Ознакомительная версия.
Сейчас все решало время. Немцы небось уже подняли тревогу из-за взрыва шлюза – не каждый день взрывают столь сложные сооружения. Судя по тому, что суда по каналу ходили, до этого дня шлюзы еще не взрывали.
Саша прошел километров пять, но бульдозера все еще не было видно. А ноги уже устали, хотя он в отряде привык ходить много.
Он решил отдохнуть, уселся на пенек. До дороги метров пятьдесят, и саму дорогу не видно. Но трактор шумит сильно – грохочет двигатель, лязгают гусеницы. Такую технику не заметить невозможно.
Вот Саша сидел и слушал. А в лесу птички поют, тишина, и только ветерок едва шевелит верхушки деревьев.
Но прошел час, и Саша забеспокоился. А когда минул второй, он решил возвращаться к своей группе. Взрывчатки с собой больше нет, но задачу свою он выполнил, канал несудоходен.
А сейчас он доберется до партизан, и они переночуют на старой мельнице – тем более что туда должен подойти Янек. Вообще-то он должен был быть еще утром, как и договаривались. Но времена нынче неспокойные, парень мог и задержаться – мало ли причин? Немцы облаву устроили или мост перекрыли, сам мог простудиться и заболеть.
На обратную дорогу ушло часа два: резона спешить, бежать не было. Жаль, конечно, что затея с бульдозером сегодня сорвалась.
Партизаны ждали его у шлюза, как и договаривались. От холода носы у них покраснели, а Саше было жарко. Он отмерил сегодня ногами верных двадцать пять – тридцать километров.
– Все, парни, идем на мельницу, ночевать.
– Батька, ты же вроде на какой-то коробчонке обещал заявиться? – спросил Сергей.
– Сорвалось.
Осенью темнеет быстро, и к мельнице они добрались уже в сумерках. Хоть и нежилое помещение, а все же стены и крыша, защита от ветра.
Поужинали консервами и сухарями.
– Чайку бы горяченького! – мечтательно вздохнул Настусь.
– Ага, с кусковым сахаром вприкуску и с баранками, – поддержал его Василь.
Саша и сам бы не отказался от горячего – все-таки они совсем пацаны, мечтают о сладком. Саша попытался вспомнить, когда партизаны пробовали сахар или вообще сладкое в последний раз, но не смог. Вот ведь балда стоеросовая! Соль и консервы взяли у немцев со склада, а о сахаре забыли. А ведь он там наверняка был, немцам сахар по нормативам положен. Только о сладком не вспомнил никто.
Оставив часового, они улеглись спать.
В полночь Саша проснулся и пошел, что называется, «до ветру». Немного постоял на природе, пока глаза к темноте привыкли.
Недалеко от него раздался хруст веток. Странно, ветра нет… Донесся тихий говор. Янек, что ли, явился? Чего же он тогда ночью это сделал? И с кем говорит?
Пригнувшись, Саша метнулся в здание мельницы и коротко приказал часовому:
– Буди ребят. – Сам растолкал Сергея: – Снаружи неладное что-то, готовь пулемет.
Партизаны проснулись уже все.
– Оружие к бою, только тихо. Настусь – к этому окну, Часлав – сюда. Юзик, ты наверх. Мы с Сергеем держим дверь.
Быстро и бесшумно партизаны заняли свои места.
Снаружи, по каменным ступеням, раздались осторожные шаги. Может, их и слышно не было бы, если бы не подковки – сапоги были явно немецкие. Но в принципе у всех бойцов отряда были такие после диверсии на шоссе.
Медленно и тихо отворилась дверь. Хоть и ночь, но в здании мельницы было темнее, чем на улице, и потому в дверном проеме высветился силуэт немца. Главное – стальной шлем на нем слегка поблескивал и шинель была немецкого покроя. На Янеке шинели не было, а стальных шлемов вообще не было ни у кого из партизан.
Не раздумывая, Саша дал по немцу очередь. Вспышки выстрелов ослепили его самого.
Немец завалился на пороге, забаррикадировав своим телом открытую дверь. Раздался какой-то металлический стук – видимо, немец ударил оружием по камню. А память услужливо подсказала – так стучит граната при падении.
Саша только рот открыл, чтобы предупредить своих, как сверкнула вспышка и грохот заложил уши. И сразу, как по сигналу, со всех сторон по мельнице ударили автоматы и пулеметы.
Пулеметов, судя по звуку выстрелов, было два. От впивающихся в стены пуль летели щепки, при попадании в камень или металл пули звонко щелкали. Все пространство здания наполнилось перепуганными летучими мышами. Беспорядочно пометавшись, они стали вылетать в окна и двери.
– Как крысы с тонущего корабля бегут! – зло процедил Сергей.
Партизаны пока огонь не вели. Что толку жечь патроны, если противник не виден в ночи?
Стрельба стихла, и партизаны услышали, как снаружи на ломаном русском языке крикнули:
– Рус, стафайся! Вы окружены!
– Хрен тебе! – прокричал Сергей.
Саша лихорадочно соображал, как им выбраться из ловушки. Ведь это он привел группу к мельнице. Стоп! Сначала ему показал здание Янек. Он должен был сам явиться, а заявились немцы. Предал? Или немцы после диверсии на шлюзе прочесывают местность вокруг канала? Небось разозлили, растревожили партизаны осиное гнездо!
Он повернулся к Сергею:
– Дверь под прицелом держи, я сейчас, – и метнулся на второй этаж. Юзик, сидевший у окна, испуганно дернулся в его сторону.
– Спокойно, свои… Что видно?
– Толком ничего. Похоже – силы стягивают, вон там фары синие светили, – Юзик показал рукой направление.
Саша осторожно выглянул. Темнота, не видно ничего. И главное – он не знал, что там, за мельницей. Доверился Янеку – хоть бы спросил, есть ли за мельницей дорога или, там лес?
На втором этаже два окна, и находятся они довольно высоко над землей. Беззвучно спрыгнуть не получится, к тому же не видно, что на земле под окнами, а то ведь так и ноги поломать недолго. Веревку бы сейчас – попробовать спуститься. Но нет веревки. Хотя… Ведь у него в «сидоре» провода, которые к подрывной машинке подсоединяются. Чем они хуже?
Только Саша подошел к лестнице – спуститься на первый этаж, как там грохнул взрыв, следом – второй… Запахло взрывчаткой, потянуло дымом.
Он рванулся вниз. В двери мельницы ворвались несколько немцев.
Уже с лестницы Саша дал длинную очередь. Немцы упали, не успев выстрелить в ответ. Вот суки, через дверь гранатами закидали!
На первом этаже царил хаос – все было перевернуто, в беспорядке лежали трупы немцев и партизан. Саша подобрался к Рогозину. Сержант был мертв, голова размозжена осколками гранаты. Парни тоже не подавали признаков жизни.
Саша подхватил пулемет и поднялся на второй этаж. Здесь безопаснее, нет двери, хотя окна тоже позволят забросить гранату. Только темнота мешает и высота – от окон до земли метров семь.
– Что с нашими? – спросил Юзик.
– Все полегли.
Ознакомительная версия.
