меня тоже есть любимая женщина! В прошлом! Знаешь, иногда кажется, что эти женщины лучше тамошних, из двадцать первого века… Они любят честнее и крепче. Они надежнее. Порядочнее. Чище. Вернее. Жизнь готовы отдать за своего мужчину. Так что я тебя понимаю.
– Ты говорил о том, что контора будет тебя искать.
– Да, и очень настойчиво. Но у меня паспортов, как у дурака погремушек. Хрен они меня сыщут. Вот тебя насквозь просветят и в задний проход залезут, поищут, нет ли там на меня сведений.
– А как вы связываетесь? – не отставал попаданец, хотя ему давно пора было уходить. – Посылаете почтовых голубей сквозь время?
– Есть специальная аппаратура. Совместная разработка с Израилем, кстати. Я разобью ее о стену, перед тем как исчезнуть. Но как связываться, тебя научат в нашей школе, если решишь перейти в СЭПвВ.
– Разбил телефончик и исчез? А вдруг в тебя вшит радиомаяк? Как в фильме «Вспомнить все». И ребята через несколько лет отыщут тебя на Уолл-стрит, накинут мешок на голову и вернут в Россию?
Двуреченский только хмыкнул:
– Типун тебе на одно место. Иди. Встречаемся здесь через три дня. Будем готовить твое возвращение домой.
4
Гимназист пришел на склад Нобелей под утро. У ворот его поджидал злой-презлой Гурлюк:
– Где ты опять пропадал, едри твою копалку? Я же велел ждать атамана!
Консильери молча открыл мешок и показал есаулу пачки ассигнаций.
– Ух ты! Это че такое?
– Мой зорик.
– Скоко тут?
– Пятьдесят тысяч.
– Айда к Матвей Иванычу, доложишь.
Скурихин встретил своего пропавшего начальника штаба гневным окриком:
– Опять? Одного раза мало было?
Тот повторил прием: вывалил на стол содержимое мешка.
– Ого… Поясни!
– Перед вами черная касса покойного миллионера-старообрядца Бугрова, – начал Георгий менторским тоном. – Хранилась она в белокриницкой общине, на Рогожском кладбище. Я вызнал и сегодня ночью подломал. Жаль, мало – всего пятьдесят тысяч. Бугров дал им перед смертью втрое больше, но, видать, беглые попы пустили их в торговый оборот.
– Как ты узнал? – несколько сбавил тон полковник.
– От одного болтуна в кабаке, за угощение. Давно уже. Не хотел делать подарок Хряку.
– А мне почему не доложил?
Ратман улыбнулся одними губами:
– И сколько бы вы мне из них отмуслякали, Матвей Иваныч? Нет, я все провернул сам, и дуван мой. Но я хочу из него сдать в отрядную кассу десять тысяч. За прописку.
Атаман посмотрел на есаула, тот состроил гримасу из серии «делай, как считаешь нужным».
– Сыщики за тобой следом не придут? Чисто взял?
– Сыщики не придут, потому как деньги эти тайные, Белая Криница с них подати не платила и заявить в полицию о краже не может.
При этих словах и атаман, и есаул сказали хором:
– Ловко!
А когда Гурлюк ушел, Ратманов обратился к Скурихину:
– И еще, я тут подумал… Может, нам разбежаться на время? Уехать из Москвы. Люди Кошко не успокоятся, безопаснее будет исчезнуть.
– И куда ж ты намылился?
– Да в разные с тобой места, Матвей Иваныч, – впервые обратился к атаману на «ты» начальник штаба. – Деньги есть. А осенью, когда утихнет, опять соединимся. Лично я с Ритой собираюсь в Ялту.
– Дурак ты, Жора, – остановил его Казак. – Близ Ялты Ливадия, там государь живет. Городок напичкан филерами и агентурой дворцовой полиции. Тебя там враз срисуют.
– Ну, тогда в Сочи.
– Что еще за Сочи?
– Город-курорт на Черном море!
– Какой еще город? Есть задрипанный посад Сочи, и в нем единственный курорт «Кавказская Ривьера». Все на виду, тут-то и сгоришь.
Попаданец задумался. Куда ж ему податься?
– Ну, тогда в Пятигорск. Ты не против Пятигорска?
Атаман тронул его за плечо:
– Ляг, поспи, потом обсудим. В твоих словах есть смысл. Надо драпать из Москвы. Ребят рассредоточим, а нам троим лучше спрятаться подальше…
Глава 10
Рита
1
Георгий опять не спал. Вроде он стал в хевре Казака… не своим, нет, но хотя бы «набрал очков» перед другими бандитами, объективно продемонстрировав им свою ценность. И это на какое-то время отсрочило вопросы о его профпригодности и о том, чтобы сделать с ним что-либо прямо сейчас.
При этом оставался затаившийся раненый зверь. Он же Хряк. Как поведет себя униженный атаман противоборствующей шайки, у которого едва не увели женщину, а потом прилюдно избили? Ратман бы на его месте… Черт, еще думать за соперника. Даст бог, Хряк не такой умный, как он!
Георгий вздохнул, сидя в одиночестве в каморке два на два метра, что отвел ему Облезлый с санкции Казака. Для тюрьмы там было слишком хорошо. Можно даже периодически выходить во внутренние помещения и делать вид, что он совершенно свободен. Но для по-настоящему свободного человека, каким он мнил себя когда-то в будущем, да и то недолго, еще до поступления в школу милиции, было довольно паршиво. А надо было что-то делать!
И прежде всего с Ритой. Во дурочка… Влюбилась без памяти в какого-то ушлепка, которого знала от силы несколько дней. Хотя нет… Тело Ратманова как-то ведь существовало и до него, вернее, до появления разума Бурлака в голове Жоры-Гимназиста. И не исключено, что уже тогда нравилось Рите. Или все-таки ее больше впечатлил его мозг?
Это было бы намного приятнее. Ведь, строго говоря, к своему нынешнему телу попаданец отношения почти и не имел. И, глядя в маленькое зеркальце за вечерним моционом, даже не мог объективно сказать, насколько он хорош. Как-то не пристало мужику оценивать мужика…
Господи, о чем он сейчас думал? Стыд какой! Вместо того чтобы спасать население Российской империи от грядущей революции или хотя бы сходить на концерт Есенина – когда еще увидишь поэтов Серебряного века вживую, – он рассуждал о чужой женщине, которую знал от силы неделю…
Или не чужой? Кто она ему? И какое место занимает в его сердце? Да, с Ритой было хорошо. Один раз. Да, она ему нравилась. Но в будущем оставалась Оксана, законная жена. Хотя, по слухам, которые он старательно игнорировал, но все же как опытный опер не так давно проверил и убедился… как минимум на уровне сознания она уже была ему не верна. Ходила по сайтам знакомств, искала замену живому мужу, общалась черт-те с кем. Только на прошлой неделе пришлось пробивать двоих. И один даже имел судимость, пусть и погашенную…
А эти сцены дома, куда он уже какое-то время не жаждал возвращаться, стараясь приходить как можно позднее, чтобы она уже спала? Или была настолько уставшей, чтобы лишний раз не устраивать ему допрос.
Впрочем, Бурлак был женат дважды (сколько раз Ратманов – Бурлаку сие было неведомо). И примерно уже понимал, как это работает…
Сначала любовь с первого взгляда – у него бывало именно так. Оценивание, как водится, по одежке, вернее – по внешности. Особый шарм и обаяние – сюда же. Женщине для того, чтобы произвести впечатление, не обязательно открывать рот. И даже лучше не открывать – рискует все
