"Так. Рокот-компакт, давно пора. Такой же Орел… а вот и обещанные сюрпризы начались"
Пистолет сверкал и привлекал к себе внимание, будто магнитом притягивая взгляд: необычным сочетанием двух цветов: фиолетово-чёрным воронением и ярко-белой сталью.
— Это вы чем так? Никель, хром?
— Никель, Александр Яковлевич. Гальванёры наши расстарались. А вот вариант с хромированием. А вот…
Греве открыл второй ящичек и достал другой пистолет, тоже никелированный, но несуразно маленький — в котором с некоторым трудом (и изрядной долей фантазии) можно было опознать основательно изуродованную Плётку. Подав его Александру, вместе с магазином на пять патронов, оружейник пояснил:
— Господин Грейт несколько раз интересовался, нельзя ли и для дам что-либо придумать… и очень просил увеличить поставки Орла. Прямо таки в каждом письме, самым настоятельным обра… ээ… так вот: имеются ещё несколько вариантов дамских пистолетов, в том числе и револьвер под малокалиберный патрон.
"Нда. Ведь знал о такой возможности, но даже не озаботился намекнуть на неё мастеру. А Валентин Иванович молодец, начал о дальнейших перспективах думать. Военные в высоких чинах сродни воронам, и так же падки на всё блестящее. Надо будет срочно готовить подарочные комплекты — скоро опять в Ораниенбаум ехать, общаться с высокой комиссией. Или не скоро?"
Оружейник, заметив, что князь положил обратно дамский пистолетик, тут же с видом фокусника извлёк из кейса новый сюрприз: с виду обычный Рокот, только у этого все формы были чуть больше "зализаны", ствол выступал немного вперёд и был заметно толще, вдобавок имел резьбу под… глушитель? Предохранитель на три позиции, рукоять длиннее привычной…
"Потому что к ней крепится приклад из стальной проволоки. А вот и он, как и обоймы повышенной ёмкости. Охренеть! Интересно, он мне тут пулемёт не изваял случайно — так, промежду делом?"
— Это я учёл некоторые ваши пожелания, Александр Яковлевич… и по поводу удобства скрытого ношения и удобства применения — в том числе. Покамест в единственном экземпляре, но ежели будет ваше одобрение? Пришлось немного переделать спусковой механизм и ещё кое-что по мелочи: ствол, пружина… зато теперь он выдает по три выстрела зараз!
Князь повертел оружие в руках, попробовал разные хваты, сунул в карман и примерился, как он извлекается обратно… и со вздохом сожаления положил красавца обратно — но недалеко от себя.
— Валентин Иванович, если вы сейчас и самозарядную винтовку мне представите…?
— Увы, Александр Яковлевич, увы. Тут пока особых успехов нет — можно сказать, всё только начинается, да-с. Но и без этого… вот, прошу, всё как вы и заказывали!
Теперь Александр держал в руках нечто, смутно напоминавшее ему…
"Маузер К96, любимое оружие будущих революционеров — похож, даже очень! Только магазин отъемный и калибр 7,62… вот это вес у кобуры-приклада! Да им одним убить можно, если удачно кинуть. А, ещё и запасные магазины в него впихнули, тогда понятно… всё же тяжеловата будет штучка, особенно для постоянного ношения на поясе. Да. Линейка пистолетов вышла просто на загляденье, вернее — на любой вкус, цвет и размер"
— Очень хорошо, Валентин Иванович, я завтра же, прямо с утра поработаю… кхм, на стрельбище и надеюсь, замечаний будет немного. А как идут работы по новым боеприпасам?
Когда в опытный участок торопливо зашёл Григорий, принеся с собой стойкий запах сгоревшего пороха и оружейной смазки, князь с непонятным выражением на лице разглядывал пилу… ампутационную пилу номер два из большого хирургического набора, сверкавшую на свету своими мелкими, но даже на вид очень острыми зубчиками. Неприятно так сверкавшую, очень неприятно.
— Командир, ну наконец-то!!!
— Здравствуй, Гриша… смотри какая штучка! Прямо мороз по коже, как подумаю, для чего она предназначена!
— Это… и для чего?
— Ноги-руки отпиливать, живым людям. Ты чего, мне не веришь, что ли?
Гриша гулко сглотнул и стал не таким жизнерадостным, а когда кинул взгляд на верстак, то ещё больше посмурнел: от вида всевозможных зажимов, непонятных крючков-ножичков и прочих блестящих железяк, самого что ни на есть хищного вида — сильно смахивающих на обычные инструменты… палача.
— Шо, правда что ли? И… зачем это надо, у живых людёв ноги пилить?
— Ну как же? Для их же пользы… бывает, потом ещё и благодарят. Иногда.
Всю сценку испортил Греве: внезапно закашляв, он отвернулся и затрясся в конвульсиях смеха, его примеру последовал Александр, а следом и мастеровые, измученные длительным молчанием, жизнерадостно заржали… тут же спохватившись и сделав вид, что ничего такого и небыло: потому что смеяться над начальством в присутствии этого самого начальства — ну его, от греха подалее… для жалования, говорят, очень вредно. Последним заулыбался сам Григорий, сообразивший, что его попросту разыграли.
— Гриша, видел бы ты своё лицо! Уж прости, не удержался… мда! Ты же разок попадал в лазарет, на столе у хирурга побывал — неужто не видел ничего подобного? Мне вот такой ерундовиной рану чистили разок, так на всю оставшуюся жизнь запомнил.
— Видел… да чего я там видеть-то мог? Седьмицу только и дали поваляться, а потом на излечение выпнули. Это. Мож, до столовой дойдём, а?
Греве и князь переглянулись, прислушались к своим животам… зря, Гришина утроба своим урчанием заглушала всё.
— Хорошее, а главное очень своевременное предложение!
***
Зинаида Меркуловна оказалась женщиной не только бойкой, но ещё и пунктуальной: ровно в час дня она подошла к охраннику и заявила, что её ждут. Тот оглядел её, уделив особое внимание затейливой вышивке на груди, и лениво поинтересовался:
— Кто ждёт? Ежели насчёт работы, так энто тебе в управу надо… только я и так тебе скажу: не нужон пока никто.
— Мне к Александру.
— Это к которо… вы это, обождите немного, щас всё устроим!
Рысью убежав в караулку, охранник почти сразу же вернулся обратно, в компании старшего смены. Тот был приветлив так, будто увидел собственную жену после долгой разлуки, отчего она даже оглянулась в сомнении — точно ей улыбаются? А то, может кто за спиной стоит. Поинтересовавшись именем посетительницы и кивнув самому себе, старший охранник повел швею по аккуратно-ухоженным дорожкам, мимо больших цехов из красного кирпича, красивых клумб с цветами и деловито спешащих мастеровых — куда-то вглубь завода. Шли недолго, и чем ближе подходили к невысокому заборчику из толстых досок, тем чаще украдкой крестилась женщина: такое впечатление, что невдалеке от них кто-то оживлённо перестреливался — до того часто звучали хлопки выстрелов.
