Шелленберг замялся, но Канарис взял его под руку и просительно заглянул в его глаза.
– Побудьте со мной, мой юный друг, хотя бы еще немного.
– Хорошо, адмирал. Распорядитесь тогда, бригаденфюрер.
Трюмлер отступил на шаг в сторону и рукой указал направление движения.
– Тогда прошу вас, господа.
Их провели в столовую, где уже сидело до двадцати генералов и высших офицеров, заканчивавших ужин. Все они находились под домашним арестом в связи с заговором против Гитлера. Увидев вошедших, заканчивавшие ужин арестанты стали дружески приветствовать Шелленберга и особенно Канариса. Поздоровавшись со всеми, они подошли к маленькому столику в углу, куда им тут же принесли ужин. Немного утолив голод, Шелленберг посмотрел на мгновенно осунувшегося и постаревшего адмирала.
– Не хотите ли вы, Канарис, чтобы я прямо отсюда позвонил Гиммлеру? – спросил Шелленберг.
– Сделайте одолжение, Шелленберг, – Канарис несколько раз кивнул головой, продолжая есть.
Шелленберг поднялся и прошел в кабинет начальника школы.
– Господин Трюмлер, позвольте мне от вас позвонить рейхсфюреру.
– Конечно, бригаденфюрер. Телефон в вашем распоряжении.
Шелленберг подошел к столу, снял трубку, набрал нужный номер. На другом конце телефонной линии трубку снял адъютант Гиммлера.
– Алло! Это Шелленберг. Могу я срочно переговорить с рейхсфюрером?
– К сожалению, нет, бригаденфюрер, – ответил адъютант. – Рейхсфюрер срочно выехал в ставку фюрера.
Шелленберг повесил трубку, постоял несколько секунд. Увидев вопросительный взгляд Трюмлера, развел руками.
– Уехал в ставку фюрера.
Едва только заметив возвращавшегося Шелленберга, Канарис уже по его виду все понял.
– Я надеюсь, Шелленберг, в Берлине вам будет легче встретиться и поговорить с Гиммлером. – Канарис разливал вино в бокалы.
– И я надеюсь на это, адмирал, – Шелленберг поднимает свой бокал.
Канарис выпивает вино и вытирает рот салфеткой. На глазах его выступают слезы.
– Вы моя единственная надежда. Но не смею вас больше задерживать. Прощайте, мой юный друг.
Они встали, крепко пожали друг другу руки и обнялись.
Сразу же по возвращении в Берлин Шелленберг послал Мюллеру телеграмму: «Я выполнил приказ, отданный Вами сегодня. Подробности Вы узнаете от рейхсфюрера СС».
Гиммлер не зря опасался главы абвера. В сейфе одного из служебных кабинетов Канариса во время обысков были найдены две курьерские сумки с компрометирующими документами. Тем не менее адмирала казнили не сразу – поначалу его отправили в концлагерь Флоссенбург в Баварии. И лишь в апреле сорок пятого Гитлер отдал приказ о казни Канариса.
Рижский портной и фрау Зайферт вкупе с губастым Вилли сделали свое дело – о заброске в тыл советских войск диверсанта Таврина стало известно в Москве заранее. Правда, точные координаты отсутствовали. Но этот факт мог лишь удлинить поиски, но не отменить их.
На его розыски в разные районы Смоленской и Могилевской области Белоруссии отправились несколько групп смершевцев, переодетых кто в милицейскую, кто в обычную армейскую форму.
Старшим одной из опергрупп СМЕРШ был назначен капитан Леонид Иванов. Группа действовала в прифронтовой полосе 5-й ударной армии 1-го Белорусского фронта. В тот день Иванов вместе с начальником контрразведки СМЕРШ 5-й ударной армии полковником Карпенко и старшиной водителем ехали на «Виллисе» по безлюдной и мрачной лесной дороге в направлении Ковеля в штаб армии. Ехали уже довольно долго, в машине было жарко, и, как назло, всем троим дружно захотелось пить.
– Ты смотри повнимательнее, старшина, – попросил водителя капитан. – Может, где речку или дом лесника увидишь.
Того, впрочем, и предупреждать не надо было: он и так уже давно вертел головой во все стороны. К общей радости, вскоре увидели неподалеку добротный и прочный дом, прилепившийся у самых комлей гигантских стволов. Машина остановилась метрах в пятидесяти от дома в кустарнике.
– Старшина, мы с капитаном пойдем в дом, а ты не спи, – инструктировал водителя полковник. – Магазин в автомате полон?
– Так точно, товарищ полковник!
– Молодец! Слушай приказ! В случае стрельбы или при других каких подозрительных обстоятельствах немедленно проникай в помещение и действуй по обстановке.
– Слушаюсь, товарищ полковник.
Дом был крепкий, бревна сруба подобраны одно к одному. Хозяин явно умел строить. Небольшие оконца были занавешены вышитыми вручную занавесками. Полковник с капитаном, прежде чем войти, постучали в дверь кулаками, тут же вошли в сени. Иванов крикнул:
– Хозяин дома?
– Пшепрошам! – послышался ответ на польском языке.
Они вошли в большую полутемную горницу. За дощатым, хорошо отесанным самодельным столом сидел мрачного вида бородатый лесник с недобрым взглядом.
– Здравствуйте!
– Здоровэньки булы, – кивнул лесник, ответив теперь уже по-украински, недоверчиво рассматривая вошедших офицеров.
– Нельзя ли, хозяин, у вас воды попросить? – произнес капитан как можно мягче.
Полковник при этом водил опытным взглядом по комнате, пытаясь понять, что же за человек перед ними – свой или враг.
– За водой мэни трэба пшез хвылен выйти аус хаус, – на странной помеси русского, украинского польского и немецкого языков ответил лесник.
– Ну что же, мы подождем здесь, если позволите, – сказал Иванов.
Едва за лесником закрылась дверь, офицеры переглянулись.
– Весьма странный тип, не находите, товарищ полковник?
– Да, и весьма подозрительный, – кивнул Карпенко, подходя к одному из окон, и осторожно выглянул наружу.
Но лесник тоже был не лыком шит – он тоже понимал, что за ним могут следить. Потому старался не попасться на глаза. Впрочем, уже через несколько минут вернулся, держа в руках ведро воды, но следом за ним быстро и решительно вошли два здоровенных, заросших мужика в грязных тулупах и без лишних слов навели на смершевцев винтовки.
– Лечь на пол! – резко и коротко бросил один из них, видимо, старший.
Уж насколько смершевцы были тертыми калачами, но такой оборотистости от бородатого хозяина даже они не ожидали. Разумеется, пришлось подчиниться и лечь на земляной пол. Теперь главное – потянуть время, чтобы оставшийся в машине старшина сообразил, что с ними что-то случилось. И, глянув на лежавшего рядом полковника, капитан Иванов заговорил:
– Хлопцы, мы же вместе с вами воюем за Украину, за ее освобождение. Я был на защите Одессы от первого до последнего дня, а совсем недавно освобождал ее.
Он глянул снизу вверх на стоявших над ними бородатых мужиков, пытаясь понять, слушают они его или нет. По их виду понял, что все-таки слушают, потому продолжил:
– Кстати, мой начальник, что лежит рядом, тоже украинец, и носит украинскую фамилию Карпенко. А вы знаете, что проклятые мамалыжники-румыны отняли часть украинской территории, назвав ее Транснистрия?
Иванов снова замолчал. В это время бородачи нерешительно переглядывались друг с другом. Наконец, снова заговорил старший:
– Мы люды зовсим малэньки. Отведем вас у лис, а там нехай начальство разбирается, шо з вамы робыть.
В это время старшина, остававшийся у машины, спрятавшись в кустах, внимательно следил за домом лесника и за его окрестностями. И прекрасно видел, как лесник сначала вышел из дому, а затем вернулся туда, но уже не один, а с двумя вооруженными мужиками. Он понял, что свои попали в беду. Некоторое время он осматривался вокруг – не остался ли еще кто из лесных людей снаружи. Кажется, больше никого поблизости не было. И тогда, сняв с предохранителя свой ППШ, он короткими перебежками добежал до дома, резким ударом ноги открыл дверь и вбежал в горницу. Пару секунд ему хватило, чтобы оценить обстановку: его командиры лежали на полу, два заросших мужика держали их под прицелами своих винтовок, а третий, лесник, стоит рядом. Эффект неожиданности сработал в полной мере. Бородачи даже не успели сообразить, что произошло, как тут же рухнули на пол, сраженные автоматной очередью старшины.
Смершевцы быстро вскочили на ноги, вытащили пистолеты из кобуры и, едва успев вытереть выступивший пот, выскочили из зловещей хаты и, отбежав на приличное расстояние, залегли по разные ее стороны. Некоторое время все трое внимательно наблюдали за прилегающим лесом. К их счастью, все было тихо.
– Ну, старшина, готовь дырочку на гимнастерке, – похлопал его по плечу Карпенко.
– Я ж не за награду, товарищ полковник. Разве ж я мог допустить, чтобы вас постреляли всякие лесовики.
– Молодец, молодец, – улыбнулся полковник.
Капитан также дружески пожал старшине руку.
– Ты вот что, старшина, мы с капитаном вернемся в хату, обыскать ее надо, а ты опять тут покарауль.
