посмотрел на меня первый, — что бегает один такой учащийся Петров, будущий АВшник, и ищет помощи у всех — внимание! — кроме будущего родного факультета. Непорядочно.
— Да и мясо опять же мимо нас пролетает, — добавил второй. — Или пробегает, что тоже прискорбно.
У меня отлегло от сердца. Тьфу ты, напустили туману-то! Хотя предьява конкретная. Надо отвечать, однако.
— А ведь у нашего кружка есть серьёзный повод, товарищи курсанты, избегать общения с вами.
— Почему это? — не понял сержант. — Поясни!
— И поясню. Кто как не родные АВшники две недели без передыху чморили нас, своих юных братьев, доказывая бесперспективность наших, не побоюсь этого слова, потуг?
— Так это ж потому что…
— Что? Велосипеда у вас не было? А теперь вы сразу добреть начнёте?
Второй сержант заржал, закрутил головой:
— С*ка, вот ты болтун! Красава! — он протянул мне руку, и я, не будь дурак, её пожал. Мне надо, чтобы эти парни помогли мне работающую модель сделать. И даже не одну. Так что особо изображать обиженную принцессу было не в моих интересах.
— Забились. Завтра на фак зайди, тему перетрём, — сказал первый. — И чертежи прихвати, покумекаем. Попробуем улучшить характеристики.
— Хорошо.
И сержанты важно удалились. Вообще разговор оставил какое-то двоякое ощущение. Вроде нормально, а всё-равно кажется что-то упустил.
Осталось, как говорил мой первый тесть, «внятно сформулировать техническое задание». А с этим у меня были явные проблемы. По прошлой жизни я знал только общие направления, никакой конкретики. Да и какую конкретику можно из видосов получить? Только внешний вид.
Но на факультет пошёл.
АВШНИКИ
21 октября 1987, среда
ИВВАИУ
Вова
На факультете собрались комоды и замки аж с трех последних курсов. В комнате сразу стало тесно, вот же всё-таки лоси. Снова пришлось перед ними выступать. Я постарался обойтись максимально сжатым вариантом, зафиналив:
— Понимаете, мне это всё очень сложно объяснить, однако основная идея в следующем: требуются маленькие самолётики или вертолётики с многовинтовой схемой. Чтобы обеспечить доставку боеприпасов предельно адресно. В окопы, открытые люки боевых машин и танков.
— Неужели сразу танков?
Ты глянь, как мы умеем в тонкую иронию!
— Согласно статистике, боевые машины (и танки в том числе) до девяносто пяти процентов времени находятся в небоевом положении. У танка вообще срок жизни на поле боя пятнадцать минут. Слишком высокая концентрация огневых сил на конкретной единице. Но лучше, чтоб он вообще до поля боя не доехал. Да даже гусеницу ему сбить, мотор повредить, всё — задача выполнена. Конкретно этот танк на поле боя не вышел.
— С этой стороны посмотреть — идея хорошая. А чем тебе современные ракеты не угодили?
— Стоимостью. Очень дорого! Маленький самолетик, которым управляет солдат в окопе, прямо на передовой стоит копейки. А реактивный самолёт? С учётом конского запаса авиационного керосина, управляемый специально обученным летчиком, плюс чудовищно дорогая ракета — и всё это для поражения танка? Нет, конечно, маленький самолётик танк гарантированно, — я выделил последнее слово, — уничтожить не может. Но может в принципе! Стоит танк на позиции, экипаж люк открыл — тупо по разгильдяйству, или просто свежего воздуха хапнуть, а им прямо в люк — граната, добро пожаловать! Эфки* хватит. И танку хана, и, что важнее, экипаж… того, тоже хана.
*Имеется в виду
ручная оборонительная
граната Ф-1.
— Как ты планируешь обеспечишь подобную точность доставки?
О! Уже настоящий интерес, словечки специальные вылезли.
— Идея проста как всё военное. Малые скорости, сверхблизкое расстояние контакта и телеуправление. Сейчас ищем камеры. Говорят, «Кодак» и «Сони» выпустили уже цифровые камеры с нормальным разрешением. И что главное — очень малого веса…
— Ты откуда всё это знаешь?
— Так готовился. Информацию собирал. У меня эта идея с детства сидит.
— Ну, по чесноку, ты из него, детства, ещё не совсем вышел.
— Да я, можно сказать, в него и не заходил.
— Молодец, за словом в карман не лезешь. Ладно, убедил, будем совместно думать. Идеи прямо к тебе? — белобрысый комод помялся: — Кстати, а вот говорят мясо…
— Какое?
— Что какое? Не понял…
— Какое мясо?
— Какое мясо? Ты чего? Обычное… какое бывает мясо?
Что-то мне этот разговор Карцева и Ильченко стал стремительно напоминать. Ну, сыграем, чо?
— Говорите конкретней.
— Куда уж конкретней! По казармам и общагам ходят настойчивые слухи, что за помощь в реализации этих ваших самолётиков светит приятная мясная премия.
— Не слухи. Правильно говорят. Какое конкретно мясо вас интересует?
Сержант, кажется, обиделся.
— Мясное мясо! Ты идиота-то не включай! Вон как складно задвигал только что.
— Да я ещё не так задвинуть могу. Тут ведь по существу вопрос важен. У нас, к примеру, бывает свинина, козлятина, крольчатина. Но пока, если прямо вот сразу — сало солёное или копчёная курица, — в животе у кого-то громко заурчало. Я этот факт проигнорировал и добавил: — Ещё цесарок могу притаранить. Но их варить лучше. Оно плотное такое мясо, как дичина.
— Бляха муха, я и не слыхал про таких никогда.
— Ну вот. А то: «мясное мясо»! Говорите конкретнее, как завещал нам классик.
— Слушай, ты всегда такой прошаренный?
— Стараемся соответствовать.
— С-с-ука.
— А эту реплику мы отмётем, как неконструктивную.
— Да жрать теперь охота, пипец…
Ржали все. Ну, главное, что не обиделись.
РАЗМЫШЛЕНИЯ О СРОКАХ
22 октября 1987, четверг
«Шаманка»
Оля
Сергей Сергеич, фактически, ждал моего возвращения с учёбы у нашей калитки.
— Хотите поговорить?
— Да, есть некоторые вопросы.
— Ну, пойдёмте чай пить.
Вопросы оказались не очень приятные. Финансово-экономические.
— Ольга Александровна, вы говорили, что в восемьдесят шестом или в восемьдесят седьмом году случился сильнейший кризис фондового рынка.
— Да, верно.
— На этом основании были сделаны некоторые расчёты. Но теперь всё чаще поднимаются голоса в пользу того, что вы ошиблись. Что экономика США переживала быстрый рост четыре года подряд, и лишь в этом году он снизился, однако о кризисе не говорит ничего. Некоторые экономисты утверждают, что Соединённым Штатам удалось избежать даже сколько-нибудь значительного спада, и экономика США снова стоит на пороге бума. Фондовые рынки растут быстрыми темпами, и индекс Доу Джонса за последние два года вырос вдвое.
— Сергей Сергеич, а вы понимаете вот эти слова, которые
