— Хорошо же, — приговаривал он, — хорошо. Здесь кто-то пытается меня надуть. Кто-то лжет. Но мы это узнаем, узнаем скоро, очень скоро, обещаю вам. — Он бегал перед ними взад и вперед. — Я тоже умею быть хитрым, как все вы. Это мой долг, мой долг, понимаете вы?
И все закивали, как китайские болванчики.
— Мой долг — обыскать всех до одного в этом доме. Прямо сейчас. Немедленно.
И все перестали кивать.
— О, я знаю, кое-кому из присутствующих эта идея не нравится. Вы думаете, мне она нравится? Но я все равно намерен ее осуществить. Его стянули прямо у меня из-под носа!
В этот момент, несмотря на всю серьезность ситуации, Джоан Бретт прыснула. Нос Вудрафа действительно покрывал значительную часть территории.
Насио Суиза, сама безупречность, чуть улыбнулся:
— Да будет вам, Вудраф. Что за театр. Всему этому наверняка есть простое объяснение. Вы драматизируете.
— Вы так думаете, Суиза, вы так думаете? — Вудраф перевел проницательный взгляд с Джоан на Суизу. — Вижу, вам не понравилась моя мысль о личном обыске. Почему?
Суиза хмыкнул.
— Разве я подсудимый, Вудраф? Держите себя в рамках. Вы дергаетесь, как курица, которой отрубили голову. Возможно, это вы сами, — многозначительно подчеркнул он, — вы сами ошибаетесь, думая, что видели этот ящик в сейфе за пять минут до похорон.
— Ошибаюсь? Вы так думаете? Когда один из вас окажется вором, вы увидите, что я не ошибаюсь!
— Я-то уж, во всяком случае, не стану, подняв руки, подвергаться этой безобразной процедуре, — заметил Суиза, демонстрируя белоснежные зубы. — Попробуйте, вот только попробуйте меня обыскать, старина.
В этот момент случилось неизбежное — Вудраф совсем перестал собой владеть. Он бушевал, неистовствовал, тряся тяжелым кулаком под тонким носом Суизы, и бессвязно выкрикивал:
— Ей-богу, я вам покажу! Клянусь, я покажу вам, какое бывает безобразие! Еще как поднимете ручки!
Закончил он тем, что должен был сделать с самого начала, — схватился за один из телефонов на письменном столе покойного, лихорадочно набрал номер, заикаясь, объяснил что-то невидимому вопрошателю и со стуком швырнул трубку на рычаг. Суизе он заявил непререкаемым тоном:
— Увидим, приятель, будут вас обыскивать или нет. По приказу окружного прокурора Сэмпсона до прибытия его сотрудника никто из присутствующих не должен покидать этот дом!
Помощник окружного прокурора Пеппер, представительный молодой человек, появился в доме Халкиса через полчаса после звонка Вудрафа, и с этого момента все пошло гладко. Он владел даром вызвать людей на разговор, поскольку знал цену лести — этого таланта судебный адвокат Вудраф был напрочь лишен. После короткой беседы с Пеппером даже сам Вудраф, к своему удивлению, почувствовал себя лучше. Никого не обеспокоило присутствие круглолицего типа с сигарой, сопровождавшего Пеппера, — детектива Кохалана, приписанного к бюро окружного прокурора, поскольку Кохалан по знаку Пеппера остался стоять в дверях кабинета и скромно, не говоря ми слова, курил свою черную сигару.
Вудраф скоренько оттащил Пеппера в уголок и выложил ему историю с похоронами.
— Вот какое дело, Пеппер. За пять минут до выноса тела я зашел в спальню Халкиса, — он махнул на другую дверь, ведущую из библиотеки, — забрал там ключ Халкиса от его стального ящика, вернулся сюда, открыл сейф, открыл стальной ящик, и оно лежало там, прямо у меня перед глазами. Теперь же...
— Что лежало-то?
— А я не сказал? Должно быть, я слишком взволнован. — Пеппер не стал говорить, что это бросается в глаза, и терпеливо ждал, пока Вудраф обтирал платком покрытое испариной лицо. — Новое завещание Халкиса! Новое, понимаете? Никаких сомнений, что в стальном ящике лежало новое завещание. Я достал его, и на нем стояла моя личная печать. Я положил его обратно в ящик, запер ящик, запер сейф, вышел из комнаты...
— Одну минуту, мистер Вудраф. — Обращаясь к мужчинам, от которых он желал получить информацию, хитроумный Пеппер всегда добавлял вежливое «мистер». — У кого-нибудь еще был ключ от этого ящика?
— Больше ни у кого, Пеппер, абсолютно ни у кого! Ключ существует в единственном экземпляре, мне говорил недавно сам Халкис. Я нашел этот ключ у него в одежде, в спальне, а заперев ящик и сейф, положил к себе в карман. Прицепил к своим ключам, точнее. И он до сих пор у меня. — Вудраф залез в карман и достал футляр для ключей. Дрожащими пальцами он выбрал маленький ключик, отсоединил его и передал Пепперу. — Клянусь, он все время был у меня в кармане. Никто не мог его у меня украсть.
Пеппер с серьезным видом кивнул.
— Да и времени для этого не было. Я вышел из библиотеки, тут как раз начали формировать процессию, и мы отправились хоронить. Когда я вернулся, какой-то инстинкт, что ли, заставил меня снова зайти сюда, открыть сейф — и, ей-богу, ящик с завещанием исчез!
Пеппер сочувственно покачал головой.
— Есть соображения, кто его взял?
— Соображения? — Вудраф окинул взглядом комнату. — У меня масса соображений, но никаких доказательств! Теперь вникните, Пеппер. Вот какая у нас ситуация. Первое: все, кто был в доме в тот момент, когда я видел завещание в ящике, до сих пор здесь; никто из дома не ушел. Второе: все, кто присутствовал на похоронах, вышли из дома одной группой, вместе прошли по двору на кладбище, были на виду все время, пока длились похороны, и не вступали в контакт с посторонними лицами, не считая нескольких человек, с которыми встретились у могилы. Третье: когда вся группа вернулась в дом, даже эти посторонние пришли вместе со всеми, и они также до сих пор находятся здесь.
У Пеппера заблестели глаза.
— Чертовски интересная ситуация. Иначе говоря, если кто-либо из первоначальной группы украл завещание и передал его постороннему человеку, то это ничего ему не даст, поскольку обыск чужаков все равно обнаружит завещание, если только оно не спрятано где-нибудь по дороге на кладбище. Очень интересно, мистер Вудраф. Так кто же эти посторонние, как вы их называете?
Вудраф показал на маленькую старушку в антикварном капоре:
— Вот одна из них. Некая миссис Сьюзен Морс, полоумная старуха, живет в одном из шести домов, окружающих двор. Соседка.
Пеппер кивнул, и Вудраф указал на сторожа, он стоял, трепеща, позади преподобного Элдера.
— Этот, маленький, который съежился, пономарь из соседней церкви, Ханивел. Рядом с ним двое в рабочей одежде, могильщики, они служат вон у того парня — Стерджесса, владельца похоронного бюро. А теперь пункт четвертый: пока мы были на кладбище, никто не входил в дом и не выходил из него — этот факт я установил, опросив репортеров, которые болтаются на улице. После чего я сам запер двери, и с этого момента никто не мог отсюда выйти.
