– Дай бог вашему высокоблагородию удачи в делах, потому что хороший аппетит написан прямо на вашем лице. Через двадцать минут, когда горячее скажет, что оно готово, я сей же миг организую срочный фрахт с кухни прямо до вашего столика. – Не забывая приветливо улыбаться, официант расставил на столе приборы. – С чем месье хочет иметь чай: со сливками или с лимоном?
– Пусть он придет ко мне один, – с улыбкой ответил капитан.
Оставшись в одиночестве, Всеслав Романович развернул газету, пробежался глазами по передовицам, после чего решительно отложил ее в сторону:
– Как там маменькин знакомый – профессор Преображенский говаривал: «Не портьте пищеварение – не читайте газет перед едой»? Вот и буду прислушиваться к мнению светил медицинской науки. Даром, что ли, они светила?
Спустя полчаса, покончив с обедом, он закурил очередную папиросу и вновь взялся за газету. Однако не успел он прочитать и десяти строк, как рядом с ним раздался звучный голос:
– Тоопрый тень, сутарь. Расрешите составить вам компанию?
Всеслав Романович поднял голову, желая выяснить, кто и зачем отвлек его внимание.
Перед столом стоял невысокий, плотного телосложения мужчина, лет пятидесяти, с круглым лицом, обрамленным рыжеватой «шкиперской» бородкой. Незнакомец облачился в коричневый в полоску костюм-тройку и белоснежную сорочку, ворот которой стянул галстук с безукоризненным узлом, пронзенным золотой заколкой с полудрагоценным камнем. Борта пиджака невзначай распахнулись, открыв взгляду тяжелую на вид золотую цепочку, тянувшуюся от пуговиц до жилетного кармана.
– Пожалуйста, присаживайтесь. Чем могу быть полезен? – Всеслав Романович вновь отложил в сторону газету.
– Расрешите претставиться. Мое имя – Халле Гетссон. Я имею честь претставлять в Отессе интересы фирмы «Свенсон, Свенсон и Компания». Мы санимаемся строительством шелесных торог, и наша компания имеет к вам теловое претлошение.
– А вы уверены, что обратились к нужному вам человеку? – Моряк недоуменно приподнял бровь. – Я не имею ничего общего с железными дорогами, разве что иногда пользуюсь ими как пассажир.
– Я всегта точно снаю, когта и к кому я обращаюсь, – самодовольно улыбнувшись, ответил Гедссон. – Позволю себе саявить, что располагаю исчерпывающей информацией о вас.
– Даже так? – улыбнулся в ответ капитан. – Будьте любезны, поведайте мне, что же вам обо мне известно?
– Вы – влателец и капитан грусового сутна «Отиссей» – Арсенин Всеслав Романович. Учились в Павловском катетском училище, но не закончили обучение, так как были отчислены за туэль. После этого вы поступили в Петербургские морские классы. После окончания училища в восемьтесят пятом готу вы служили штурманом на корабле Топрофлота «Влативосток». В восемьтесят восьмом протолжили службу на парохоте «Петербург» в толшности старшего помощника капитана. В тевяностом готу вы потали в отставку и стали работать в толшности капитана в «Морской Компании Жюля Бринера». То тевяностого гота вы вотили сута Бринера по Тальнему Востоку. Претенсий к вам никокта не имелось, отнако в тевяносто третьем вы покинули Компанию Бринера и купили за пятнатцать тысяч фунтов стерлингов собственное сутно – парусно-винтовой «Отиссей». Насколько мне исвестно, тело обстояло абсолютно честно. Но я никак не возьму в толк, где вы всяли теньги для покупки собственного сутна? Послетние шесть лет вы берете расличные фрахты и бесукорисненно их тоставляете сакасчикам. У вас бесупречная репутация честного человека и хорошего капитана. Вы прекрасно обрасованы, влатеете английским, немецким и францускими ясыками…
– Ага. А еще я Гомера на эллинском цитирую и Боккаччо в подлиннике читаю, – весело фыркнул Арсенин. – Несть числа моим талантам и добродетелям, особенно когда я вокалировать начинаю или револьвер в руки беру…
– Исвините, я не знал о том, что вы влатеете греческим и латынью… – немного сконфуженно пробормотал Гедссон. – То, что вы хороший стрелок, мне толошили, но по остальным вопросам мои источники тали не полную информацию…
– Да уж, любезный херре Халле, досье на меня у вас, наверное, потолще, чем в полицейском департаменте будет. – Арсенин озадаченно потер подбородок большим пальцем. – Признаться – не ожидал.
– В полиции имеется тосье на вас? – в свою очередь переполошился Гедссон, промакивая мгновенно взмокший лоб широким клетчатым платком.
– А кто его знает, что и на кого у полицейских в архивах лежит, – вновь усмехнулся Арсенин. – Успокойтесь, господин Гедссон, в политических движениях я никогда участвовал и вообще всегда был очень далек от политики как от внутренней, так и от внешней. Не злодей я, и не грабил лесом… Так что и полицейские, и жандармские чины к моей скромной личности претензий не имеют. Но, прошу прощения, я невольно вас перебил, будьте добры, продолжайте.
– Тогта с вашего посволения я протолшу. Все у вас было хорошо то нынешнего гота. В феврале сего гота вы приняли в Истамбуле грус для торгового общества «Сименс», чтобы отвести его в Мариуполь. По пути к месту назначения, непоталеку от Ялты ваше сутно попало в шторм, корабль получил поврештения, и вы приняли верное решение прервать рейс. Хотя и с трутом, но вы товели сутно то Отессы, гте перетали грус претставителям сакасчика. Ваш фрахт был оплачен только частично, и тля ремонта сутна вам пришлось глубоко салесть в собственный карман. За этот месяц вы привели сутно в поряток, но тенег у вас почти не осталось, и теперь вы ищете новый фрахт. Я хочу претложить вам такой фрахт!
– Я хотел бы узнать суть и подробности предложения. – Арсенин подобрался, его глаза, мгновенно растеряв искорки веселости, стали серьезными и сосредоточенными. – Что за фрахт? Куда? Какой груз и срок его доставки? Какова оплата, и наконец – почему именно я?
– Буту претельно откровенен. На танный момент, из парохотов, стоящих в Отесском порту, только ваше сутно потхотит для нашего груса. Суть такова: как я уше говорил, наша компания занимается строительством шелесных торог. Мы строим их в… Африке. В настоящее время необхотимо перевести паровые котлы и иные сапасные части тля локомотивов в Мосамбик, порт насначения – Лоренсу-Маркиш. Кроме того, в сосетнем с Мосамбиком Трансваале находятся наши соотечественники… Наверняка вы в курсе послетних событий на границе Ротесии? Что вы тумаете о политике преситента Крюгера?
– Да, что-то такое читал в газетах. – Арсенин откинулся на спинку стула и прикурил папиросу. – Но какое отношение политика Крюгера имеет к вашим землякам и к цели фрахта?
– Мы претполагаем, что Британская Империя и Южноафриканские республики так и не найтут общего языка, и опасаемся, что события примут… э-э-э… нешелательный поворот. И хотя мы поттерживаем нейтралитет, при потопном расвитии событий есть опасность того, что люти ис нашей диаспоры окашутся пот утаром. Тля обеспечения бесопасности соотечественников наша компания приняла решение о воорушении их. Поэтому, помимо локомотивов, часть груса будет состоять ис орушия и огнеприпасов к нему… Натеюсь, я в полной мере утовлетворил ваше любопытство, или у вас есть еще вопросы? В свою очереть, мне хотелось бы снать, как вы относитесь к перевоске орушия?
