Ознакомительная версия.
Часть немцев сумела пробиться из окружения, но более трехсот пятидесяти тысяч одних лишь пленных показали, насколько советские командиры стали превосходить немецких в классе. В общем, я так считаю, после «Смерча» путь на Берлин был практически открыт.
Единственное, что сдерживает сейчас армию, так это постоянно отстающие тылы. Ну и конечно, действия гитлеровцев, которые после потери Пруссии как с ума посходили. Но теперь надолго их точно не хватит. Помимо норвежской руды, они успели потерять все нефтяные, марганцевые и бокситовые месторождения в Восточной Европе. Так что гитлерюгенду сейчас самое время заниматься сбором металлолома, чтобы не пришлось делать танки из фанеры…
Хотя насчет фанеры это я погорячился. Танков у немцев еще хватает. С запада они перебрасывают все что можно, лишь бы заткнуть брешь, образовавшуюся после потери группировки «Центр». Только все равно эти части не чета тем, что постоянно находились на Восточном фронте…
Да и союзнички, видя такое дело, активно зашевелились. Нет, вторым фронтом пока не пахнет: уж очень сильно американцы завязли на Тихоокеанском ТВД, но после «грандиозной» победы в бедуинской Африке и долгой возни на Сицилии совместные войска наконец решили высадиться в Италии. Губастый дуче был уже полгода как смещен, и новый премьер – Бадольо, только узнав о высадке антигитлеровских сил на материковую Италию, сделал финт ушами и тут же объявил Германии войну. Но итальянские войска отказались воевать как за Германию, так и против оной, и просто разбежались по домам. Поэтому высадившихся встретили те немецкие дивизии, которые еще не были отозваны на Восточный фронт. Дивизий там было – плюнуть и растереть, но союзнички и здесь умудрились облажаться, плотно завязнув в районе Флоренции.
После всех этих перипетий и катаклизмов даже у Геббельса стало пропадать своеобычное красноречие. Он стал как-то сбоить, все больше призывая к храбрости, грозясь фундервафлей и объясняя все победы русских «сокращением линии фронта». Дескать, это не Красная армия гонит немцев, а они сами «сокращают линию фронта», дабы, сократив ее до нужных размеров, ударить так, чтобы дойти сразу до Урала.
М-да… передергиванием фактов главный пропагандист рейха сильно напоминал выступления лорда Джадда. Только Геббельсу уже почти никто не верил. Немцы были не дураки и понимали, что такими темпами все решится уже к осени…
* * *
За всеми этими глобальными мыслями я не заметил, как джип сначала постепенно замедлил скорость, а потом и вовсе остановился возле большой группы солдат, митинговавших на обочине. Причем от фольварка, стоящего неподалеку, подбегали все новые и новые бойцы. Гусев, приподнявшись с сиденья, начальственным голосом спросил:
– Что здесь происходит? Старший, ко мне!
Ближайшие к нам мужики, увидев незнакомого полковника, быстренько раздались в стороны, а из толпы выскочил боец в плащ-палатке с какими-то очумелыми глазами и, козырнув, доложил:
– Старшина Пузырьков! Товарищ полковник, мы тут… мы… это… мы – Гитлера поймали!
И дернул к себе человека, до этого скрытого его широкой спиной. Хорошо, что я и так сидел, поэтому только рот открыл, рассмотрев, кого нам демонстрирует бравый старшина. Серега, увидев то же, что и я, просто молча плюхнулся мимо сиденья и выпал из машины. Марат с шофером выразились одинаково и совершенно нецензурно. В этом слове было все – и зависть, и восхищение, и недоверие, и ошарашенность.
А демонстрируемый нам Гитлер понуро стоял в толпе советских солдат и, отсвечивая светофорным ухом, вытирал юшку, бегущую из носа на знаменитые усики. Потом, подняв глаза на сидящего рядом с машиной Гусева и разглядев его погоны, фюрер начал что-то быстро и нечленораздельно бормотать. Старшина на это бормотание грозно рыкнул, от чего глава Германии моментально замолк, прикрывшись обеими руками.
У меня за это время пронесся миллион мыслей. Начиная с того, что откуда здесь мог взяться рейхсканцлер и заканчивая тем, что всяко может быть. Опять-таки вживую я бесноватого не видел – только на фотографиях. А загвоздка в том, что фотографии уже давно слились в памяти с плакатами Кукрыниксов, поэтому все еще больше запутывалось. Но ведь как похож-то…
Секунд пять стояла тишина, нарушаемая только ревом проезжающей мимо техники и сопением толпы, после чего командир первым взял себя в руки. Поднявшись с таким видом, будто он просто так решил посидеть на земле возле «виллиса», Серега навис над Гитлером и спросил по-немецки:
– Имя, фамилия?
Фюрер, услышав родную речь, пустил слезу и шепеляво начал объяснять, что он здешний почтальон Вильгельм Штеер. Что его за последние пять дней уже третий раз арестовывают как Гитлера (кстати, Гитлер капут). Арестовывают и каждый раз, прежде чем господа офицеры успевают выяснить его личность, бьют.
Первый раз его поймали наши танкисты и выбили два зуба. Второй раз это были кавалеристы. Они сбили его лошадью, а потом выбили еще один зуб. И вот в третий раз Штеера отловили пехотинцы. Бдительный после предыдущих экзекуций почтальон на минутку потерял осторожность и неосмотрительно выполз из своего дома, где его сразу взяли за цугундер.
«Царица полей», для разнообразия, зубы свежепойманного фюрера щупать не стала, а по рабоче-крестьянски приложила в ухо. Когда же пойманный начал вопить, добавили по носу и принялись восторженно скакать вокруг пленника. А ведь он старый, больной человек. Инвалид…
Услышав про это, я заинтересованно спросил:
– И в каком месте ты инвалид?
Битый почтальон, задрав штанину, постучал себя по деревянной, ниже колена, ноге:
– Уже двадцать лет прошло, как я лишился ступни из-за травмы на скачках. Когда меня первый раз русские солдаты отвели к господину коменданту, он тоже моим словам не поверил и даже отвозил в советский госпиталь для проверки. Там врачи подтвердили, что ногу у меня отняли много лет назад и Гитлером (Гитлер капут) я быть не могу.
Марат, слушая монолог несостоявшегося фюрера, начал ржать. Серега тоже принялся кусать губы, а я сочувственно спросил:
– Слушай, дядя, а почему ты усы не сбреешь? Ведь из моды они, я так думаю, навсегда вышли. Да и зубов просто не хватит такую гадость на лице носить!
Штеер трагически вздохнул и ответил:
– Господин комендант, после первого раза, тоже дал совет сбрить усы, но тогда будет видна моя заячья губа… Вот, сами посмотрите…
Тут уже и я не выдержал. Закатился так, что, упав на капот джипа, начал дрыгать ногами. Солдаты сначала непонимающе смотрели на ржущих командиров, но Марат в двух словах объяснил им диспозицию. Тут уж ржать начали все, кроме Пузырькова. Не веря в такой ужасный облом, старшина помертвел физиономией, а потом непримиримо произнес:
Ознакомительная версия.
