получается из-за своей доверчивости и покладистости. За лошадей и оружие (после их продажи) тоже треть выдадим и будет ему счастье, всё-таки деньги по нынешним временам и дешёвым ценам хорошие. В той же России, а точнее в Сибири, он мог бы лавку открыть, имея такой капитал.
Собакость волчачья, матерь помидора! А кто мне мешает самому в Русию отправиться и там чего-нибудь замутить на имеющееся бабло? Ну сколько в этой сраной Америке можно куковать? И так почти тридцать лет прошлой жизни хернёй (пусть и на благо Родины) маялся. Понятно, что сейчас Романовы рулят, а революционеры бомбами кидаются, но неужели не впишусь между ними? Да и семьёй пора бы обзавестись, а то бобылём задрало жить. И кто мне слово поперёк скажет, какие такие идеалы раком на пути встанут?
— Бабун, — вернули на твёрдую землю, — а если Риган ещё что-нибудь поручит? Не думаю, что он по доброй воле нас отпустит.
— Джордж, мы поступим просто. Вы где-нибудь в потайном месте возле ранчо подождёте, а я сам съезжу на встречу с шефом. Там всё ясно станет, а если меня убьют, то уходите. Это будет означать, что и вас обоих Риган тоже прикончит.
Вроде план нарисовался, пусть и примерный. Остальное приложится по обстоятельствам и нет смысла излишне мудрить, иначе сами себя в колею загваськаем. Эх, знать бы заранее, что нас завтра ожидает, то соломы бы валом понастелили.
Утром попросыпались пораньше, чуя недоброе, но делая вид, что всё идёт пучком. Через три часа добрались до ранчо — Джордж вывел нас с добром в такое место откуда всё толком видно. Тем более, что среди трофеев имелась и подзорная труба, впрочем она нам не понадобилась. И так понятно что перед домом творится что-то непотребное. Всё семейство Сандлеров стоит на коленях, а перед ними расхаживает Снейк с гордым видом. Риган сидит на стуле и аки плантатор постукивает каким-то стеком по ладони левой руки.
— Наверное что-нибудь скрывают эти фермерские крысы, — сразу «определил» Джимми.
— Ладно бы гнобили главу семейства, парень, но почему глумятся над женщинами и детьми? — пытаюсь уточнить у «сеньоре профессоре».
— Так доходчивее будет, Бабун, — улыбается юноша, воспитанный в лучших традициях перестроечного рэкета, тьфы ты, опять я обознался, здесь же самая развитая демократия процветает.
— Ладно, что будем делать? — сразу возвращает нас из «лирики» в «физику» бородатый партнёр.
Мой план с личным посещением навряд ли сработает, а оставить Джимми здесь пока не получится. Он явно расцвёл, увидев своего кумира во всей красе повелителя человеков.
— Джим, мы с Джорджем поскачем вперёд, — на ходу переобуваюсь, — а ты веди табунчик за нами.
Лихо я нашёл ковбоя на ровном месте, аж сам себе удивлён. Почти два десятка лошадей не так-то легко в одиночку куда бы то ни было направлять, а значит малой подольше добираться будет.
Через несколько минут начался спектакль одного актёра (при поддержке массовки в виде Джорджа).
— Снейк, ты мне вчера недодал четыреста долларов, ну как же так, — искренне-преискренне сокрушаюсь я, — покрой недостачу, плиз.
— Бабун, так вы живы, — удивляется змеёныш, — а где Моралес и его банда?
Определённые стереотипы «дружбы народов» пока соблюдаются, чтобы по ошибке ни одна, ни другая сторона не перестреляла друг друга. Это в кино все меткие, когда помощнику режиссёра нужно, а в реале оно несколько по-другому происходит. Первым пытается разобраться босс, сидящий на стуле.
— Снейк, какого чёрта, почему денег не додал?
— Так я в общий котёл часть изъял, — играет в оправдателя умник хренов.
— Туда идут деньги из общего куша, а не личные каждого, — уточняет Риган, как бы поясняя ошибку своей шестёрки, — Бабун, я накажу Снейка за это и деньги получишь сполна.
Поздно, майор, я уже сам наказал крысу, выхватив свой «кольт» и пристрелив голубого воришку. Мало того, ствол моего револьвера уже направлен на самого вождя всех народов, явно не ожидавшего непочтения и нарушения порядка взаимострельбы. Тем более, что Хэрри тоже убит, правда, Джорджем. И рука Ригана далековата от хольстера с револьвером. Где-то позади Джим бросил наши трофеи и мчится сюда, не понимая что происходит. Как бы в спину не начал стрелять или это для него западло?
— Риган, почему женщины и дети стоят на коленях? — продолжаю допрос без пристрастия, а как мудрый кади, — в чём они провинились перед вооружёнными мужчинами.
Джимми уже до нас добрался, но не рискует вмешиваться, лишь пыхтит позади меня.
— Бабун, — пытается сохранить достоинство сидящий смертник, — пусть Сандлер скажет, где прячет своё золото, и я всех освобожу.
— Ты неправ, чиф, мы с женщинами и детьми не воюем, — довожу до сведения… бабах… вынужден пристрелить отморозка, так как его рука то ли непроизвольно дёрнулась, то ли сознательно ломанулась к кобуре.
Аккуратная дырка в переносице поставила точку в драме бытия и лишь один несогласный изо всех присутствующих остался недоволен.
— Бабун, но он же даже не взял в руку свой револьвер. Это не по правилам и другие ганфайтеры тебя не одобрят.
— Джимми, приятель, мой тебе совет. Поменьше слушай романтические россказни и почаще сам задумывайся над происходящим. Риган оставил тебя на убой, а не доверил ответственное дело, как тебе казалось.
Парень позади меня вернул курок в исходное положение, а свой револьвер обратно в хольстер. Согласен он с моими доводами или нет, но против двух стволов не попрёшь. И это даже ему понятно.
— Так, парни, давайте освободим Сандлеров от пут. Нам нужно продать лошадей и оружие, а потом займёмся мирными делами…
Глава 3
Глава третья
Освобождённые фермеры не понимали что происходит, поэтому, ясен пень, с подозрением отнеслись к нашему якобы дружелюбию. Да и как отличить бандосов из одной и той же бригады, коли они все на одно лицо? Поэтому нам предложили стол и, если понадобится, то и кров, но всем своим видом показывали, что если мы уберёмся побыстрее, то именно этому хозяева будут рады. Я не стал их излишне напрягать и лишь попросил помочь сбыть хабар, причём предложил выплатить комиссионные в размере десяти процентов от цены.
По ходу дела проверили добро наших почивших в бозе сотоварищей. И если всякие стрелялки, жрачка длительного хранения и прочая нужная фигня особого вожделения не вызвали, то «кошель» оказался очень даже в жилу. Тридцать четыре тысячи долларей банкнотами и серебром — нехилая сумма для бизнес-старта.
— Джимми, получи свои три тысячи, — именно столько было обещано парню за участие в ограблении какого-то фургона, — оружие и лошади мексов потянут ещё на 3–4 тысячи. Если хочешь, то могу сразу треть выплатить.
Неужели я настолько добрый или просто пытаюсь избавиться от юноши, дабы он нас в дальнейшем не подставил своими неправильностями в поведении? Вдруг посчитает себя крутым ганфайтером и ввяжется где-нибудь в неприглядную ситуацию, а мы, как его партнёры, тоже окажемся втянутыми?
— Бабун, Джордж, может я поеду к матушке в гости? А то вы неправильно поступаете и у меня будут проблемы из-за вас.
Ни хера себе какой «авас» получается. Выходит это мы не умеем себя вести в приличном обществе, а он «пацан по понятиям».
— Джим, только выезжай завтра утром, а не сейчас на ночь глядя.
Бородач лучше знает что к чему, поэтому ему доверяюсь полностью. Хорошо, что не пришлось посылать малого куда подальше, всё-таки он рядом с нами кровь проливал за святое дело.
— Тогда можем Джимми выделить ещё денег из наследства Ригана, — предлагаю от чистого сердца.
— Нет, Бабун, не нужно. Риган был мне как старший брат и опекал меня больше года. Его денег я не приму.
Вот так вот, парня в любой момент предполагали слить, а он верил, что навсегда пришёлся ко двору в банде.
— Мистер Бабун, — неожиданно обратился Сандлер-старший, — а это правда, что вы разгромили Моралеса. Или только часть его людей перестреляли?
— Да, правда, именно самого Моралеса и тринадцать его подонков, — специально подчёркиваю свою нелюбовь к отморозкам.
Через день-другой мы расстанемся и навряд ли пересечёмся в дальнейшем, поэтому предпочитаю
