Похоже, мои молитвы были услышаны. По крайней мере, Шали проскочил почти без потерь, если не считать таковыми несколько пулевых пробоин в кузове и осыпавшуюся вторую половину лобового стекла. А вот на крутом повороте в Герменчуге слышу звонкий и громкий звук лопнувшего железа, а в боковое зеркало вижу скачущий по растрескавшемуся асфальту кусок рессоры. Твою мать! Машина ощутимо проседает на правый бок.
— Держись, родная! — стиснув зубы, шепчу я. — Вырвемся, себе тебя оставлю, полное ТО проведу и лучшим бензином заправлять буду, клянусь.
А боевики уже буквально на пятки наступают, еще чуть-чуть и догонят. Проскочив развалины торгового центра с жутко оригинальным названием «Беркат»[57] на чудом уцелевшей вывеске, решаю, что меня уже должны услышать на аргунском блок-посту.
— Аслан, Чужому! Аслан, ответь Чужому!!! Прием!
— На приеме Аслан. — слышу знакомый голос в ответ.
— Я выхожу. Прямо по трассе. На машине, «козел» цвета хаки. Тащу «хвост», три единицы, небронированные. Обрубить не смогу. Пальбу слышите? По мне херачат, мля! Огнем поддержите?!
— Не вопрос. Но, учти, сразу внутрь не впустим. Перед воротами съезжай в кювет и замри там. Сперва с «хвостом» твоим разберемся… Как принял?
— Принял, ждите!
До ворот, уже показавшихся вдали, я так и не доехал. Что-то громко хлопнуло, и руль больно саданул по рукам. «Шестьдесят девятый» завилял по дороге. Похоже, прострелили колесо. Мля! Пытаюсь удержать ГАЗ на дороге, но машину вдруг повело юзом, едва не перевернуло, а потом под днищем моего «козлика» что-то громко и мерзко скрежетнуло и он ткнулся бампером в асфальт, а оторванное колесо, весело подпрыгивая, укатилось куда-то в кювет. Я не стал изображать из себя мишень, сгреб из кузова две ближайшие «разгрузки» с магазинами и прямо через борт сиганул на обочину. Так, до КПП примерно километр, боюсь, не поедут они в такую даль, меня вытаскивать. До разрушенных кирпичных пятиэтажек метров двести. Не факт, что добежать успею. Ну, значит, будем прямо здесь воевать. «Сто третий» ощутимо, куда сильнее, чем АКС, толкает прикладом в плечо. Короткие очереди летят на встречу машинам преследователей. Пытаюсь поймать в прицел водителя ближайшего ко мне УАЗа, до которого уже меньше ста метров. Жму на спусковой крючок, а в голове молотком стучит единственная мысль: «Сдохни ж ты, сука! Сдохни! Сдохни!! Сдохни!!!»
Есть! Вражина, всплеснув руками, и забрызгав кровью и мозгами стоящего позади него автоматчика, валится куда-то под руль, а УАЗик вылетает с дороги и кувыркается в кювете, поднимая тучи пыли. А то! Автомат Калашникова — лучшее средство для передачи негативных мыслей на расстояние до одного километра! Не слыхали такую фразу? Не удивительно, я ее сам придумал. Нравится? Дарю! А вокруг меня земля внезапно встает дыбом и ощутимо колотит снизу по брюху, будто я лежу на листе железа, который кто-то начал рихтовать огромной кувалдой. Скатываюсь вниз, в кювет и замираю, прикрыв голову руками. Похоже, писец тебе приснился, Миша. Это не ПК какой-нибудь, это или «Утес», или «Корд». На такой дистанции, да таким калибром они тебя в два счета на запчасти разберут, не дав даже головы приподнять. Похоже, поняли ребята, что им меня уже не догнать, вот и решили хотя бы отомстить. И, если честно, шансы у них хорошие! Под огнем «крупняка» жить мне недолго.
Дум-дум-дум, дум-дум-дум. В амбразуре ДОТа слева от ворот КПП вдруг словно расцветает огненный цветок. Над головой в сторону машин боевиков со злым жужжанием проносятся цепочки огненных росчерков. Ох, блин! Похоже, «на том конце провода» сейчас кому-то не весело. Четырнадцати с половиной миллиметровые пули КПВ вообще штука весьма для противника неприятная, а уж когда они еще и МДЗ…[58]«Нива» боевиков взрывается сразу. В сером УАЗе-«Хантере» с «Утесом», похоже, водила за рулем матерый. Сдав назад и укрывшись за корпусом «Нивы» он умудряется развернуться буквально «на пятке» и пытается уйти. Но ему не везет. Куда именно попали пули КПВ мне из кювета не видно, зато отлично видно, как «Хантер» высоко, будто с трамплина, подпрыгивает и валится на бок.
Так, теперь главное — не спешить. Внимательно осматриваю машины боевиков и местность вокруг них через прицел автомата. Кто-то мог и уцелеть, хотя, вряд ли. Но, рисковать не стоит, а то приподнимешь дурную головушку, а добрый бородатый дядя тебе в нее пилюлю от глупости вгонит. Свинцовую.
— Чужой, ты там как? — оживает рация.
— Живой, движения вокруг машин не наблюдаю.
— О чем мы с тобой в прошлый раз говорили?
Так, все верно, проверить тот ли я, за кого себя выдаю, перед тем, как выслать помощь — идея вполне разумная.
— О брате твоем говорили, — я напрягаю память, — о Хасанбеке. О благодарности. И о способах опознания на Мертвых Землях.
— Понял тебя, Чужой. Сейчас помощь будет, встречай.
— Жду, — коротко отвечаю я, а сам начинаю аккуратно перемещаться в сторону первого УАЗа. А то, как известно, в большой семье — шавлом не щелкают. Наложат шустрые парни с КПП могучую лапу на все трофеи разом, не драться же с ними потом. А я что, зря жизнью рисковал? Когда минут через пять я уже провожу «контроль» возле перевернутого УАЗа в кювете, мимо меня пролетают армейская «буханка» с самодельным люком в крыше, из которого выглядывают сразу два автоматчика и бежевая «Нива» с зеленой полосой по борту, явно бывшая в «прошлой жизни» инкассаторской. Микроавтобус проскочил дальше, а «Нива», притормозив, сдает назад.
— Узнаю наемников! — скалится в тридцать два зуба выбравшийся из нее Аслан. — Еле жив остался, но сразу за трофеями рванул.
— Ага, мы такие, жажда наживы подавляет даже инстинкт самосохранения, — улыбаюсь я, и киваю головой в сторону ушедшей вперед «буханки», от которой уже слышны одиночные выстрелы, там, видно, тоже времени даром терять не привыкли. — Не переживай, вам сейчас тоже богато обломится. Там кроме «Утеса» еще и РПГ в УАЗе был.
— Откуда знаешь?
— А мне из него в Сержене чуть задницу не поджарили…
— Тебе там похоже не только ее жарили, — Аслан внимательно смотрит на замерший посреди дороги ГАЗ-69. Ой, мля, досталось же тебе, бедняга. Даже на таком расстоянии видно, восстановлению «шесть-девять» не подлежит: вдобавок ко всем прошлым «болячкам», теперь добавилась еще и очередь из «Утеса», прошедшая вдоль всего борта от «запаски» до двигателя. Калибр двенадцать и семь — нифига не шутки. Несчастный «козлик» сейчас похож на неаккуратно вскрытую консервную банку.
Вытащив из-под УАЗа и повесив за спину два АКМСа, срезав с рукавов «волчьи головы» и небрежно перекинув через плечо две замызганные разгрузки, иду назад, в сторону моего искореженного «стального коня». Там в салоне перевернутого УАЗа, вроде, еще что-то осталось, но все за раз я на себе один черт не упру.
