– Вы кто такие? Это мой дом! А я сюда вас не звал! Че приперлись?
После моих слов, все разговоры затихли. Мои пацаны начали расходится подальше от незваных гостей. Получилось, что братва окружила конкурентов и теперь они были, как на ладони. Если бы началась перестрелка, то мы всех тут положили бы, имея тактическое преимущество в расположении. Не хватает автоматов. Снова минус мне, но исходя из того, что я тут только четвертые сутки – то простительно.
– Леший, мы в курсе что случилось. Прими соболезнования. Кто-то по беспределу в городе твоих людей замочил. Но мы с братвой тут не при делах. Если какая помощь нужна, то мы поможем. Можешь на нас рассчитывать.
– Я задал вопрос, ВЫ! КТО!? – мне хотелось их рвать на куски, хотя понимал, что они непричастны. Мне надо успокоиться, злость плохой советчик. Не могу понять, почему я так на все реагирую. Гормоны молодого тела вышибают мозг или чувство вины, или понимание того, что эта девочка погибла из-за моих игр?
Я не мог себя видеть со стороны, но мог представить – безумные глаза, скулы, которые непроизвольно сжимались, от меня расходились круги ненависти, и это чувствовали все вокруг.
– Мы из бригады «Напарника». Бывшей бригады. После того, как узнали, что «Фрол» зафаршмачился, мы кинули предъяву Напарнику. Он прогнал лабуду какую-то, что нас не устроило. Все прекрасно понимали, что от тебя прилетит ответка, ну, вот и решили сами с тобой перетереть. Мы были не в курсе всей ситуации. Не по понятиям она. Мы с пацанами решили, к тебе перейти.
– Я тебя услышал. Раз решили переметнуться, давай расклад. Где ваши главные?
– Да должны по хатам шухериться, после расстрела сегодня, многие будут по норам. Мусора город на уши поставят и у вас скоро будут.
– Братва, мне надо знать где эти две крысы занычковались. Покатайтесь по городу, поспрашивайте. Сами к ним не лезьте. Узнайте только где они находятся и скажите мне. Кто найдет – тому премия от меня лично! Все, братва, разъехались. Со стволами аккуратней, лучше спрячьте пока. Не давайте ментам возможности закрыть вас.
Развернувшись, я пошел к машинам. Надо ехать к Кириллу. Может он мне идею подскажет какую. Как все не вовремя. Думал, что у меня время побольше будет развернуться, прежде чем в городе начнут стрелять. Вот они славные девяностые. Идиотские и беспощадные.
Все поменялось с убийством Вики и Макса. Кто-то открыл ящик Пандоры, и как его закрыть, я не знаю. В больничке надо прикрытие Артему поставить. Если это его пытались убрать, то могут попытаться завершить начатое. Надеюсь кто-нибудь из милицейского начальства так же думает, как я и выставит там пост. На данный момент он у них один выживший свидетель. Может Кирилл даст какую информацию.
Желание доехать быстрее, заставляло сильнее жать на педаль акселератора. Нарушая скоростной режим, я летел по улицам Тольятти. Смотря на проезжающие машины и людей, идущих по тротуарам, я понимал, – что жизнь продолжается. Мало кто из тольяттинцев знал, о произошедшем преступлении. Буквально завтра, послезавтра обыватели начнут перетирать между собой произошедшее. Что в наше время, что сейчас, в 1991 многие захотят попиариться за счет гибели людей. Обсасывая самые невероятные мотивы, фантазируя о том, как все произошло, и кто за этим стоит, газетенки будут зарабатывать себе рейтинг среди читателей. Надо будет потрясти потом этих работников пера, может что и дельное с этого выйдет.
Подъехав к опорному пункту, я заглушил машину и попытался смоделировать разговор с капитаном. Я не знал, что сказать Кириллу. Его слова, что он привязался к Вике, что видел в ней свою дочь били в моей голове набат. Не обвинит ли он меня в ее гибели? Мысли, что единственный человек, которому я раскрылся и считал другом, может ненавидеть меня мешали мне сделать шаг из машины. Страх, что Кирилл не сможет правильно оценить ситуацию, поддавшись эмоциям, разливался по телу, наполняя каждую клеточку. Как я хочу изменить ситуацию в городе, если не могу себя преодолеть и выйти из этой долбанной машины!
«Не тянешь ты на супер-героя, Егоров». – подумал я. – «Соберись тряпка и иди в этот долбанный опорняк!
– Леня, все вопросы потом. Давай по одному адресу прокатимся. – открывая заднюю дверь, сказал Кирилл.
– Куда ехать? Ты что прикалываешься, капитан? Ты же в курсе, что я город не знаю. Я тут четвертый день всего.
– Твой жаргон из будущего надоел, я его реально вообще не понимаю. Давай тогда, поехали, где нас срисовать не смогут вместе. Там поменяемся местами. Кстати, пистолет с собой?
– А что ты издеваешься, поехали. Таксиста во мне увидел? Ствол не брал конечно, сейчас бывшие коллеги все перевернут вверх дном. Всех перешманают, возьмут со стволом и доказывай, что не верблюд.
Я выехал на проспект и смотрел в какой переулок можно заскочить, чтоб поменяться с Иванычем местами. Если спросил про ствол, то скорее всего надо будет подстраховать его. Однозначно он знает, где находятся Вдовин или Комисаров. Хочет сам взять, без своих коллег. Меня такой вариант очень даже устраивает.
Заехав в зеленый дворик, среди стандартных 5 этажек, я вышел из машины.
– Леня, твоей вины в том, что Вика погибла нет. По предварительным итогам, машину с ребятами накрыли в районе колледжа. Расстреляли с правой стороны. Почти весь магазин выпустили. Как еще пострадавших не оказалось – чудо. В машине эксперты насчитали 27 отверстий. Свидетели говорят, что стреляли с Ваза шестой модели. Установить хозяина не составило труда, но он уже как 4 дня отдыхает в Севастополе. По его словам – машину перед поездкой оставил в гараже. Туда эксперты поехали.
Опера уже местную гопоту шерстят на причастность к угону «Шестерки». Результат будет однозначно. Так же отрабатываются знакомые хозяина машины. Может кто-то из них навел.
– А куда мы сейчас поедем? К Вдовину или Комисарову?
– К Вдовину, я его лежку знаю. Давно пробил, он как какой шухер – там тихарится.
– Поехали брать, жулика. Ты мне его потом только оставь, а сам на службу поезжай. Ты советский милиционер, а я невзначай на другом берегу оказался.
– Леня, иди ты знаешь куда? Это мое решение. Если для этой мрази закон до одного места, то я законом буду. Ты меня понял?
– Я то понял, только тебе потом жить с этим, Кирилл Иванович.
Выехав со двора, капитан направил машину за город. Он был сосредоточен. Было видно, что мои слова его задели, но изменить ничего не могли. Кирилл, принял для себя решение и от него не отступится.
Убить человека на самом деле непросто. Знает ли капитан про это? Моральная сторона, несмотря на весь цинизм нашего времени, существует. Кажется, несложно навести пистолет на человека, но в первую очередь он – человек, у которого есть свои мысли и желания, родители, возможно семья, а потом уже преступник. И когда стреляешь в злодея, мыслей в голове очень много проносится. У тебя нет желания его убить, ты лишь хочешь остановить его, задержать. Хочется попасть в ту руку, в которой он держит пистолет, но бешеный выброс адреналина, от осознания того, что в тебя могут выстрелить в ответ, не дает точно прицелиться, чтобы попасть именно туда, куда хочется.
Опера – это не подразделения ОМОНа или СОБРа, которые тренируются до автоматизма применять оружие на поражение. У спецподразделений нет моральной составляющей, все отрабатывается на тренировках до автоматизма. Психологи скорее всего с ними работают, но текучка в этих структурах большая. Обычный человек не может привыкнуть к мысли, что тебя просто тренируют убивать. Они не знают по кому придется стрелять – есть адрес, время – пошли на штурм. Им не интересно какой у объекта круг общения, есть ли у него семья или дети. А опер для того чтобы найти жулика, все это пробьет и не по одному разу. Опросит всех знакомых, друзей, семью. Другим способом не выполнить поставленную руководством задачу.
До того, как я подставился и получил смертельное ранение, мне приходилось стрелять в людей. С применением оружия органами МВД, вообще беда. Есть федеральный закон, в котором указано в каких случаях можно применять огнестрельное оружие, а в каких запрещено, инструкции для служебного пользования и еще целая куча бумаг. Но по факту, прокурорские могут всегда перевернуть факты так, что это ты во всем виноват. Я вынес одно – надо предупредить, а потом с одного выстрела наглухо валить преступника, чтоб не смог дать показания. Иначе в девяноста процентах случаев, при хорошем адвокате от потерпевшей стороны, суд признает неправомерным применение оружия. И как минимум вылетишь со службы с «волчьим билетом», как максимум отправишься в места не столь отдаленные.
