Ознакомительная версия.
От этих слов Норманна передернуло, он не понимал, как разумный человек может добровольно пить отраву. Этот ур-бонекамп являлся не чем иным, как настоем поганок и ядовитого болотного корня аир с добавлением морской травы агар-агар. Скандинавы часто пили его перед боем. Во время своей службы в милиции Норманн не раз имел дело с токсикоманами. Под воздействием яда они считали себя всесильными героями и с безумными улыбками тушили о свое тело сигареты. Но проходила пара часов, и боги превращались в жалких безвольных мышек, судорожно вздрагивающих от малейшего шороха. Нет, Норманн не собирался даже нюхать эту отраву, не то что пить. Но в то же время князь не запрещал корабелам погулять, и они веселой гурьбой пошли за гостеприимными хозяевами в небольшой домик на берегу бухточки.
Крепостная стена Висбю представляла собой обложенную крупными камнями насыпь с частоколом по самому верху. Простенькое и в то же время надежное укрепление гарантировало жителям безопасность при набегах мелких шаек пиратов и бандитов. Серьезного штурма силами нескольких сотен человек подобная стена, конечно, не выдержала бы, так что не зря новгородцы хвалились богатыми трофеями, добываемыми после набегов на этот остров. Гавань образовалась благодаря естественным песчаным наносам и напоминала узкий полукилометровый тупичок. Свайный причал находился у входа, а дальше, почти до городских стен, на мелководье виднелись многочисленные карфи и коги. В целом получалась мажорная картина процветающего купеческого центра с удобным и уютным портом.
– Андрей Федорович! – Оклик подшкипера отвлек Норманна от созерцания местных красот. – Все сделаем в лучшем виде!
– Не много ли выпил? – поморщившись, спросил вышедший на палубу сотник корабелов.
– Нормалек, Речан, не впервой в здешних краях. Ур-бонекамп сильно бьет по голове, но до утра отпустит.
– Подкинули перекупщикам наживку? – заинтересовался Норманн.
– В лучшем виде! – Подшкипер покачнулся и, не найдя опоры, плюхнулся на палубу.
– Разве можно столько пить? – недовольно заметил Речан.
– Только ради дела! – Корабел попытался принять вертикальное положение, но снова покачнулся, потерял равновесие и распластался на палубе.
– Оставь его, Речан! – Норманн брезгливо перешагнул через безвольное тело. – Придется вдвоем до утра сторожить.
– Думаешь, полезут?
– Как пить дать! Зачем портовому жулью нам платить? Проще напоить корабелов и утащить десяток штук ткани.
– Твоя правда, Андрей Федорович, здесь нет мытаря, как в Новгороде, или таможенника, как в Любеке.
– Ты знаешь законы Готландского союза?
– Законы действуют только в городе.
– Как это? Не может быть! – не поверил князь.
– У них везде так, – пожал плечами Речан, – в Готландском союзе нет княжеского права.
– По-твоему, я вышел из Ревеля, Ругодива или Выборга и могу творить, что захочу?
– В городских воротах посмотри себе под ноги, обязательно приметишь камень с крестиком. Это граница действия законов.
– Как же люди живут без законов? – недоверчиво спросил Норманн.
– В общинах никто не отменял законы предков, – объяснил сотник.
Все стало ясно. Жестокая жизнь четырнадцатого века диктовала простые и понятные законы выживания рода. Разные условия проживания, возможности обеспечения едой и одеждой априори исключали единый набор правил для всех людей. Это-то как раз не требовало объяснения, вопрос вызывал специально помеченный в городских воротах камень.
– Камни в воротах просто так не пометят, – задумчиво произнес Андрей, – здесь явно таится особый смысл.
– На ровном месте пытаешься найти тайну? – усмехнулся Речан. – Ты слышал про изгнание из города?
– Разумеется, в Новгороде вмиг изгоняют за обвес или обсчет, а имущество забирают в пользу города.
– Здесь те же законы, за исключением одного: после пересечения меченого камня любой может убить обидчика.
– Вот оно что! – кивнул Норманн. – Сурово! Так недалеко и до сведения счетов!
– На самом деле не так-то просто убить купца, ты забываешь про его охрану. Видишь домики рядом с вытащенными на мелководье судами?
– Хочешь сказать, что каждый купец держит за городом отряд быстрого реагирования?
– Нет, конечно. В порту нет складов, товары хранят на судах, а рядом домики с охраной.
– У берега почти полсотни судов, и все они с грузом! Мы легко уведем половину, если не больше!
– Ишь какой шустрый! – улыбнулся Речан. – Ты сначала попробуй стянуть их на глубину!
– Ерунда! Карфи с лебедкой на якорь, и потащил один за другим.
– Не смеши, Висбю за день соберет полтысячи воинов! Повнимательней посмотри на наш причал.
Речан оказался прав, сваи с дощатым настилом были поставлены перпендикулярно к берегу, напротив входа в залив у берега виднелись набросанные валуны. Корабелам для входа во внутреннюю гавань оставили узенький, не шире десяти метров, коридорчик. Городской дружине достаточно было подойти с обоих берегов, и мышеловка захлопнулась бы даже без луков: любой кораблик легко цеплялся баграми. Норманн еще раз внимательно посмотрел на городские ворота, на причал, на стоящие на мелководье суда и щелкнул пальцами. Имелся вариант грабануть местных жмотов! Не хотят тратиться на городские склады – пусть пеняют на себя.
Вопреки опасениям ночь прошла спокойно, никто не пытался пробраться на судно и обокрасть купцов. Но в порту явно было неспокойно, ночная вахта бодрствовала на всех стоящих у причала судах. По богатству готландцы могли потягаться с новгородцами, но только за счет золотых приисков да серебряных и медных рудников. Здесь жили перепродажей, а Новгород, кроме торговли, славился мануфактурами и кузницами, снабжавшими своей продукцией всю Европу. В город в огромных количествах свозили железо, лен и коноплю, в продажу шли готовые изделия, порой самые неожиданные. Так дерюга оказалась обычной тканью из тщательно промятого конопляного волокна самого высшего сорта. Более грубые нити пускали на парусину, остальное называлось пенькой и применялось при изготовлении очень прочных тросов и веревок.
– Посторонись, Андрей Федорович! – крикнул подшкипер. – Видишь тучи дождевые, надо над палубой парус навесить.
Более чем стесненные условия обитания вынуждали корабелов выбираться на палубу при каждом удобном случае. Стоянка в порту давала такую возможность, да осень не баловала солнышком. Балтийская погода везде одинакова, что в Швеции, что в Пруссии. Тем временем причал постепенно наполнялся людьми, воздух – криками, тележки поскрипывали колесами, торговцы предлагали капусту с брюквой, колбасы, птицу и прочую снедь. На берегу, чуть в стороне от причала, стрелял искрами длинный костер, там собралась камбузная братва со всех стоящих в порту судов. Коки под неспешные разговоры и соленые шуточки жарили-парили обед или заготавливали еду для предстоящего перехода. Корабельные камбузы появятся еще не скоро, этой роскоши ждать не менее двухсот лет. Андрей привычно перекрестился, прочитал молитву, после чего взял со стола бутерброд с сыром, откусил и зажмурился от удовольствия. Вкус! Аромат! Никакого сравнения с разрекламированными магазинными сортами. Молодец Ахилл, это его заслуга, именно он организовал изготовление настоящего сыра. От него Норманн узнал, что дырочки – это на самом деле ходы живущих внутри личинок. Как они вылезут наружу, так сыр и готов.
– Народ! Все к столу! – крикнул Речан. – Каша поспела!
И верно, корабельный кок орудовал ухватом, вытаскивая из жаркого костра большой глиняный горшок. Вскоре корабелы навалились на пшенку, добавили в миски тушеное мясо или рыбу. Норманн взял кружку еще теплого парного молока, зачерпнул ложку меда и присоединился к общей трапезе.
– Ну что, я пошел? – отодвинув миску, спросил Речан.
– Удачи! – пожелал князь. – Все зависит от тебя, сумеешь раздразнить купцов – получим хороший барыш.
– Робею. Дело, конечно, без обмана, да никогда не приходилось торговать подобным способом.
– Лиха беда начало! – подбодрил сотника Андрей. – Держись твердо, не суетись, цены ты знаешь.
– Дело не в ценах, я ведь должен говорить, что по договору везу ткани в Любек, а это обман, – огорченно промолвил Речан.
– Не беда! Сделаем проще, ты продаешь свою малую долю, а остальное везешь по договору.
– Расспросы начнутся: что, да как, да почему.
– Тайна не твоя, полный корабль дорогих тканей в любом торговом городе собьет цены.
– И верно, должны войти в положение, – согласился Речан и начал собираться в Висбю.
Норманн в свою очередь сел с Нилом в лодку и переправился на другой берег залива, где решил провести свою ежедневную тренировку. Высокие заросли шиповника и ежевики отлично скрывали их занятия от посторонних глаз.
К полудню на судно прибежал гонец, быстро перекусил и помчался обратно. Судя по всему, приманка сработала. Местные торговцы встречали Речана как родного сына, и каждый старался уговорить продать чуть больше изначально предложенного количества ткани. Мзду предлагали соответствующую: понимали, что торговцу придется платить неустойку за недовезенный товар. Большие деньги ломали сопротивление мнимого купца, Речан соглашался, но тут же требовал от покупателей, чтобы они сохраняли сделку в строгой тайне. На следующий день, воровато оглядываясь, на судно начали приходить готландские приказчики. Они тщательно выбирали ткань, шептались и просили добавить к оговоренной партии хотя бы пару штук бархата, тафты или шелка. Количество «непродающегося товара» росло как на дрожжах, к концу недели в трюме не осталось ни одного не проданного рулона. Вскоре наступил решающий момент – требовалось составить купчие на ткани и получить векселя на серебро, которое следовало взять прямо на рудниках озера Иори. Норманн с Нилом сопровождали Речана под видом охраны и доверенных свидетелей. Вблизи городская стена выглядела совсем простенькой и ненадежной, зато прируб к воротам больше напоминал короткую улицу и на ночь с двух сторон закрывался воротами. Дома в Висбю разительно отличались от ставшей уже привычной архитектуры Новгорода. Первые этажи были сложены из булыжника, а вторые напоминали плетеный забор.
Ознакомительная версия.
