один фильм про Чикагскую мафию, и это была комедия «В джазе только девушки». Так вот, смотреть, как бандиты поливают своих врагов пулями из автоматов интересно только на экране. А когда сумка в руках стоящего так близко человека начинает вспухать вспышками, когда в рожу летит что-то непонятное, а по ногам как косой чиркнули — страшно, братцы! Серёга опомниться не успел, как они все трое оказались зажаты в угол цеха. Он посмотрел под ноги: деревянный пол был весь изъеден пулевыми отверстиями, усыпан щепками, и частично закапан кровью. Кого ранили⁈ А похоже, что всех и никого. Штанцы у всех пропитывались тёмным, но не позорно в районе развилки, а внизу, по голеням. Похоже, щепой посекло их.
Резкий молодой спокойно смотрел на Сергея, продолжая держать свою смертельную сумку наперевес наведенной в их сторону. Сумка дымилась, из порванного торца смотрел ствол автомата, точно такого как в кино про войну. Да уж, война и немцы, как говорили в школе.
— Вас наглухо валить, или уже всё поняли? Бармалей, вы все уволены и почти списаны. — и голос такой спокойный, и глаза такие мёртвые. Вот его глазам Бармашов поверил, совсем поверил.
— А валилка уже отросла? — Подручный не ко времени проявил храбрость, а может мандраж скрывает за бравадой. Эдак он добазарится, на самом деле кончит их этот отморозок. И ведь что сотворил, сука, доски в дырках, а гильз на полу нет. Мочканёт, а потом в этой же промзоне забетонирует. И будет Сергей надежной опорой какому-нибудь фонарному столбу или новому складу. А плечом к плечу его соратники будут лежать под бетонной подушкой как в братской могиле. Так себе вариант. Надо переговоры в свои руки брать.
— Хорош! Мы всё просекли, уволены, ну значит уволены. В другом месте трудоустроимся. Без претензий к тебе и нанимателям. Если больше тереть не о чем, то мы уходим.
— Вы сказали, я записал. Начнете быковать, завалю. — И хитроподкрученный кент достал из сумки какой-то пластмассовый предмет. Это что, диктофон что ли? Какое хреновое кино, нахрен! Или просто на понт берет?
— Это чо… — Начал озвучивать мысли командира один из соратников.
— Заткнулся! Всё, базар окончен, мы пошли.
И вся компания ушла, морщась и оставляя после себя капли крови. Перевяжутся потом, в машине. Сейчас главное — нормально свалить, то есть без дополнительных дыр в шкуре. ППШ — страшная шутка, не хуже гангстерских автоматов. А то и получше, их для войны делали.
— Сукаааа!
— Ага. Вот так надо стрелки забивать, волки позорные! А не как лохи с дубинками чапать.
— Ты же сам сказал, дубинки брать.
— А сказал бы с пистолетами приходить, ты бы взял?
— Да где я его возьму!
— Вот! Потому мы и уходим, поджав хвосты, что не готовы оказались к новым реалиям.
— Красиво излагаешь. И что дальше будем делать? Стволы найдем и на новую стрелку? Или из засады вальнём как партизаны?
— А я скажу, что будет дальше. Мы по понятиям отказались от этой кормушки. И ушли нормально. Давай свою аптечку уже! Что у тебя, всего один пакет бинта⁈
— Так не готовился к такому, чисто для ГАИшников возил.
— Ну теперь будем готовиться. А этот… хорошо пошёл, резко. Такие или взрываются сразу, или в гору идут. Посмотрим, как он выступать будет. Я бы под ним походил бригадиром, когда он силу наберет.
— А что, может взять?
— Так ровно всё получилось. Ты когда «Россию» проиграл, потом мстил чемпиону?
— За что, он же по-честному победил!
— Так и тут та же история. А что поломал немного, так и мы ломали, и нас гнули. Бывает.
* * *
Уважаемый Читатель, к тебе одному обращаюсь за вспоможением: не брось в непонятках автора, подскажи путевое название молодежной желтоватой газетенки с ГБшным надзором. А то уже всю голову сломал. Вона, как с прошлой книжкой помогли — придумали название ВИА «Одноклассники». С меня пара строчек про победителя в тексте книжки.
Глава 14
Кадры, начальство, кони…
Из кандейки высунулась голова. Голова эта была знакомой лично мне, сильно испуганной и она явно не сама торчала. На чём-то сей предмет зиждется, как мне кажется. Судя по открывающемуся и закрывающемуся рту, тело Гуревича было где-то очень рядом.
— Вы что-то хотели сказать, гражданин?
— Э-э-э-э. — Может и хотел, но пока не в состоянии.
Вот они, новые люди новой России, вылупляющейся из тела СССР. Подвисают и лупят зенками в опустевшей переговорной. Я почему во множественном числе говорю, потому что за Гуревичем из выгородки на полусогнутых показался еще один типчик, видимо, его деловой партнёр.
— Здравствуйте. — Бодро начал деловой, хоть и севшим голосом. И всё, на большее его не хватило.
— Здравствуйте, товарищ…
— Бойченко. Давид Артурович.
— Сорри, такое я точно не запомню. В голове не уложится. Кстати, а чего я вас тут раньше не видел?
— Я только что подошел.
— С этими?
— НЕТ! — Чего ты так напугался, болезный? — Я не с ЭТИМИ. Я отдельно пришёл, достаточно давно. Сидел в бухгалтерии, документы проверял.
— Для чего достаточно и кому?
— Что достаточно?
— Вы сказали, что пришли достаточно давно. Вы считаете, что этого достаточно, чтоб вас не связали с теми саботажниками, которых я только что уволил? — Вот теперь я посмотрю, как ты станешь оправдываться. Люблю, когда собеседник оправдывается, это так стильно выглядит всегда. Даёт понимание расстановки мест и распределения ролей. Сам предпочитаю не оправдываться. Виноват — лучше признаться и вытерпеть наказание. Не считаю себя таковым — брешусь до упора хоть с самим, хоть с его замом. И неважно, кто сам, а кто зам — правду отстаивать пусть больно, зато почётно.
— А вы кто такой,
