— Да-да, конечно!
Юноша выбежал на палубу, задержался на корме, что-то негромко сказал Гите. Та ответила, засмеялась тихонько. Змеища! Впрочем, сейчас нужно было терпеть, засунув собственнические инстинкты куда подальше.
Вот послышался голос Фредегара. Похоже, парень там и улегся, близ камбуза, рядом с Рутбальдом и Оффой. Каюта на этом маленьком судне была только одна. Александр усмехнулся: уж пусть полюбовнички пользуются кормой.
Хевдинг прислушался. Что-то долго не идет этот парень. Ждет, когда заснет Фредегар?
Ага, вот шаги, осторожные, легкие. Приглушенные голоса, смех… Ну, давайте же, давайте!
Молодой человек осторожно выглянул наружу и замер, услыхав характерные стоны. В желтом свете луны сверкнула мокрая от пота спина. Спина Гислольда…
Немного подождав, Александр скрылся в каюте. Кто там должен сменить Гиту? Кажется, Оффа? Ну да, он… Значит, и Лошадиной Челюсти повезет. А Фредегару с Рутбальдом придется подождать до завтра. И самому бы не остаться без сладкого!
Рассудив столь цинично, молодой человек усмехнулся и задумался: а правильно ли он сейчас поступил? С точки зрения варваров — абсолютно! Можно было вообще пустить девку по кругу! А что? В конце концов, для того она и куплена, точнее, выиграна. Истинный варвар так бы и сделал и был бы во всех отношениях прав!
Да только Александр-то не варвар! Не истинный хевдинг, «щедрый на кольца, щедрый на дев». Как-то совестно было. Лучше уж вот так, исподволь, исподтишка… Подло? А что, есть какой-то другой выход? Лучше тогда вообще утопить эту Гиту вместе с котом. Хотя кот-то тут при чем?
Та-ак. А не слишком ли они там долго?
Саша громко покашлял, топая, вышел на палубу. Постоял… Ага, успели уже.
— Гита!
— Да, господин.
— Устала?
— О, нет. Могу еще посидеть. Это так интересно, править таким большим кораблем!
— Разве это большой? Пойду сменю Гислольда.
Александр почти сразу же вернулся, уселся рядом с девчонкой. Та прильнула…
— О, женщина, я все видел! — с усмешкой обернулся вождь.
Гита дернулась.
— Не бойся, я не в обиде. Ты же мне не жена и даже не наложница.
— Но… Я твое имущество, господин.
— Ну-ну, не плачь, не надо. — Прижав к себе девушку-, Александр поцеловал ее в щеку. — Гислольд мой друг и славный парень. Но у меня здесь много друзей…
— Я поняла тебя, хевдинг. — Грустная, плохо различимая в дрожащем свете луны улыбка тронула девичьи губы. — Я поступила нехорошо, навязалась. Ведь ты меня прогонял. Но я действительно бы там погибла.
— Ты сделала верный выбор, Гита. — Саша перевел дух: этот разговор давался ему нелегко. — Но ты чувствуешь, как все здесь желают тебя?
— Женщины всегда чувствуют это, мой го…
— Тсс! Клянусь, я сделаю для тебя все… В пределах разумного. Так тебе понравился Гислольд? Да не стесняйся, чего уж…
— Он очень мил. И очень стеснителен. Теперь я попробую всех?
— Всех — Хевдинг кивнул. — Но не сразу.
— Благодарю и на этом.
— Сейчас придет Оффа, будь поласковей с ним.
— А те двое?
— Те — завтра.
— А… ты?
— А я… Слушай, давай закрепим румпель и искупаемся там, за кормой, у лодки. Смотри, какое спокойное море!
— Купаться? Ты шутишь, мой господин?
— Нет.
— Давай!
Сбросив одежды, они мягко скользнули с кормы по канату. Нырнули… Поплавали, переговариваясь и тихо смеясь, выбрались на привязанную к кораблю лодку. Разъездная шлюпка всегда болталась за кормой у всех древних судов.
Выбрались. Мокрые, уселись рядом.
— Славно?
— Славно! Господин, ты на меня не…
Саша обнял девчонку за плечи, поцеловал:
— Я хочу тебя, милая Гита. А ты?
— Зачем ты спрашиваешь, мой господин?
Обнаженное, с капельками воды тело девушки казалось серебряным в призрачном свете луны и дрожащих далеких звезд. Качнулась лодка… Холодная от морских волн кожа Гиты быстро стала горячей.
— Ах, мой господин… Ах…
Все-таки это была славная девушка, в чем чуть погодя убедился Оффа и — на следующий день — Фредегар и Рутбальд.
Верные дружинники выглядели теперь несколько смущенными, прямо-таки кидаясь выполнять любое распоряжение своего вождя. Гита была вполне довольной.
А ночью к хевдингу подошел Оффа. Уселся рядом, к румпелю, сплюнул:
— Хочу прямо сказать, вождь. Я и твоя наложница…
— Она мне не наложница.
— И твоя рабыня… Мы…
— Я знаю, брат! Тебе было приятно?
— О да!
— Значит, приятно и мне. Ведь мы с тобой побратимы! Неужели будем ссориться из-за какой-то девки?
Варвар расхохотался:
— Верно сказано, хевдинг! Знай, я твой брат навек! И ты поступил сейчас… как брат!
Оффа Лошадиная Челюсть был скуп на похвалы, и эти его слова были Александру приятны.
Оставив побратима на румпеле, хевдинг прошел на бак. Увидев его, стоявшие там Фредегар и Рутбальд переглянулись, перестали шушукаться:
— Нам надо поговорить с тобой, хевдинг!
Ага, и эти тоже, оказывается, честные ребята!
— Говорите!
— Не знаем даже, как и начать…
— Гита подошла к вам первой? Сразу к обоим?
— Нет, сначала к нему. Так, вождь, ты все…
~~~
Да, в те времена женщина вовсе не считалась человеком, а была лишь машиной для рождения детей и игрушкой в руках мужчины. Не субъект реальности, а ее пассивный объект. За небольшим исключением.
Глава 10
Лето-осень 454 года. Цезарея
Лупанарий
Охота странствовать овладевает всеми без исключения. Нет такого человека, которому удалось бы задержаться где-нибудь больше чем на один день.
Жан-Мари Ле Сиданер.[11]
«Голубой дельфин» прошел Геркулесовы столбы без всяких проблем. Пополнил запас провизии и пресной воды в Тингисе, и вот уже под форштевнем ласково засверкали бирюзовые волны Вандальского моря.
На этот раз шли, как и все, вдоль берега. Пиратские корабли Гейзериха бороздили море вдоль и поперек. Балеарские острова, Сардиния, Сицилия, Корсика превращались в разбойничьи базы, а неподконтрольная вандалам торговля замерла, застыла в испуге. Доставшийся от Карфагена огромный варварский флот король Гейзерих превратил в пиратский.
Самым благоразумным сейчас было идти вместе со всеми, прижимаясь к берегу и уплачивая дань во всех встречающихся по пути портах. Один только вопрос все больше тревожил Сашу: где взять средства? Можно, конечно, попытаться ограбить какое-нибудь подходящее купеческое судно, но в одиночку они не ходили, а для масштабных проектов просто не было сил.
