Я перевел дух. Из-за стены мне ободряюще показал большой палец Виктор. Это он подобрался к сараю и одновременно с Ходжаевым забросил в него свою гранату. Через окно. Ибо лишенная капсюля-детонатора граната Ходжаева взорваться не могла. Оставалось надеяться на то, что Ильяс понял меня правильно. Соска — пустышка — не рванет… Понял ли он меня?
Как выяснилось, да, и очень хорошо. Стоило Саиду взять в руки гранату, как он тут же выдернул чеку и, держа гранату в руке, приказал всем выходить из дома. Это было его последнее осмысленное деяние. Мощным рывком Ходжаев свернул ему шею. То-то же, наверное, успел удивиться покойный амир…
Историю эту я рассказывал не единожды. Но здесь ее знал только один человек…
Немцы рухнули, как подкошенные. Условный рефлекс, знаете ли… А вот встать суждено было уже не всем. У меня тоже рефлекс сработал — сразу за пистолеты хвататься. Да и из окна, прикрывая мой отход, от всей души долбанул пулемет. Граната, естественно, не взорвалась, да и с какой стати-то? Детонатора в ней не было. Сунув пустые пистолеты в кобуру, я катнулся вперед, на ходу подхватывая собственное вооружение.
Г Л А В А
Из воспоминаний подполковника Барсовой Марины Викторовны.
Леонов? Так вот кого тут пасли немцы? Но как? Как они сумели вычислить его путь? А он сам? Почему он пришел именно сюда? Значит ли это, что и ребята наши пришли вместе с ним? Хоть бы кто-нибудь один жив остался!
Стоп, это все я буду выяснять после. Когда мы все будем в безопасности. Сейчас не время и не место для умокопания. Работаем, как говорил мне мой первый учитель… Да, вот уж он бы тут точно долго не раздумывал!
Отложив наган, я вытащила из сумки гранату и, вывинтив из нее запал, осторожно извлекла капсюль-детонатор. Так… сейчас он не нужен. Запал на место, гранату в карман.
Как там пулеметчик? На улицу глядит? Глядит, прямо-таки во все глаза. Эх, далековато до него… ножом не достать. А бросать его я так и не научилась пока. Зато стрелять — это я умею.
Чпок!
Немец выгнулся дугой.
Доски в сторону!
Я вскочила на ноги.
Рука пулеметчика потянулась к оружию.
Так ты живой еще?
Чпок!
И от его головы полетели брызги…
Прыжок к окну, взгляд вниз.
У стены сарая, окруженный полукольцом немецких солдат, стоял тот самый дядька с пулеметом, которого я видела на острове…
На секунду я замерла. Что-то подкатило мне к горлу. Он стоял, слегка расставив ноги и чуть наклонившись вперед. Руки были пусты, его оружие — пулемет и СВТ с оптическим прицелом — лежало на земле. СВТ? Такая же была у наших ребят… Значит, они виделись? Где же они?
Сверху я видела расстегнутые кобуры двух (двух!) пистолетов у него на поясе. Было ли оружие там, я не могла отсюда рассмотреть. Но на земле пистолетов не было, а немцы стояли не ближе трех-четырех метров от него. Значит, взять их фрицы еще не могли. Стало быть, оружие у Леонова есть. Надо дать ему возможность воспользоваться им. Отсюда я не видела всех немцев. Кто-то из них вполне мог стоять и под стеной. А следовательно, для меня он недосягаем. Но вполне досягаем для Леонова!
Выдернув чеку, я бросила гранату прямо между ним и немцами. Предупредить его? Но гауптман знает русский язык! Прямо этого сказать я не могу. Но что же делать?
«— …И вот тогда я сказал Ильясу: „Держи соску!“. Понимаешь? — дядя Саша поворошил в костре палкой.
— Если честно — то нет. Почему соску?
— Я намедни его мальчишке пустышку давал. Ильяс и сказал — мол, соска. А я и говорю ему, что соска — это когда в ней молоко. А когда нет ничего — это пустышка.
— Все равно непонятно…
— Не мог же я при этом злодее ему прямо сказать, мол, пустышку тебе даю, не рванут эти гранаты. Он бы все враз и просек! Я и подумал, что Ильяс парень неглупый, вспомнит наш разговор. И поймет, почему я гранату так называю.
— И как он? Понял?
— Своими руками шею этой скотине свернул! Уж сколько я жмуров повидал, а с удивленной гримасой на лице не видел! Чеку-то он выдернуть успел! И, небось, удивился напоследок — отчего граната не взрывается?..»
Будем надеяться, что и Леонов окажется сообразительным. Другого-то выхода у меня нет! Даже если я сейчас ударю по ним из пулемета, всех все равно не положить. Да и его задеть могу очень даже легко. И сама потом не уйду…
— Держи соску!
И граната упала прямо к ногам немца в фуражке.
Фрицы, как подкошенные, повалились на землю.
Леонов же повел себя странно. Вместо того, чтобы упасть вместе со всеми, он рванул из кобур пистолеты. Понял! Он понял меня! Сработало!
Ках! Ках! Ках!
Зачастили пистолетные выстрелы. Леонов вертелся волчком, между лежащих ничком солдат. Пистолеты в его руках плевались по немцам свинцом. Я уже где-то это видела! Эту манеру передвижения, чуть согнутые в локтях руки… Я это знаю!
Чуть шевельнул головой, приподнимаясь над землей, солдат.
Отбросив все размышления, я схватила еще теплый от рук прежнего хозяина пулемет.
Ду-ду-ду-дут!
И солдат, отброшенный очередью, свернулся калачиком на земле…
Вон еще один!
Пулемет сердито толкнул меня в плечо…
Еще!
Ду-ду-ду!
Отстреляв ленту, я отбросила пустой пулемет. Искать другие ленты было уже некогда, пора было уносить ноги. Насколько я видела, у пулеметчика их больше не было. Передернув затвор автомата, я скатилась вниз по лестнице. Пустая комната, сзади хлопает сквозняком дверь… На улицу! Тут нет видимости, подойдут и закидают гранатами. А вот и выход, как раз отсюда выходил гауптман, или кто там еще шел внизу? Толкнув дверь, я выскочила наружу. Где же Леонов?
Шорох слева!
Я резко обернулась в ту сторону.
Он стоял у стены. Поваленный забор скрывал коренастую фигуру по пояс. Что у него в руках? Пулемет? Почему его ствол направлен на меня?
— Я…
Яркая вспышка! Расстояние между нами не превышало четырех метров… Пулеметная очередь ударила почти в упор.
Пули прошли почти впритирку к моей голове. Я отшатнулась в сторону. Позади меня раздался стук. В проеме двери оседал солдат. Автомат выпал из его руки и ударился об пол, этот-то звук я и услышала. «Сквозняк!» — мелькнула мысль. Точно, ведь входная дверь была закрыта, откуда взяться в доме сквозняку, ведь окон-то в сенях нет? Снова повернула голову и взглянула на Леонова. Он опустил оружие и смотрел на меня. Странно как-то смотрел, будто вспоминал.
— Аккуратнее надо быть, Котенок. Так и до беды недалеко.
— Да… я как-то вот зевнула его… Вниз скорее спешила, мало ли как там у вас? Вы целы?
— Цел. А ты как? Нога не болит, идти можешь?
