подтверждении этого, он вышел в полутемный коридор. Электрических лампочек еще не было, серый полумрак едва освещал свет одного окна, или, как говорят моряки, иллюминатора.
Петр, увидев, что хозяин выходит из соседней двери, недоуменно посмотрел на свою дверь, в которую он только что барабанил тяжелыми кулаками. Но комментировать не стал. И без того голова болела с похмелья. Вместо этого царь потребовал:
— Иди со мной на палубу, на свежий воздух. А то мой собутыльник спит мертвецким сном, не разбудишь его никак. Я уж и по щекам его стучал и по спине долбил. Знай, лишь храпит, а мне скучно!
Делать нечего, царь зовет! Дмитрий послушно пошел следом, с ужасом полагая, какой пьяный кошмар ему опять предстоит сегодняшним днем. Ну и здоровье у россиян начала XVIII века!
К счастью у Петра было на ближайшее время более обширный план действий, чем просто пьянка. То есть гданьскую водку местного (попаданца Дмитрия) разлива они все равно будут пить. Но государь тем и отличается от простого пьяницы, что может не просто пить, а даже употребляя, делать свое царское дело.
Сегодня, между прочим, они прибудут к угольной шахте. Поначалу она была открытого типа, но потом Дмитрий с местными мастерами — угольщиками пришел к выводу, что выгоднее будет вести обычную шахту закрытого характера. А то ведь сколько пустой породы надо выбрасывать.
А уголек здесь неплохой. Не антрацит, правда, но черный и довольно горюч и чист. Плыли они вообще-то не сюда, в рудники, но и здесь можно побывать и царя познакомить, а то он интересуется.
Именно поэтому Петр сам назначил всем дозу, в том числе проспавшемуся Никите Логинову. А потом в приказном порядке перешел на «чай» — травяной напиток, только что взваренный. В основе его лежал смородиновый лист. И хотя сахара не было, но и с медком и с пирогами было очень даже хорошо!
Глава 16
А пироги были великолепные, баские, по терминологии тех лет. Попаданцу Дмитрию, во всяком случае, они очень понравились. В детстве покойная мама так нередко готовила и они, всей семьей, всегда съедали без остатка. Технология была весьма проста — вначале картофель сваривался в мягкое, но густое пюре, а мелкое нарезанная свинина тушилась в луке и моркови. Потом они смешивались вместе, туда добавилась, если была по сезону, различная зелень и они зажаривались в пирожках. Вот такая вкуснотища получалась!
Петр, сгоряча съев сразу полпирога и не поняв, что там со свининой, недоуменно рассматривал его содержимое. Никита, который уже привык к тому, что Дмитрий какой только ерунды не ставит на стол, но, слава богу, не травит, посоветовал:
— Государь, там свинина с чем-то. А вот с чем лучше не знать, а то, поди, стошнит ненароком. Но не отрава точно. И сытно, пару пирогов съешь с водкой, так до обеда хватит.
Петр, сморщившись на слове «водка», повернулся к Дмитрию, — мол, что за у тебя ерунда в пирогах, травить вздумал?
— Вареная картоха с овощами и зеленью, — пожал плечами Дмитрий, — со свининой очень даже вкусно и сытно. Али ты еше не понял, государь?
— А-а, — разобрался, наконец, Петр, — я не разобрался сначала, теперь вспомнил. Картоха, да! Просто редко еще на наш российский стол ставится. А так приятно.
Царь с огорчения (или со смущения) налил себе второй стаканчик, причем полный, выпил его. Потом вспомнил про собутыльников, набулькал Никите в стакан. Хотел Дмитрию, но тот свой со стола убрал, вежливо отказался:
— Извини, государь, не досуг сегодня. Бываю здесь редко, а глаз хозяйский нужен. С пьяну намудрю, потом переделывай. Я лучше вот смородиновый взвар с медом. Очень вкусно.
Заговорили о пчелах, раз уж с медом стали вкушать. Дмитрий покручинился, что в Прибалтике, в принципе, много цветов, пчел можно держать сотнями улей на хозяйство. Хотя бы одно такое на три-четыре деревни. А отсюда получать хоть своим, хоть на рынок, многие пуды хоть меда, хоть воска. Да руки не доходят, государь, а сами крестьяне не додумываются.
Дмитрий намекнул довольно прозрачно. Дескать, отпусти меня пока на отдых, свое вотчинное хозяйство большое, надо навести порядок. А то ведь сколько денег проходит мимо!
Петр это понял и сразу же жестко отказал:
— Об отдыхе даже не думай. Брат мой Карл вскоре наведает на восток, в России разор, а ты отдыхать. Рано тебе, тесть твой сейчас отпущен со службы и хватит. Или вот, — оживился он при виде Даши с сыном, — жена пусть на хозяйстве находится. Самое бабье дело.
Даша села рядом, жестом показав няне куда посадить сына. Поморщилась, услышав окончание разговора. Накануне они невзначай поговорили с царем, что надо бы и Дмитрию хоть немного похозяйничать в обширной княжеской вотчине. Да и свое хозяйство уж как год хозяина не видит. Приказчики, конечно, управляют, но как? Так ведь и разоришься, а царю дела до этого нет. Просись, под лежалый камень вода не течет. А вдруг отпустит!
Теперь и Даша увидела — вдруг не получилось. Царь Петр Алексеевич водку пьет охотно, и, судя по всему, девок щупает, не ручается, но мимо себя поданных не пропускает. Государство, прежде всего, и нечего тут!
Дмитрий, уже привыкнувк тому, что Петр легко отрезывает все хотелки, и не только ему, но и другим приближенным, холодно относясь к самым жалобным и, вроде бы, искренним просьбам, только отпил глоток чая.
Но Даша, как настоящая женщина, тем более, очень красивая и княгиня, всегда считающая, что реальная объективность сломится под натиском ее субъективного желания, продолжала настаивать, пока царь в запале обматерил ее и ушел из-за стола.
Жена, не видя субъекта спора и, соответственно, его объекта, обратилась, естественно, к мужу. Но тот, в кои-то времени кормя сына Александра, лишь отмахнулся:
— Я тебе сразу же говорил, что сейчас не имеет смысла отпрашиваться. И, тем более, настаивать. Хорошо еще, что царь Петр тебе в морду не дал, видимо учел, что ты глупая женщина, пусть и красивая.
В общем, попаданец, очень недовольный
