы генералов показались ему достаточно вескими и аргументированными.
— Так что мы сможем дать Кавказу из наших резервов?-
— Если принимать за основу те сроки наступления, которыми оперирует Николай Николаевич, то ничего сверх того, что он уже имеет. Мы просто не успеем перебросить за столь короткий срок на Кавказ ни одной новой дивизии.-
— Ничего, Лавр Георгиевич, мне не впервой воевать в таких условиях, главное в армии есть полный запас боеприпасов и продовольствия, а это для меня главный залог успешного наступления.-
После этой фразы Корнилов быстро подошёл к Юденичу и энергично пожал ему руку:
— Вот за эти слова я Вам премного благодарен, Николай Николаевич! Спасибо от всех нас за готовность совершить новый подвиг. Россия и так в неоплатном долгу перед Вами за все Ваши деяния на Кавказе, а если турки будут полностью разбиты, Ваше имя будет навсегда вписано золотыми буквами в историю русской армии.-
От похвалы главковерха Юденич зарделся, как юноша, но быстро взял себя в руки и вернулся к реальности. Обсуждая с Верховным планы наступления и не прося новых сил, генерал немного лукавил. С того самого дня, как он вновь занял место командующего Кавказским фронтом, ради удержания умов своих солдат от пацифистского разложения, Юденич постоянно готовил свои части к скорому наступлению, дата которого каждый раз переносилась вперед на небольшой срок, и вносились изменения в направлении главного удара.
Кроме этого, генерал давно возобновил тайные переговоры с курдами и ассирийцами, которые были очень напуганы разгулом геноцида армянского народа, видя себя очередными жертвами озверелых и голодных солдат. Это сделало племенных вождей более податливыми на переговорах с русскими эмиссарами, твёрдо гарантировавшими неприкосновенность земель своих будущих союзников.
Таким образом, на данный момент, Юденич имел хорошую фору, которую сам же и создал своим упорным трудом и настойчивостью. Полководец ещё раз окинул взглядом карту будущего театра военных действий. Все его прежние планы были связаны с наступлением на Сивас, а южному направлению, в замыслах Юденича, отводилась чисто отвлекающая роль. Теперь же, по приказу Ставки, всё кардинально менялось, и генерал мучительно решал, как лучше совместить друг с другом возникшие сложности. Николай Николаевич прекрасно понимал, как трудно будет осуществить столь широкомасштабное наступление с ограниченным количеством сил, но веру в успех укрепляли прежние блестящие победы, а также низкий моральный дух войск противника. После падения Стамбула турки были уже не те, какими были вначале войны: массовое дезертирство и плохое снабжение продовольствием сильно проредило их ряды. Кроме этого, немцы полностью прекратили помогать своим союзникам советниками, поскольку бросили все свои силы на Западный фронт.
