Но этого неведения, как я уже говорил, хватило всего на трое суток, по окончании которых немцы приостановили атаки и подтянули тяжелую артиллерию. После чего снова начали артобстрел, и мы сразу стали отводить войска на ту хлипкую линию обороны, что успели подготовить за последние две недели. Впрочем, она была куда сильнее той, на которой пришлось драться войскам первой линии. Кроме того, наша авиация открыла настоящую охоту за немецкими батареями. В охоте участвовали все стянутые на этот фронт самолеты — от разведчиков до бомбардировщиков. Еще никогда авиация не была задействована в операции настолько плотно. Некоторые летчики умудрялись сделать по два, а то и по три вылета в день — и это при том, что до сих пор обычная интенсивность летной работы составляла по одному вылету в два-три дня… Возможно, поэтому артподготовка на сей раз продолжалась всего сутки, с девяти часов утра и до шести часов утра следующего дня. Или у немцев просто стали заканчиваться боеприпасы… А затем немцы опять двинулись в атаку. Однако за эти неполные сутки мы успели подтянуть к месту прорыва и развернуть около двухсот тяжелых орудий, в основном устаревших систем, из числа тех, что были сняты с вооружения артиллерии береговой обороны. Да, они обладали малой дальностью стрельбы и низкой скорострельностью, зато у них был впечатляющий калибр: восемь, девять и даже одиннадцать дюймов. При удачном попадании один такой снаряд способен был «сдуть» с лица земли около роты. И когда среди наступающих немецких цепей начинали вырастать столбы земли, поднятые разрывами подобных снарядов, всякие мысли о наступлении из голов немецких солдат мгновенно испарялись. В итоге начать наступление немцы смогли только после того, как подавили большую часть этих орудий. Что, впрочем, удалось им сделать довольно скоро — как выяснилось, в контрбатарейной борьбе мы им проигрывали напрочь… Но, как бы там ни было, это позволило нам продержаться еще две недели. Потом немцы прорвали фронт в районе Кракова и двинулись в направлении Ивангородской крепости, обвалив весь левый фланг фронта и едва не отрезав нашу почти четырехсоттысячную группировку…
Почти три недели все висело на волоске. Нам пришлось бросать в бой все, до чего мы только смогли дотянуться, даже понесшие большие потери и практически не успевшие восстановить боеспособность конные корпуса. Кондратенко похудел и осунулся. Но почти все попавшие в окружение войска удалось вывести на рубеж Висла—Сан, где уже готовили оборону переброшенные, в том числе и с Австрийского фронта, армии, составленные из первоочередных корпусов.
Вот так, в течение всего лишь полутора месяцев, мы не только потеряли кусок своей территории, но и еще почти десять боеготовых корпусов. Ну или как минимум считающихся таковыми. Нет, реальные безвозвратные потери составили около шестидесяти пяти тысяч человек. Причем, как мы рассчитывали, около сорока тысяч не погибли, а попали в плен. Ибо большая часть потерь пришлась на раненых, которых мы не успели эвакуировать. То есть у нас еще существовал шанс когда-нибудь, после окончания войны, получить этих людей обратно. Но как организованная сила десять корпусов перестали существовать. Их теперь предстояло организовывать и вооружать заново.
Потери немцев составили, по нашим прикидкам, приблизительно такое же число, хотя их безвозвратные потери были представлены в основном убитыми и искалеченными.
Так что весной 1915 года немцы довольно жестко показали нам, кто здесь пока хозяин. Несмотря на всю нашу подготовку, вооружение, лучшую насыщенность пулеметами и так далее. Немецкий Ordnung перебил всё…
Апрель прошел с переменным успехом. Мы предприняли пару местных наступательных операций, которые немцы успешно отразили. Немцы попытались провести несколько кавалерийских рейдов, чего уже не позволили мы. Союзники, облажавшиеся с первой попыткой прорваться через Дарданеллы силами исключительно флота, спешно готовили десантную операцию. А двадцатого числа австрийцы при мощной поддержке немцев начали наступательную операцию в восточной Венгрии, где наши войска, не удержавшись на первой линии обороны, стали медленно отходить к Карпатам. Впрочем, там никаких намеков на такую же катастроф)1; которая постигла нас в Царстве Польском, не было. Просто слишком уж много войск мы сняли с Австрийского фронта, затыкая дыры на Германском. Вот и пришлось, огрызаясь, отходить на уже подготовленные позиции в Карпатах. Ну да австрияк — не германец, остановим…
А 16 мая немцы начали новое наступление под Варшавой, впервые в мире применив боевые отравляющие вещества. История Первой мировой войны окончательно пошла наперекосяк. Здесь не суждено было появиться иприту20, зато появилась «варшавская отрава»…
Немцы сумели в первый же день прорвать фронт и к 19 мая окружили Варшаву, поймав в ловушку почти сорок тысяч наших солдат. Остальные же войска откатывались на запад. Ужас рядовых перед «варшавской отравой» был настолько велик, что иногда достаточно было кому-то заорать о том, что «германец варшавскую отраву пустил», чтобы целые подразделения покинули свои позиции. Впрочем, нам повезло, что в этот раз наступательный потенциал у немцев оказался не слишком велик — в первую очередь из-за того, что они так до конца и не справились с транспортным хаосом в своих тылах, устроенным нами в кампанию четырнадцатого года. Более того, он еще и усугубился, когда немцы перешли границу Российской империи и перед ними во весь рост встала проблема другой железнодорожной колеи, доведенная до предела тем, что нам удалось при отступлении угнать с захваченной немцами территории практически весь подвижной состав. Так что они просто не успели накопить достаточно боеприпасов для долгого наступления, и потому оно быстро выдохлось. Фронт стабилизировался всего в восьмидесяти верстах восточнее Варшавы.
Варшавская крепость продержалась до конца июля, несмотря на еще три газовые атаки, которые, кроме всего прочего, привели к массовым отравлениям среди мирного населения города. Правда, погибших как среди военнослужащих, так и среди мирных граждан было не так уж много: за все три атаки не более тысячи человек, но ненависть к себе этими атаками немцы возбудили бешеную. Да и страх перед «варшавской отравой», после того как немцы, применив ее дважды, так и не смогли взять Варшавскую крепость, в войсках изрядно уменьшился. Дважды, потому что после третьей остатки гарнизона крепости, почти исчерпавшие боеприпасы, пошли в штыковую, опрокинув и рассеяв многократно превышавшие их по численности немецкие части. Так что и этот мир получил свою «атаку мертвецов»21. Из Варшавы, правда, в тот раз не удалось вырваться никому из русских солдат, но, как выяснилось много позже, почти четыре тысячи человек варшавяне укрыли в своих домах. Ну и, кроме того, немецкие газовые атаки принесли еще один неожиданный бонус. После гибели своих земляков от немецких газовых атак поляки сделали окончательный выбор, с кем и против кого они будут драться в этой войне. И затея немцев с австрийцами создать Польский легион окончилась полным провалом — за полгода усилий им удалось заманить туда всего около трех сотен человек…
