— Тридцать пять тысяч? Но на Земле гораздо больше видов живых существ!
— Верно. Один миллион семьдесят пять тысяч сто видов, включая простейших и насекомых. Ковчег для спасения жизни требуется лишь малой части из них. Остальные в состоянии спастись сами.
— Здорово вы все посчитали, Док.
— Уж постарались. Я рассказал вам почти все, за исключением еще одного момента… Но это скорее юмористический бонус…
— Что же это? Нам всем не повредит сейчас рассмеяться.
— Ну не знаю, насколько это может рассмешить… Помните, что было с Ноем после Потопа?
— Он спал, а его сын Хам вошел и увидел его голым… Это?
— Да, совершенно верно. Но соль истории не в этом. В девятой главе Книги Бытия написано: «Ной начал возделывать землю и насадил виноградник; и выпил он вина, и опьянел, и лежал обнаженным в шатре своем».
— И что?
— Еще одна превратность низкого давления, непривычного для организма Ноя. По всему получается, что он сам не ожидал, какой эффект на него произведет вино. Дело в том, что количество кислорода в крови впрямую влияет на всасываемость алкоголя. При прежнем давлении Ной мог пить вино, как простой виноградный сок, без какого-либо хмельного эффекта, а обновленная атмосфера, бедная, по мнению Ноева организма, кислородом, сыграла с ним такую злую шутку.
— Да уж, Док, позабавили вы нас. Это все?
— Да, я закончил.
— Спасибо большое.
Вскоре после этого совещания Смотрителя начали готовить к отправке в допотопное время. Причем конкретика задания отображалась в самом названии операции — «Ной». Историческая опора была определена.
Временами такая жизнь…
(жизнь наверху)…
начинала Смотрителю надоедать. Сидишь целый день, как сурок в норе, пялишься в экран, учишь ранее неизвестные тонкости древнешумерского языка, вечером обрабатываешь информацию, подсмотренную камерами, подслушанную микрофонами, унюханную электронными «носами». Раз в неделю можно себе позволить прогулку по окрестностям — не чаще, иначе упустишь что-нибудь важное, потом пробел будет, неизвестно какая информация когда пригодится. В работе Смотрителя мелочей нет. В общем, пока Смотритель занимается, так сказать, неквалифицированным техническим трудом. Одно утешение — для себя. Если он всего этого не будет знать — никто не будет. Тяжело в учении — легко в «поле»: перефразированная на лад сотрудника Службы Времени русская поговорка помогала не вскипеть от скуки и вдохновляла на более вдумчивое изучение эпохи, в которой Смотрителю предстояло прожить еще непонятно сколько недель. Или месяцев. Или лет. Как фишка выпадет. Так что учеником нужно быть прилежным…
Сегодня был как раз такой день, когда по расписанию Смотрителю предстояла разведывательно-профилактическая прогулка. Внешние приборы слежения нуждались в регулярных уходе и настройке, да и собственными глазами иногда осматриваться не мешало.
Логово, где Смотритель обосновался, находилось на небольшой горе. Одна из множества замаскированных деревьями и обжитых летучими мышами пещер приглянулась ему своей глубиной — в случае чего можно будет быстренько эвакуироваться подальше от входа и отсидеться в какой-нибудь нише.
В случае — чего?
В случае — чего угодно…
Расположена на склоне она также была удачно — весь город из нее просматривался замечательно, а самого Смотрителя, если он ничем не будет блестеть, сверкать, шуметь и прочее, заметить невозможно.
Ну разве что своей шикарной улыбкой блеснет… Шутка. Вымученная, но иных не рождается — на горе да в одиночестве.
Смотритель был одет согласно здешней моде: длинная светлая рубаха с поясом и открытые сандалии на кожаной подошве, вот и весь нехитрый гардероб допотопного человека. Больше предметов одежды не требовалось, в местном климате и в этих-то жарковато было… На поясе — фляжка из легкой, но прочной керамики, в ней — вода; через плечо — сумка с парой постных лепешек да пучок какой-то душистой травы, неизвестной ботаникам будущего, но в обилии произрастающей здесь: видимо, Потоп не пережила… Продукты Смотрителю было пока брать неоткуда…
(он еще не вступал в контакт с местными жителями)…
кормил его портативный синтезатор органики, замаскированный под обычный камень. Вообще, вся техника, которую Смотритель привез с собой, была сделана так, чтобы праздный прохожий, забредший в пещеру, не нашел бы ни одного предмета, могущего выдать присутствие человека. Камни как камни, ни цветом, ни фактурой не отличающиеся от своих настоящих собратьев. Специальный отдел в Службе, занимающийся производством оборудования для работы в «поле», уже давным-давно навострился прятать различные устройства в самые неожиданные оболочки.
Смотритель вспомнил одно из своих прошлых заданий…
Обстоятельства сложились так, что пришлось отбиваться от дорожных разбойников первым, что оказалось под рукой. Тогда он схватил длинный мощный посох, под который был замаскирован точнейший и сложнейший оптический прибор, и оказал достойное сопротивление нападавшим, обрушив на их головы и туловища удары этой самой дубиной. В пылу драки Смотритель еще успевал мысленно жалеть дорогое и нужное оборудование, наверняка не рассчитанное на такие нагрузки. Когда все закончилось, он без особой надежды решил проверить работоспособность прибора, и сколь же велико было его удивление, когда выяснилось, что хитрая штуковина с линзами не только работает прекрасно, но и не потеряла ни одной настройки!
Многофункциональность — вот нужное слово.
Выбравшись из пещеры, Смотритель пошел вниз по склону, напрямик к городу. Сегодня он решил, что готов на некие несложные подвиги ради Истории. Он не слишком бодро шагал…
(как бы их, спецов, ни тренировали, а к сверхвысокому атмосферному давлению привыкнуть не просто тяжко — почти невозможно, его вольно лишь терпеть)…
и думал о том, что поступает в общем-то безрассудно, собираясь контактировать с местным населением, еще не до конца вжившись в столь необычную эпоху.
Да и выглядел-то он…
По здешним меркам его вполне нормальные сто восемьдесят два сантиметра были ростом если не лилипутским, то минимально приемлемым, чтобы местные великаны не называли его карликом. А с другой стороны, с ростом ничего не поделаешь — вот такой он, древний шумер… не уродившийся толком… болел, может, в детстве… Краснеть и задыхаться от высокого давления отучился еще дома, в барокамере…
(это у него получалось)…
говорит по-древнешумерски сносно — вполне достаточно, чтобы справиться: «Как пройти?» или «Сколько стоит?», одет тоже вроде как подобает, по крайней мере ничего такого необычного на нем не надето, все как у всех… Так может, и не слишком-то безрассудно он себя ведет?
Просто засиделся в пещере, надоело бездействовать…
А вот и первый неисправный датчик. Маленькая, едва заметная камера на дереве перестала передавать изображение еще вчера. Работать — работала, но ничего не показывала. Теперь Смотритель понял — почему. Какая-то не в меру меткая птица прицельно выстрелила своим пометом аккурат по прибору. Смотритель не без брезгливости вытер белое склизкое вещество с крошечного объектива и отрегулировал камеру заново. Она была очень важна, ее око следило за достаточно интересным для Смотрителя объектом: охранной заставой — одной из нескольких десятков стоящих вокруг города башенок с балкончиками и зоркими стражами на них. Эти башенки не давали Смотрителю покоя — мимо них не пробраться в город незамеченным, все построено так, что каждый прохожий, где бы он ни шел, попадает в поле зрения сразу двух застав. Причем у стражей имеется что-то вроде биноклей — об этом говорят блеск линз и характерные движения человека, время от времени прикладывающего что-то к лицу.
Сев под деревом, пока еще невидный с башенки, Смотритель стал размышлять: вот впервые решил попасть в город, и сразу препятствие — контрольно-пропускной пункт. То, что жители, проходящие по дорогам в город и из него, что-то предъявляют на заставах, несомненно, Смотритель это сам видел. Но что? Ответа нет… А вне дорог никто не ходит — сильно законопослушные все тут. Подтверждением тому также является и то, что все время, пока Смотритель живет здесь и изредка выползает на прогулку по горам и лесочкам, он не встретил ни одного человека, все перемещаются только по дорогам.
Ох неспроста все это! Неспроста такая охрана, неспроста режим…
Пока он праздно размышлял, к ближней башенке со стороны города подъехал один из знакомых по отчету спутника самодвижущихся экипажей — громадная деревянная платформа на колесах, с чадящей трубой, торчащей из ящика на корме…
(видимо, там располагается двигатель)…
и неким подобием кабины спереди. В кабине сидел человек и энергично манипулировал рычагами: судя по количеству оных и по сосредоточенному лицу водителя, управлять такой повозкой — занятие не для ленивых. Дымливый тарантас с пыхтением остановился возле башенки, водитель вышел, и навстречу ему спустился охранник. Они быстро обменялись какими-то белыми карточками, Смотрителю видно было плохо, а оптику он выхватить не успел. Водитель заскочил в кабину, тарантас пыхнул черным дымом и двинулся по дороге прочь от города.
