милицейской форме, судя по обгорелой пряжке и звёздочкам, а мы узнаем об этом только спустя три дня? Почему никто из местных в милицию не обратился и тебе не доложил? Ты хоть представление о работе с людьми имеешь, участковый? Или хреном груши околачиваешь?
— Имею, — буркнул покрасневший капитан, отводя глаза. — Вы же прекрасно знаете, что только две недели на участке работаю. Сами меня назначали. Я только в обстановку начал вникать, с местными знакомиться, контакты налаживать. А по поводу этого происшествия, места там глухие. До ближайшего поселка — Берендеевки, километров семь, примерно. Сегодня на этом участке дороги мало кто ездит, с тех пор как там три с половиной калеки осталось. Только чтобы путь на Киев срезать. И то, далеко не все водители об этом знают. Да ещё «УАЗ» упал в низину. С дороги он не виден. Надо подойти к склону и глянуть вниз, чтобы его рассмотреть. О местном контингенте я вообще не говорю. Милицию совсем не уважают. Судимых, хулиганов и дебоширов с приводами хватает. А после того, как мой предшественник, капитан Макаров в порыве служебного рвения конфисковал самогонные аппараты и пойло у бабок, в Берендеевке и Ленино вообще со мной общаться не хотят. Косятся злобно, как партизаны на полицаев. Такое впечатление, что отвернешься, нож в спину всадят.
— Так в этом твоя работа и состоит, чтобы общаться захотели, — усмехнулся начальник. — Мне, что тебе азы рассказывать? Сам всё знаешь. Классический метод кнута и пряника. Кстати, насчёт машин. Их там несколько было. Видел, эксперты на месте работали?
Капитан кивнул.
— Там, судя по протекторам, ещё автомобили могли находиться. Сейчас сказать трудно, какие. Эксперты могут с уверенностью говорить только об одном — «жигули». Нашли опечаток, предположительно подходящий по времени. Остальные следы сильно запутаны и заезжены, их могли оставить машины, которые проехали позднее. Во всяком случае, некоторые опечатки шин были совсем свежие. Теперь послушай меня, Ваня, речь идёт о твоей дальнейшей карьере и спокойной службе. Сам понимаешь, двойное убийство, перевернутая машина, труп в горелой милицейской форме — преступление громкое. Вчера Корнейчук шефу звонил.
— Владимир Михайлович? — побледнел участковый.
— Именно. Лично, — подчеркнул майор. — Начальник УВД Киевского облсовета. А ведь он ещё, если ты забыл, заместитель министра внутренних дел республики. Уровень представляешь?
Подчинённый подавлено кивнул.
— Даже до него эта информация дошла. Дрючил нашего шефа. Без мыла и вазелина. А он, в свою очередь, имел меня. Вдумчиво, во всех позах, без смазки. Завтра прокурор пообещал приехать. Думаю, тоже захотел приобщиться. Опять Валентиновича будут сношать. А он оперов и меня.
И если ты не напряжешься и не принесешь мне хоть какую-то информацию в клювике для отчетности, иметь тебя буду очень жестко со всеми извращениями. Так, что небо в овчинку покажется. Понял?
— Понял, — вздохнул капитан. — Но там вроде уже опера из Главка вместе с нашими вовсю работают. Мне все равно с ними сотрудничать по этому делу.
— Опера, это отдельная история, — перебил начальник. — Работают, и нормально. А ты выполняй свои служебные обязанности. Сотрудничай с ними, никто ничего не говорит. Но и сам паши день и ночь, чтобы дать результат.
Майор на секунду замолчал, собираясь с мыслями, и продолжил:
— И если ты до сих пор не усвоил азы работы участкового, то я тебе подскажу, где копать. Сейчас лето, сезон сбора ягод. Весь народ с корзинками по окрестностям шастает. Так что, свидетели перестрелки вполне могли быть. Хоть носом землю рой, хоть руками нору как крот копай, но этот момент как следует проработай. Дальше. С машины сняли колеса, и не исключено, подобрали какие-то вещи, а потом её банально спалили, чтобы следов не оставлять. Берешь ноги в руки и вперед по своим отсидевшим поднадзорным, местным хулиганам и алкашам. Тащи их в участок, осматривай сараи или другие места, где они могут колеса хранить, сажай их на пятнадцать суток, но найди воров. Пусть всё от «а» до «я» расскажут. Какие вещи взяли, что видели и знают, как и когда колеса снимали. А потом поглядим, что дальше делать. Село, оно, Ваня, такое: Тамара на одном конце пару раз охнула, а на другом уже знают во всех подробностях, как Сема её в сарае пользовал. Так что, если постараешься, интересную информацию по этому делу сто процентов найдёшь. И ещё. На дороге были найдены следы крови, видел?
— Так точно, товарищ майор.
— И возле деревьев на обочине тоже. Так вот, если были раненые, не исключено, что далеко уйти они не могли. Их может кто-то увидел или помощь оказал, либо приютил на время, пока товарищи не забрали, если ранение серьезное было. Поработай по этому вопросу, опроси людей в ближайших деревнях. Я дам команду и твои коллеги на соседних участках подключатся. Возможно, что-то накопаем.
— Сделаю, Алексей Данилович.
— Вот и хорошо. Иди, работай. И без результата не возвращайся. Делай, что хочешь, но информацию мне достань.
— Будет исполнено, товарищ майор.
Начальник отдела помолчал и проникновенно добавил:
— Мне важно, чтобы ты дал результат. А то у меня уже шеф спрашивал, что это у тебя за участковые инспектора такие? Обстановкой на участках не владеют, ничего узнать не могут. Я, конечно, сказал, что ты только приступил к работе. Но все равно, выволочку получил. Так, что постарайся, Иван, поработай как следует.
— Сделаю всё что смогу, товарищ майор.
— Смотри у меня. Головой за результат отвечаешь.
Примечание:
На Валиховском переулке в Одессе располагался морг. Отправить в Валиховский переулок — обещание убить.
Глава 1
Гурам метнулся к «Ниве». По дороге добавил ногой в голову, зашевелившемуся налетчику в милицейской форме. Тело отлетело в сторону и опять замерло неподвижно в глубоком ауте. Ашот подхватил его за ноги, оттащил на обочину и пинком спустил со склона.
Я сорвал с себя футболку и приложил её к
