железных доводов не в твою пользу, брат, рухнул. А вы сумеете, князь, все же уточнить более четкое время, когда мы встретились в ту ночь?
Грозный император на этот раз посмотрел на него даже с уважением. Надо же, как получилось. Пусть волочится за Марией, ведь, похоже, и ей голову окрутил. Но как у него голова работает! Откуда что берется, настолько молод еще! Кто бы мог подумать, что часы, на которые все, в том числе и он, ссылались, как на решающее доказательство, всего лишь остановились! Как-то даже стыдно после этого от своих слов. Нет, разумеется, никто ему в глаза ничего не скажет, но вот перед Мишей надо извинится, как старший брат перед младшим. Он глава семьи Романовых и самодержавный владетель страны, его нельзя так ошибаться!
Настоятельно желание выгнать нахального князя сегодня же и отправить куда-нибудь далеко, хоть в Вятку, хоть в Иркутск, незаметно исчезло. Более того, теперь его придется настоятельно держать в Зимнем дворце, пока он окончательно не расследует, казалось бы, архисложное и очень трудное дело. Спокойствие в семье и чистое имя одного из почтенных членов Романовых важнее, чем наглая, но все же мелкая интрижка князя.
Константин Николаевич посмотрел на Михаила Павловича, взглядом попросив извинения, что говорит вместо него.
— Можно попробовать, ваше императорское величество, — согласился с просьбой монарха князь, сам потом спросил: — кажется, сейчас я увидел в приемной гвардейцев. Это по следствию?
— Да, пока можете провести ваш следственный эксперимент, — судя по саркастическому тону, Николай Павлович все же не очень-то и верил действиям князя. Его дело! Но свое пфе император все же сказал: — гвардейцы очень недовольны очернением их благородного имени. И обещали в так сказать неофициальных условиях с вами поговорить. Я попросил их сильно вас не бить, но вы все-таки от меня в дворце далеко не отходить. Конечно, они потом обязательно извинятся, но, в любом случае, переломы рук и ног будут тяжелы и болезненны.
Князь Долгорукий со скепсисом посмотрел на него. Гвардейцы, разумеется, воины и умеют пользоваться оружием, но они хоть раз участвовали в банальной уличной драке? А вот он дрался с преступниками, как с ножами, заточками, так и пудовыми кулаками. Впрочем, проблема даже не в этом. Сейчас он совсем не принадлежит себе. Как полицейский чиновник он должен будет провести государственную экспертизу, несмотря на настроение свидетелей. Такова процедура в полиции в любой век, хоть в XXI, хоть в XIX.
Ваше императорское величество! — обратился Константин Николаевич официально, — сейчас в присутствии вашей дочери и меня, играющих роль свидетелей, вы посмотрите несколько гвардейцев. Все они будут в мундирах штаб- или обер- офицеров, но без знаков различия. На голове они будут носить английское кепи, которые закроют большую часть головы.
Ваше императорское высочество! — обратился он к Михаилу Павловичу, — не соблаговолите ли и вы присоединится к господам гвардейцам?
— Да но… — заколебался он, посмотрел каменное лицо вельможного брата, уже твердо сказал: — да, разумеется, я подойду к ним.
Пока гвардейцы и великий князь переодевались и строились, Константин Николаевич и Мария (почти нечаянно) отвлекали сердитого императора.
Константин Николаевич коснулся очень серьезной темы, когда же в ту ночь императорская семья с императором приехала в Зимний дворец. Можно ли считать, что они действительно приехали раньше, чем обычно?
Николай Павлович, как человек твердый и прямой, по-прежнему считал, что раньше. А вот Мария, имеющая более гибкий разум, уже засомневалась, поглядывая на князя. Его логичный и твердый ум опять показал, что с упором на одни эмоции лучше выводы не делать.
И все же спор закончился ничем, поскольку в разгар поединка между отцом и дочерью Константин Николаевич вдруг обратился к гвардейцам.
Николай Павлович заинтересовался и обернулся. Раздосадованная Мария тоже.
Шесть гвардейцев и великий князь стояли к императору спиной. Одинаковые мундиры, похожие тела, головы прикрыты кепи с назатыльниками.
Николай Павлович, до этого твердо считавший, что он хорошо знал внешний облик брата, хотя и со спины, и что именно его он видел тем темным вечером, вдруг засомневался.
— Какие-то они все одинаковые, — рассердился он и на гвардейцев, и на своего родного брата. Потом замолчал, остывая. Окружающие никак не были виноваты, и император не должен был на них гневаться.
— Папа, ну просто покажи на того, кто тебе, кажется, похож и все! — начала уговаривать его Мария. Любимая ли дочь была виной или Николай I сам почувствовал, что они уже опаздывают на вечерний чай и заставляют ждать родную жену и милых детей, но император быстро, хотя и нехотя ткнул на одну спину. И, естественно, не угадал. 7 к 1 это было много.
Тем не менее, князю Долгорукому этого было достаточно. Поскольку князь был поставлен здесь главным, то он распорядился гвардейцам уйти. Правда, о чем-то некоторое время негромко выспрашивал. Но потом гвардейцы вышли.
— Господа, приглашаю вас пить чай! — громко пригласил император окружающих, — князь, надеюсь, что вы сможете нам сказать об итогах вашего следствия на сей день. Брат, ты тоже можешь подходить к нашему обеденному столу.
Кажется, император Николай Павлович перестал злиться на своего брата. Иначе он бы просто промолчал. А тут сам позвал. Лицо Михаила заметно посветлело. А вот самому монарху сохранять дурное настроение причин было множество и первая — поведение старшей дочери.
За обеденным столом, прямо при отце, Мария собственноручно обслуживала князя Долгорукова, несмотря на явную неприязнь родителей на такую вежливость дочери. Даже Константину Николаевичу стало как-то неудобно.
— Садитесь, ваше императорское высочество, — улыбаясь, сказал он, — иначе его императорское величество обвинит меня в неуважении монаршей семьи.
— Ну, в этом, может быть, и не обвиню, — сказал с улыбкой Николай Павлович, показывая, что он слегка шутит, — но за это вы полностью скажите нам о ходе следствия!
— О-о! конечно, скажу, ваше императорское величество, но только общие оценки, следствие — ведь еще идет и не все детали раскрыты, сообщил князь, отпивая глоток ароматного чая, — сначала самое понятное. Это касается великого князя Михаила Павловича. Следственные факты все более показывают, что обвинять его в краже никак нельзя-с!
— Мы в этом и не сомневались, — вклинилась в его речь императрица Александра Федоровна.
— Да, — живо поддержала ее Мария.
— Конечно, — не возражал Константин Николаевич, — но одно дело, опираться на голые эмоции, а совсем другое — опровергать действенные факты. Я жду только последний довод из обсерватории, и при его наличии официально, как полицейский чин, ведущий это дело, сниму с его императорского высочества все обвинения. Это ведь, безусловно, не он!
— Не знаю, право, что
