– Слушай сюда, сучка. За такую постанову ответишь. И по полной ответишь. Собрала манатки и в три минуты исчезла. И не дай тебе Бог на реванш решиться. Если я своих друзей подключу – пропадёшь без вести. Была Ирочка-стервочка и всё – испарилась, исчезла.
– Глохни, слизняк, – это уже к Мишане, заикавшегося и закашлявшегося в попытке что-то произнести, обратился, – твоей профуры здесь более не будет, я сказал. А ты живи, к такому чёртушке рогатому, какие могут быть претензии…
Пнул ещё раз Олега, сбил дыхание, чтоб не орал, за шиворот вытащил в подъезд, поставил на ноги.
– Мразь, гордое звание советского спортсмена опозорил, в семейный дрязги решил влезть, силу и навыки применить не в честном состязании, а неподготовленного человека раздавить хотел? Бегом к хирургам, скажешь, блин от штанги на руку упал. Начнёшь вилять, ответку дать захочешь – умирать будешь долго и мучительно. Уяснил?
Экс-штангист отчаянно закивал и, подвывая, рванул из подъезда. Наверняка в больничку. Ну да ладно, непохоже, что настучит, видно, запуган куда больше чем покалечен.
Пока поднимался, на площадке второго этажа столкнулся с троицей из Миши Иры и Андрея, схвативших первые, под руку подвернувшиеся вещи и ударившихся в бега. Те испуганно прижались к стене.
Прошёл, головы в их сторон}- не повернув, слышал только как ойкнула Ира и кто-то из мужчин громко испортил воздух…
– Коля, – хозяйка испугалась неимоверно, – что теперь будет?
– Ничего. Ничего не случилось.
– Ав милицию напишут.
– И что? Все улики против них. Привели спортсмена, чтоб сломал мне руку. Да, вышло наоборот, но пускай докажут умысел с моей стороны. Если этого Олежку покрутить, тот ещё фрукт приблатнённый окажется.
– Он Мишин школьный приятель. Судимость даже есть, правда условная, – зачастила Наталья.
– Вот видишь как всё в масть, не боись, прорвёмся.
Закончился этот длинный, нервный, суматошный день секс-марафоном в пустой квартире, оставленной поверженным и наголову разбитым неприятелем. А доблестная советская милиция, как и предсказывал, не приехала за терминатором Колей Писаренко, сборные же КНДР и Чили сыграли вничью, но не 1:1, как «положено», а 3:3. Такие вот дела. Интересно, с каким счётом СССР и Италия разойдутся завтра…
Глава 12
От знойной Натальи съехал через неделю. Не подумайте, не умотала бравого попаданца-космошахтёра простая советская женщина, не «сели батарейки» у киборга Саши Новикова ныне скрывающегося под личиной бравого хлопца Коли Писаренко. Просто чуйка подсказала жить на две квартиры, не провоцируя конфликт с экс-супругом гражданки Москаленко-Бортниковой и пристальное внимание правоохранителей и соседей к моей скромной персоне.
Да ещё на ровном месте «прокололся» аки Штирлиц с чемоданом радистки, все окрестные старушенции скоро здороваться начнут. Шёл себе вечером преспокойно из гастронома, затарив авоську продовольствием и не удержался, сделал дело доброе. Помог довести до скамейки женщину, сознание теряющую. Сопровождавшая больную соседку пенсионерка Римма Матвеевна, бодрая и словоохотливая бабулька, пока страдалица приходила в себя, успела нашептать тимуровцу Николаю о страшной болезни у Калерии (онкология) а ведь детей трое, мал мала меньше, муж пьёт, что делать то, что делать, божечки, лет то всего ничего девчонке – тридцать четыре! Согласился довести женщину до квартиры, м-да, судя по всему осталось Калерии месяц, два от силы, эскулапы, несмотря на достижения передовой советской медицины, выписали домой «с концами», а она ещё по хозяйству пластается…
А, хрен с ней, с конспирацией! Как раз Наташке прикупил на здешнем блошином рынке брошку под старину. Может и правда, дореволюционная вещь, не спец. Попробуем сыграть на таинственности и извечной тяге слабого пола к тайнам и украшениям.
– Есть способ, Римма Матвеевна. Только уверовать надо и выздоровление обязательно случится.
– Вы не из этих, не из баптистов будете?
– Нет, как можно! У деда моего вторая жена происходила из семьи священников. И досталась так сказать, в приданое от родителей такая любопытная вещица.
– Брошка что ль?
– Ага. Её сам Иннокентий Енисейский освятил. Точно такой случай, женщина при царском ещё режиме болела, угасала, а детишек – полный дом. И сказал Иннокентий, он монах был, сибирский то ли святой, то ли причисленный к святым, я комсомолец, не разбираюсь в церковных тонкостях. Библию и не читал ни разу, молитв не знаю.
– Да понятно, Коля, говори, что дальше случилось.
– И эту самую брошку отдал Иннокентий женщине, сотворив молитву об излечении.
– Об исцелении?
– Точно, об исцелении.
– И дальше, дальше то что?
– Вылечилась. А потом её дочь наследство получила и перешла брошка в дедову семью и мне вот досталась. Смотрите.
– Старая вещь, царская.
– О чём и говорю. Возьмите, Калерия, хуже точно не будет.
– Ой, что вы, – женщина понемногу приходила в себя. Красивая в прошлом, а ныне – истончённая болезнью, хрупкая, но надеется, истово надеется на чудо. Понятно – дети…
– Берите, берите. От чистого сердца.
– А, как же отдать?
– Не беспокойтесь, помогу донести до квартиры сумки, адрес узнаю. Не переживайте, говорю же, держите!
И двумя руками вложил украшение в ладошку больной, задержал, закрепил контакт, продолжая уговаривать женщину принять брошку, а на самом деле врубил «Слияние» на полную. Команда нейронам в организме Калерии перестраиваться на работу со смертельным недугом, вроде «прошла». Нет, точно прошёл импульс, всё-таки «бригадирский уровень» – великая вещь, которая поможет попаданцу одиночке завоевать мир. Если только не вляпаюсь по-глупому, не погорю на мелочах…
Довёл болящую до дверей квартиры, Римма Матвеевна тут же проживает, на одной лестничной площадке, да и от Натальиного дома метров 700 всего. Через пару дней столкнулся с кружащей по микрорайону пенсионеркой. То, что активистка-общественница выискивает Колю Писаренко и так понятно, не прятаться же теперь, ещё в розыск подаст шебутная бабка, в газеты и на радио напишет, а на кой огласка? Новость оказалась предсказуемо чудесной, Калерия резко пошла на поправку, слабость исчезла, аппетит появился, по дому порхает, всю работу переделала и ничуть не устаёт! Разумеется, ни на секунду не расставаясь с целительной брошью. Чудо!!! Осторожно попытался притушить восторги советских гражданок, уверовавших в ювелирное украшение и в святого Иннокентия, во глубине сибирских руд воссиявшего.
– Тут, Римма Матвеевна, главное – поверить. Мне, как комсомольцу кажется религия и прочие чудеса предрассудками, пережитками старины. А касательно Калерии, думаю причина не в молитвах, а убеждении. Решила, что выздоровеет, ради семьи, ради детей и случилось так, организм от мозга получил команду и исполнил. Полагаю, та брошка наверняка самая обычная, думаю дед присочинил изрядно, чтоб ценность подарка показать. Может и нет никакого Иннокентия Енисейского.
– Есть, Коля, есть. Я в святцах смотрела.
– А, ну если в святцах…
На следующий день пришлось встретиться с «чудесно излечившейся» попросившей замечательный артефакт в аренду хотя бы на неделю и робко попытавшейся сунуть четвертной. Сурово отчитал за попытку дачи взятки, а брошку оставил на неопределённое время, жалко что ли хорошему человеку бижутерии. Калерия призналась, что испытывает невероятный прилив сил и зверский голод. Знакомые симптомы, сколько раз в космосе случалось набирать массу после мелких и средних травм, когда организм стремительно восстанавливается до оптимального уровня и пищи в этот период требуется чуть ли не вдвое больше нормы. Хорошо не запустил барышне программу омоложения, вот бы она стала двадцатилеточкой, да меня б вычислили на раз-два комитетчики.
После спасения жизни многодетной матери (хотя это я категориями 21 века мыслю, сейчас трое детей обычная семья, никакая не многодетная) всерьёз задумался о «вселении» в какого-нибудь врача, желательно год-два назад институт закончившего и по распределению уехавшего из родных мест. Идеальный вариант, чтоб ни родных ни близких не было у не фартового холостого медика, ибо судьба его незавидная – без вести пропасть. А то, что под его личиной начнёт работать иновременец Саша Новиков, – кто поймёт, кто раскусит?
