«Какая жалость, что пан Казимир уже год как последовал за Маршалом, – скорбно покачивала головой престарелая пани Ядвига. – Он так хорошо умел толковать политику…» – «Ну так я, – пробасил пан Махульский, – и без покойного Казика – царствие ему небесное! – всё вам прекрасно растолкую! Вас, конечно, волнует вопрос: нападут ли немцы на Польшу в самое ближайшее время? Ну, так я вас успокою: не нападут!» – «Откуда у пана такая уверенность?» – «выстрелил» в спину Махульскому насмешливый голос. Махульский повернулся к соседнему столику. «А я вам отвечу, пан Лешек: уверенность моя стоит на том, что такого немцам не позволят англичане!» – «Однако когда немцы захватывали Чехословакию, ваши англичане лишь погрозили им пальцем», – возразил пан Лешек. «То была не Польша!» – надменно изрёк пан Махульский. Тут в диалоге возникла пауза, пан Лешек не сразу нашёл, что на такое ответить, а потом стало поздно. В кофейню ворвался пан Бронислав, потрясая вечерней газетой. «Панове! – вскричал он. – Геринг прилетел в Варшаву для переговоров с нашим президентом!» Пан Махульский гордо посмотрел на пана Лешека: мол, что я вам говорил?
Уже на следующий день было объявлено, что между Польшей и Германией заключён пакт о мире и сотрудничестве. Польша вздохнула с облегчением, вся, кроме тех, кто участвовал в подписании соглашения…
– Пан Президент, что мы натворили! – генерал Холлер, кажется, намеревался взглядом прожечь дырку в безупречно пошитом пиджаке Мостяцкого. Ощущение было настолько сильным, что тот невольно осмотрелся. Никаких признаков возгорания, понятно, не обнаружил, приободрился и ответил генералу чуть насмешливым взглядом, сопроводив его (взгляд) словами:
– Не пойму, генерал, о чём вы?
– О приказе открыть границу для беспрепятственного пропуска германских войск на территорию Польши! – воскликнул генерал.
– Пан генерал, видимо, запамятовал, – хмуря брови, назидательно произнёс Мостяцкий, – что одним из пунктов недавно подписанного польско-германского договора является договорённость о проведении совместных военных манёвров на территории обеих стран. Потому германские сухопутные части прибывают на польскую территорию, а корабли нашего военно-морского флота вошли в территориальные воды Германии. Кстати, под протоколом стоит и ваша подпись, пан начальник Генерального штаба!
– Да, – горестно кивнул Холлер, – стоит. И о том я сожалею, настолько, что готов отрубить себе руку, державшую то злосчастное перо.
– Да объясните же, в конце концов, – позволил себе слегка рассердиться президент, – что такого произошло?!
– Ничего, пан Президент, если не считать, что германские войска начали оккупацию Польши!
– С чего вы взяли?! – по-настоящему испугавшись, что у генерала имеются какие-то неизвестные ему сведения, воскликнул Мостяцкий.
– Численность находящихся на нашей территории германских войск в разы превышает количество этих войск, оговорённое в упомянутом вами протоколе, пан Президент!
– Ну, вы, право, как ребёнок, Станислав, – облегчённо улыбнулся Мостяцкий. – Как будто забыли – во что я никогда не поверю – о нашей с немцами особой договорённости.
– Как же, помню, – кивнул генерал, – о таком не забудешь. Мы пообещали нашим новым союзникам, что позволим им атаковать Прусский вал. А совместные манёвры – так, для прикрытия переброски германских войск.
– А что из этого следует? – тоном школьного учителя вопросил президент. – Из этого следует, что целью Германии является не Польша, но Пруссия!
– Если верить немцам, то да, – кивнул генерал.
– А у вас есть сомнения в искренности их намерений? – удивился Мостяцкий.
– А с чем же я к вам пришёл, пан Президент?! – воскликнул Холлер. – Прибывающие германские войска совсем не спешат занимать позиции вдоль вала. Они странным образом дислоцируются в местах, откуда можно нанести стремительный удар по нашим частям, прикрывающим стратегические объекты, расположенные в западных и центральных воеводствах, включая Варшаву.
– А как это объясняют сами немцы? – спросил президент.
Холлер пожал плечами:
– Говорят, а где же им ещё концентрироваться, чтобы не вызвать подозрения у пруссаков и русских? Говорят, потерпите, закончим переброску войск и сразу начнём выдвигаться к прусской границе.
– И что вас в этом ответе не устраивает? – удивился Мостяцкий. – По-моему, всё логично. Кстати, что думает по этому поводу министр обороны, вы с ним советовались?
– Советовался, пан Президент, – коротко ответил Холлер и, насупившись, замолчал. Пришлось Мостяцкому его подстегнуть:
– Ну?
– Пан министр ответил примерно то же, что и вы: объяснения немцев его вполне устраивают.
– Дорогой Станислав, – мягко произнёс Мостяцкий. – Это от усталости. Вы столько лет стоите на страже Польши, что стали находить опасность даже там, где её нет. Вам надо хорошенько отдохнуть. Не сейчас, конечно. Вот кончится эта заварушка – и в отпуск! Вы сколько лет не были на отдыхе?
– В прошлом году провёл с семьёй неделю на взморье, – без эмоций в голосе ответил Холлер, его мысли были явно заняты другим.
– Да разве же это отпуск – неделя? – улыбнулся Мостяцкий. – Вот…
Тут Холлер его и перебил. Получилось невежливо, но генерала это мало озаботило:
– Скажите, пан Президент, а вы не боитесь, что русские объявят войну Польше после того, как Германия нападёт на Пруссию?
– Нет, не боюсь, – буркнул президент. (Неприятно, знаете ли, когда тебя так прерывают!) – Я понимаю, к чему вы клоните, Станислав: мол, раз мы пропустили германские войска, то наравне с ними должны отвечать за последствия, так?
– Так, – кивнул Холлер.
– А для чего мы тогда затеяли эти дурацкие совместные манёвры? – хитро прищурился Мостяцкий. – А для того, чтобы сказать: мы тут ни при чём. Мы и предполагать не могли, что немцы вместо участия в манёврах атакуют прусскую границу…
«Бред! – думал Холлер, покидая резиденцию. – Неужели он не понимает, какую чушь несёт? Или понимает? Но тогда… От трусости до измены один шаг. Бедная Польша! Надо срочно спасать то, что можно спасти!»
На следующий день в том же кабинете министр обороны завершал доклад президенту.
… – Таким образом, германские войска закончили концентрацию сил, и к вечеру сегодняшнего дня начнут выдвигаться на позиции для атаки Прусского вала!
– И уже завтра этот паникёр Холлер будет посрамлён, – удовлетворённо кивнул президент. – Надеюсь, шнапс, пиво, и сосиски с капустой помогут ему излечиться от излишней подозрительности?.. В чём дело, чего вы мнётесь?
