парк приглашал?
Кирилл дёрнул плечом.
— Так она же ещё тогда сказала, что до вступительных экзаменов никуда со мной не пойдёт…
— Мало ли что она сказала, — произнёс я. — Ты её приглашал?
Мой младший брат покачал головой.
— Ну, тогда сиди дома, малой. Смотри папин телевизор.
Кирилл тоскливо вздохнул.
— Серый, — сказал он, — а как ты думаешь… Ленка могла бы в меня влюбиться?
Я усмехнулся.
— Ты задал неправильный вопрос, малой.
— Почему это?
— Могла или не могла — это гадание на кофейной гуще. И тот, и другой ответ будет верным. При определённых условиях.
— При каких ещё условиях?
— А вот теперь ты мыслишь в правильном направлении, малой, — сказал я. — Подумай ещё. И задай мне верный вопрос.
Кирилл посмотрел в направлении сада, где едва заметно покачивали ветвями деревья.
Я видел, как он покусывал губы.
— Серёга, что мне сделать, чтобы Лена в меня влюбилась? — сказал Кир.
— Вот это правильный вопрос. Молодец!
Я похлопал в ладоши.
Кирилл вздохнул.
— Как будто ты знаешь на него ответ… — тихо произнёс он.
— Конечно знаю, малой! — сказал я. — Фигня вопрос!.. Ну, или почти фигня.
Потёр друг о друга ладони и сказал:
— Я на тему взаимоотношения мужчин и женщин сотни статей прочёл… в армии. У нас там большая библиотека была. И симпатичная библиотекарша. Так что я и на собственном опыте кое-что понял. Уж можешь мне поверить, малой.
Я улыбнулся.
— И что ты понял? — спросил Кир.
Он нервно закусил губу.
Я засучил на тельняшке рукава и сказал:
— Это долгий разговор, малой.
Похлопал Кира по плечу.
— Но мы ведь с тобой сегодня никуда и не спешим, — сказал я. — Поэтому присаживайся поудобнее, братишка, и слушай меня внимательно…
В ветвях деревьев чирикали и посвистывали птицы. Из приоткрытого окна доносились звуки работавшего телевизора: папа всё же пробрался в дом и уселся около экрана. В летней кухне, где мама ликвидировала последствия семейного обеда, бубнил радиоприёмник. Мы с Кириллом расположились в саду: в тени от густой кроны яблони (той самой, что по утрам бывала боксёрской грушей). Я принёс туда табурет, на котором раньше дежурил около шелковицы. Уселся на него, вытянул обутые в старые сандалии ноги и веткой отгонял от них надоедливых мух и ос. Вдыхал сладковатый аромат цветов, который ветерок приносил с маминой клумбы. Рассматривал своего младшего брата, которому явно переполняла энергия: Кир переминался с ноги на ногу, покусывал губы.
— … Уясни, малой, что Лена Котова — не сказочная принцесса, не фея и не ангел, — говорил я. — Она обычный человек с самыми обычными, вполне приземлёнными желаниями. Она женщина. И хочет того же, чего хотят почти все женщины. Я говорю «почти», потому что бывают и исключения, как в любых правилах. Но твоя Котова к таким исключениям не относится: с психикой у неё всё относительно нормально, как я понял. Так что её желания просты и понятны.
— И какие у неё желания? — спросил Кирилл.
Он скрестил на груди руки, пошатывался: переносил центр тяжести то на правую, то на левую ногу.
Я развёл руками и ответил:
— Да, как у всех. Мы ведь животные, малой. Нами движут два основных инстинкта: инстинкт самосохранения и инстинкт размножения. Вот этим инстинктам и подчинены наши желания: и твои, и мои. И желания Котовой в том числе. Твоя Лена, как бы это ни звучало, всего лишь самка человека. Инстинкты управляют её поступками, нравится тебе такое или нет. Уясни это; и тогда поймёшь женскую логику. Поймёшь, чего хочет Котова и прочие женщины.
Я улыбнулся, отогнал зелёной веткой от своего колена осу.
Кирилл дёрнул плечом, хмыкнул.
— Пока я ничего не понял, — сказал он. — Чем мне твои эти инстинкты помогут?
— Всё очень просто, малой, — ответил я. — Учитывай наличие у людей этих инстинктов. Жить станет проще и интереснее.
— Например?
Я махнул веткой.
Кир чуть склонил на бок голову и прищурился, хотя солнце ему в глаза не светило.
— Учитывай инстинкты самосохранения и размножения, малой, — сказал я. — И подумай, как самки выбирают самцов. В том числе и человеческие. На какие критерии они обращают внимание в первую очередь, пусть и подсознательно? Чего они хотят от мужчины? Подумай, Кир. Не забывай об инстинктах — отбрось всю прочую ерунду и оставь только их. Что женщинам от нас нужно? Чтобы мы дали им защиту и защитили наше с ними общее потомство. Всё просто. Понимаешь?
Кирилл пожал плечами.
— Как-то это…
— Пошло? — сказал я. — Не вяжется с твоими романтическими представлениями о жизни и о женщинах?
— Наверное, — согласился Кир.
Он вздохнул.
— А разве они выбирают не самого красивого? — спросил Кирилл.
Я усмехнулся.
— Разумеется, малой. Внешняя привлекательность мужчины имеет значения. Но ведь этот фактор тоже укладывается в рамки инстинкта размножения. Потому что свои внешние данные мужчина передаст потомству. И тому в свою очередь будет проще продолжить род. Эта красота служит лишь одним из факторов, что влияют на выбор партнёра. А таких факторов женщина всегда учитывает множество. Она выбирает лучшего. А не того, у кого самые длинные ресницы. Понимаешь?
Кирилл сорвал с ветки зелёный лист. Разорвал его на клочки. Бросил на землю.
— Мне всю жизнь доказывали, что лучший — это ты, — сказал Кир.
Он взглянул мне в глаза и тут же опустил взгляд на мои сандалии.
— Лучший, — сказал я, — это понятие относительное. Один и тот же самец для разных самок выглядит по-разному.
Я на секунду задумался и предложил:
— Представь, к примеру, что наш Артурчик — это женщина, которая ищет себе походящего мужа.
Кирилл усмехнулся. Снова посмотрел мне в лицо.
— Представил, — сказал он. — С трудом.
— Представь теперь: его накормят мороженым в кафе. Произведёт ли этот поступок на Артура сильное впечатление?
Кир хмыкнул, покачал головой.
— Сомневаюсь. Он в этих кафе бывает чаще, чем дома.
— Вот, — сказал я. — А вспомни: на Наташу Торопову Артурчик таким образом впечатление произвёл?
— Ну, наверное, да, — сказал Кир.
Он тряхнул головой.
Я помахал веткой.
— Вот видишь, малой: многое зависит и от восприятия конкретного человека. Что именно
