Крики рыцаря о том, что все подстроено, никто не слушал. В конце концов, когда я вошел в таверну, этих любителей испортить настроение я больше не увидел. Подошел к Лексу, пожал руку, похлопал по спине. Наложив на тарелку еды и прихватив графин с вином, пошел в свою комнату, хотелось побыть в одиночестве. Что — то я устал, да и если посмотреть на себя со стороны становится понятно, насколько я изменился. И даже становится жаль того Влада…
Говорят, что человек высыпается тогда, когда сам просыпается, а не когда его будят, особенно, если его будят, выливая на голову ледяную воду. Меня, если честно, уже задолбали такие ранние неожиданные побудки: то заклинанием кто — то пройдется, то подъем, а теперь уже и вода. Да и за что?! Возмущению моему не было предела. Со злостью поднял голову из этого озера воды.
— Собирайся, мы съезжаем. Жду тебя за столом. И быстрее, у нас много дел, — на меня смотрел и улыбался сэр Генри, за его спиной стоял Лекс с виноватой улыбкой. Типа извини, не успел.
— А что, по — другому меня разбудить было нельзя? — язвительно заметил я. Блин, противно, вода стала стекать с подушки к ногам.
— Сегодня начинается твоя новая жизнь. Тем более что сейчас ты похож на прежнего себя, а не на ту размазню, что пошла вчера в номер тогда, когда требовалось сидеть и с достоинством принимать поздравления от не самых последних рыцарей и их оруженосцев. Поэтому сегодняшним вечером на собрании тебе не пришлось бы скучать.
— Где? — какое еще собрание, первый раз слышу.
— Так! Шевелись, давай! — и круто развернувшись, пошел прочь. Лекс виновато подмигнул и пошел за ним. Немного посидев, посмотрев ничего не видящим взглядом на стену, со вздохом начал собираться.
Я не знал, обижаться мне за такую побудку или нет. Да и тело совсем не хотело двигаться. Наверно у каждого было такое, когда сидел бы на теплой кровати и ничего не делал. Блин, хочешь не хочешь, нужно собираться. Принял упор лежа, начал делать отжимания, у меня всегда так, как в мультике. «Не знаешь что делать? Упал, отжался.» Потом помахал руками: пару двоек, троек, уходы, нырки, входы на броски.
Вчера я понял, что без этих умений я давно был бы уже трупом. То, что раньше для меня было как хобби, приняло другую — серьезную окраску. Но себя — то я знаю давно, знаю свои старые ошибки, то, чему раньше не придавал особого значения или от лени или от непонимания, открылось совсем с другой стороны, стали понятны многие слова Михалыча, моего тренера. Он всегда говорил, что правильное понятие того что мы учим, дойдет до кондиции в «пограничных ситуациях», ситуациях, в которых будет опасно. А раз я понял в чем ошибки, то требуется исправляться.
Прошла всего пара минут, а я уже упарился. Благо в комнате стоял такой же тазик с водой и полотенце. По — быстрому собрался, и так уже опаздываю, но ничего, это им месть за такую побудку классную. Одел доспехи, сейчас уже это как — то проще, быстро и не напрягаясь. Не знаю, в отличие от того непонятного, что давали нам перед битвами, этот доспех вселял в меня уверенность. Гордо расправив плечи и поправив шлем на руке, вышел из комнаты. Никто мой триумф не заметил, да и ладно.
В общем зале меня встретил один злой взгляд лейтенанта, Лекса не было. Спросить я его не успел, он сам ответил.
— Сейчас будет, садись, ешь, — перед самим рыцарем ничего не было, только бокал с напитком. А меня же ожидала миска каши, курочка и бокал с напитком, принюхался, это был компот.
— Что это? — моему возмущению не было предела. Всегда, когда мы с Лексом тут питались, была пара блюд на выбор. К тому же среди этих блюд никогда не было каш, особенно тех, которые своим видом напоминали нашу овсянку.
— Это, — улыбнулся рыцарь, сразу смекнув, о чем я, — теперь твой постоянный завтрак. Тебе нужно развиваться, расти. Каши самое то, на себе пробовал.
Умяв огромную миску каши и съев курочку, я даже почувствовал себя счастливым. Во время завтрака сэр Генри вводил меня в курс дела. Сегодня ближе к вечеру мы должны прибыть к графу. Будет торжественное собрание, где мы, как главные герои битвы, должны присутствовать. Говоря это, он скептически ухмыльнулся. Далее, чтобы там присутствовать, нужно быть одетыми в приличную одежду, ее купим у портного, у которого есть готовая продукция, и если бы не я, то все уже было готово. Ну да, я виноват, что он на нас кинулся. С мастером Ториусом он договорился, тот будет приходить к ним в зал, когда нужно будет.
— В зал? Какой зал? — недоуменно спросил я.
— Увидишь, — отмахнулся он. А потом пришел Лекс у него в руках был какой — то тубус для бумаг и перо, неужели я буду писать что — то. — Кстати, теперь Олекс мой личный адъютант. Так то, — с довольным видом сказал сэр Генри. — Смотри, вот это твои бумаги на то, что ты становишься моим оруженосцем. Все готово, осталось только одно но… Прозвище Чудной, это не то, что нужно. Оно может использоваться в повседневной жизни, но для заполнения официальных бумаг оно не подойдет. Я хотел бы записать твою фамилию, но не знаю ее, и Олекс не знает. Ты понимаешь, о чем я? — заглядывая мне в глаза, видимо озаботившись моим отсутствующим видом.
— Да, сейчас, — невпопад ответил я. Моя фамилия Миронов вряд ли подойдет. Она будет странная и непонятная для окружающих, у которых непонятные имена для меня до сих пор. К счастью пришло воспоминание, как называли когда — то моего деда, Евгения Семеновича, ветерана — разведчика. Его называли Бояр. Как когда — то рассказывал мне отец, потому что он, когда злился, клал всех направо и налево. Не раз из — за линии фронта на одном упрямстве выходил. Так и назвали Бояр, потому что, бо ярый. Это воспоминание к счастью пришло вовремя, возьму это прозвище, слышится нормально, да и деда я очень любил, надеюсь, не посрамлю его.
— Запишите Бояр, — спокойно сказал я, ожидая реакции. Но ничего не было. Лекс все так же с интересом следил за манипуляциями сэра Генри.
— Так, распишись здесь, — указал на место напротив моей фамилии и имени. Так — так, пробежавшись глазами по буквам, прочитал, что я, Влад Бояр, являюсь оруженосцем сэра Генри Вайса. Простая бумажка без лишних слов. О! Грамота! Так такие документы тут называют. Было еще две грамоты, точно такие же, все — таки, несмотря на полунищее положение крестьян и горожан, бюрократия, какая — никакая здесь есть. Единственная неприятность для меня была в том, что я никогда не писал гусиным пером, и вряд ли у меня получатся такие же красивые закорючки, что и у лейтенанта, тем более в доспехе. Аккуратно взял перо, обмакнул в баночку, прижал к краю, чтобы ничего не капало. Сэр Генри и Лекс внимательно следили за моими действиями.
