Ознакомительная версия.
Партнер Джереми, Мангус Лэйвуд, высокий сорокалетний блондин, стоял в дверях и встречал потихоньку подтягивавшихся гостей. В основном это были искусствоведы, художественные критики и сумасшедшие коллекционеры, но попадались и единичные богатые экземпляры…
Сегодня в галерее было представлено двадцать картин Мак. Все они были со знанием дела развешаны Джереми и Мангусом на светло-кремовых стенах. На каждую направлено индивидуальное освещение, призванное подчеркнуть лучший ракурс.
Эта была первая частная выставка такого рода, на которую Мак согласилась. Сейчас, когда настал этот вечер, она была вся на нервах.
— Вот, выпей это! — Джереми подал ей бокал шампанского, взяв его с подноса, — официанты уже начали лавировать среди гостей, разнося напитки. — Да ты вся зеленая и трясешься!
— Я за всю жизнь так не волновалась! — Мак сделала глоток шипучего напитка в надежде прийти в себя.
— Эх, где мои двадцать семь? — прошептал он, задумчиво глядя на девушку.
— А что, если им не понравятся мои работы? — Она сделала еще глоток.
— Дорогая, не могут же все быть идиотами! Вот увидишь, это будет чудесный вечер. Я понимаю, как тебе сейчас тяжело, ты чувствуешь себя не в своей тарелке, но постарайся расслабиться и наслаждаться. Договорились?
Проблема в том, что Мак никогда особо не хотела выставлять свои работы. Продавать — да! Но демонстрировать их и при этом быть вежливой перед незнакомыми людьми — нет! К сожалению, ей приходилось жить лишь с продажи своих картин…
— Я постараюсь… — протянула Мак и, оглянувшись, вдруг замерла. — О мой бог! — задыхаясь, произнесла она.
В дверях, беседуя с Мангусом, стоял Джонас Бьюкенен!
По сравнению со светловолосым и дружелюбным Мангусом Джонас выглядел темным и… опасным. Вот его внимательный взгляд пробежал по гостям. Сердце Мак готово было вырваться из груди. Хотя Бьюкенен был одет, как и остальные мужчины, в черный костюм и белоснежную рубашку, дополненные черным галстуком-бабочкой, он сильно выделялся из толпы мужчин, выглядя более представительно и… сексуально.
— Что случилось? — Джереми проследил за ее взглядом и заинтересованно спросил: — Кто это?
— Вы должны сами знать. Вы же его пригласили! — Мак пристально посмотрела на совладельца галереи.
— Не думаю… — Джереми все еще смотрел на Джонаса. — А как его имя?
— Джонас Бьюкенен. — Мак тяжело вздохнула.
— Тот самый Джонас Бьюкенен? — Джереми выглядел удивленным.
Так как Мак знала только одного Джонаса Бьюкенена, это был тот самый.
— О, теперь я понял! — Джереми выглядел явно удовлетворенным тем, что сложил этот пазл. — Он пришел сюда с Эми Волтерс!
Мак повернулась и увидела, что Джонас Бьюкенен действительно идет под руку с высокой рыжеволосой красоткой. Переговариваясь, они прошли к остальным гостям.
— Эми — художественный критик издания «Персона», — сухо прокомментировал Джереми, глядя на мертвенно-бледное лицо Мак.
Мак не нуждалась в разъяснениях, она прекрасно знала, кто такая Эми Волтерс. Господи, ну почему именно она пришла на выставку с Джонасом Бьюкененом! Будет нелегко вести себя очень вежливо с критикессой, когда рядом этот неприятный человек! Приглашения на выставку были разосланы пару недель назад, чтобы привлечь больше публики. Это значит, что Джонас мог заранее запланировать свой визит к ней два дня назад. И уже тогда он знал, что придет в Линдвудскую галерею сегодня вечером.
«Мерзкая, хищная крыса!»
— Как приятно снова видеть вас, Мак!
Мак напряглась, ее прежняя нервозность сменилась негодованием. Она узнала этот саркастический тон — Джонас Бьюкенен действительно стоял позади нее. Взяв себя в руки, Мэри Макгуайр повернулась к нему, и ее лицо не выражало при этом абсолютно ничего.
В отличие от Джонаса. Сказать, что Джонас был удивлен при виде художницы, — значило не сказать ничего! Перед ним стояла милая женщина с черными как смоль волосами, подобранными в высокую прическу, что придавало ей очарование и подчеркивало стройность ее шеи. Она была одета в красное шелковое платье до колен в китайском стиле, дополненное красными босоножками на высоком каблуке. Ее стройные ноги были просто идеальны. Если бы Эми лично не уверила его в том, что это и есть автор представленных на выставке работ, Джонас никогда бы ее не узнал!
Сегодня Мак выглядела совершенно другой. Она была более взрослой, изысканной… А эти дымчато-серые глаза, обрамленные длинными черными ресницами, эта матовая бледность щек, чуть-чуть оттененная пудрой, эти пухлые и чувственные губы, покрытые блеском такого же оттенка, как подчеркивающее фигуру платье и босоножки на высоких шпильках.
Одним словом, женщина, стоящая перед ним, выглядела как само совершенство! Кто бы мог подумать?! Такое превращение! Из оборванки — в роковую женщину! Благодаря одному только красному шелковому платью…
Впрочем, как только она подняла на него глаза, он увидел знакомый непримиримый взгляд.
— Мистер Бьюкенен, — сухо произнесла художница. — Джереми, это Джонас Бьюкенен. Джонас, Джереми Линдхерст — один из совладельцев галереи.
Мак смотрела на их рукопожатие, размышляя о том, что сегодняшний визит Бьюкенена на выставку еще более нелеп, чем тот, к ней домой, два дня назад.
И все же на него было приятно смотреть. Джонас Бьюкенен был одним из немногих знакомых ей мужчин, кто придавал элегантность любой одежде — сегодня это был обычный черный костюм. Яркая индивидуальность этого мужчины бросалась в глаза гораздо сильнее, чем идеально скроенный костюм.
— Вы уже потеряли мисс Волтерс? — мило произнесла Мак, наблюдая, как Эми беседует с каким-то мужчиной в другом конце зала.
В голубых глазах Джонаса заискрились огоньки, словно чертовщинка пробежала.
— Эми здесь по своим делам, — ответил он беззаботно.
— Не думала, что для вас есть что-то помимо ваших интересов, — усмехнулась Мак.
— Надеюсь, вы оба меня простите? — извиняющимся тоном вставил в их перепалку свою вежливую фразу Джереми. — Я должен поздороваться еще кое с кем.
— Конечно, я буду счастлив остаться в обществе… Мак. — Джонас на шаг придвинулся к ней.
Эта близость тяготила ее. Дело в том, что Мак ни на минуту не забывала о своей студии. Уже несколько месяцев то один, то другой представитель Бьюкенена приходили к ней, пытаясь уговорить ее продать свой дом, чтобы снести его, построив на этом участке элитное жилье. А потом явился сам Джонас Бьюкенен! Личный интерес хозяина строительной компании к этому вопросу подействовал на Мак не самым лучшим образом.
Ознакомительная версия.
